Чёрт!
Снова залпом вливаю в себя виски. Хватаю телефон и набираю номер Морозовой, но её мобильный выключен.
Млять, а этот жених вообще существует?!
Падаю на диван и, закинув голову на спинку, закрываю глаза.
С Дороховым у неё однозначно ничего нет. Это теперь очевидно. Она к нему на “вы” обращалась, когда просила куртку из квартиры забрать. Значит, они не любовники. И, возможно, их знакомство действительно недавно состоялось, как и сказала Снежана.
Дёргаюсь от звонка сотового и не глядя снимаю трубку.
— Да?! — выпаливаю нетерпеливо.
Но вместо ожидаемого голоса Снежаны на том конце провода слышу совсем другую женщину.
— Лёш, ну куда ты пропал? — тянет обиженно. — Совсем не звонишь. С прошлых выходных так ни разу и не виделись...
— Занят был, — отвечаю коротко, обжигая горло новым глотком виски.
— Что даже пяти минут не нашёл, чтобы позвонить? А у меня, между прочим, для тебя есть новость. Я...
— Карин, — обрываю набирающую восторженные обороты речь девушки. — Давай потом, ладно? У меня сейчас времени нет. Чуть позже сам тебя наберу.
Не дожидаясь ответа, скидываю вызов и тут же лезу в телефонную книгу. Не думаешь же ты, Снежинка, что, вырубив телефон, так просто от меня отвяжешься?!
Нахожу её домашний номер, который давно списал с её личного дела и снова звоню.
— Алло, — через пару гудков слышу ещё неровный голос.
— Если ты повесишь трубку, то я снова приеду. Прямо сейчас, Снежан.
Тишина. В которой я слышу только её частое сбивчивое дыхание. Нервничает. Из-за чего? Потому что есть, что скрывать?
— Чего ты хочешь? — наконец произносит шёпотом спустя минуту молчания.
— Хочу поговорить.
— Нам не о чем говорить... Алексей Игоревич. Все рабочие вопросы мы обсудим с вами в понедельник.
— Сколько лет твоей дочери, Снежана?! — повышаю голос, потому что меня бомбит от её официального тона.
— Это... — слышу, как она нервно сглатывает. — Какая разница?
Чёрт, кажется, я даже слышу, как истерически бьётся её сердце сейчас.
— Есть разница. Потому что если этот ребёнок от меня...
— Она не от тебя! — выпаливает. Замолкает на мгновение. Тяжело и порывисто выдыхает, а потом снова переходит на пониженный тон. — Алексей Игоревич. Запомните раз и навсегда. Моя дочь не имеет к вам никакого отношения...
— Тогда почему ты её скрыла, а Снежан? Я внимательно изучил твоё дело. Там нет ни слова о дочери.
— Боже... Ты даже не представляешь, насколько я от тебя устала, Борцов... — тяжело выдыхает. — Кем ты себя возомнил? Центром вселенной? Думаешь, всё крутится только вокруг тебя?! То, что было между нами четыре года назад — всего лишь несерьёзная краткосрочная связь, которую даже с натяжкой нельзя назвать отношениями. Это было ошибкой. Забудь об этом, так же, как и я давно забыла. Про дочку я не сказала, потому что женщине с маленьким ребёнком на работу устроиться сложнее, а я не хотела упускать шанс! Вот и всё, Борцов! Не надо строить заговоров там, где их нет! Ещё раз повторяю, оставь меня и мою дочь в покое! У неё есть отец, и это не ты!
Последние слова Снежана уже истерически выкрикивает, после чего её дрожащий голос сменяют отбойные гудки.
32 глава
Алексей
Все выходные чувствую себя так, словно нахожусь в каком-то адском пекле. Снежана сказала, что я не имею никакого отношения к её дочери, но верить на слово девушке я не собираюсь, хотя есть вероятность того, что она говорит правду.
Только мне почему-то кажется, что это не так. Врёт она. Я это чувствую. И от этого понимания ещё хреновее, потому что у меня никак не получается ответить на самый главный вопрос — почему она врёт? Почему скрывает от меня дочь?
Это звездец какой-то. Стоит только подумать, что я потерял года три из жизни своего ребёнка, как меня накрывает. Я не смогу этого ей простить. Она не имела права.
До понедельника больше Морозовой не звоню, хотя очень хочется и приехать, и позвонить, но как я понял, дочка у неё заболела, и мне не хочется быть чудовищем в глазах, возможно, своего собственного ребёнка. Если она моя...
Утром на работу прихожу в взвинченном состоянии, в котором, в принципе, пребывал все выходные. Первым делом устремляюсь в кабинет Снежаны. Её ещё нет. До официального начала рабочего дня осталось десять минут, а её нет.
Достаю телефон и набираю девушке.
Не отвечает.
Она, млять, издевается?
У себя в кабинете в который раз просматриваю личное дело Снежаны. Что я мог упустить? Ничего. Определённо никакой личной информации. Всё скрыла.
Мне её удушить хочется.
Спустя пятнадцать минут Снежана так и не появляется в офисе, и на звонки не отвечает.
Уже на грани бешенства направляюсь в кабинет Воронцова. Возможно, у Инны есть какая-то информация. Они вроде подружки теперь с Морозовой.
— Инна, ты не в курсе, где наш новый дизайнер? Рабочий день уже начался, а я не могу до неё дозвониться!
— Доброе утро, Алексей Игоревич, — девушка привстаёт из-за стола. — Снежана звонила, сказала, что у неё дочка болеет и они сегодня к врачу идут. Эммм... Она придёт чуть позже.
Млять.
Хочется самого себя ударить.
Мог бы и догадаться. Ребёнок болеет.
Но ведь она могла бы и мне сообщить, что задерживается. Вместо этого Морозова предпочла игнорировать мои звонки. Просто охренительно.
— Ладно. Как появится, сразу мне сообщи.
— Хорошо, Алексей Игоревич...
— Глеб у себя?
— Д..да, Глеб.. Викторович в кабинете, — тут же начинает заикаться Александрова.
Ещё и краснеет. Впрочем у меня нет времени и желания гадать о причинах такого поведения девушки.
Женщины в последнее время и без того много хлопот доставляют. Чёрт знает, что у них в голове вообще.
Залетаю в кабинет к Воронцову и с грохотом захлопываю дверь.
— Что-то новенькое, — тянет друг, глянув на меня и откинувшись на спинку офисного кресла. — Уверен, дело в бабе. Только они способны нас до такого состояния доводить.
Обычно я с ним не согласен. Но сейчас он чертовски прав.
— У Снежаны есть дочь, — выпаливаю, сев на кожаный диван рядом с окном.
— И? Это проблема? Какое тебе вообще до неё дело? Ты вроде как больше не намерен был с ней сходиться.
— Дочь примерно трёх лет, Глеб!
— Это мне о чём-то должно сказать? — друг скептически выгибает бровь.
