— Малыш, а ты не против, если мы с папой немного поговорим вдвоём? А ты здесь пока поиграешь?
— Холосо! — спрыгивает Ася с Лёшиных рук и тут же бежит к своим новым игрушкам-подданным. — Я пока сказу, кто сто будет делать в моём замке! Нузно ведь убилаться и готовить!
— Да, здорово, детка. Организуй чаепитие.
Последний раз бросив взгляд на Асёнка, я выхожу из комнаты. Лёша выходит следом за мной и чуть прикрывает дверь.
— Снежан, я надеюсь, ты не обиделась? — задаёт он вопрос, которого я не ожидаю.
— Обиделась на что? — смотрю недоумённо.
— На то, что я сам комнату для Аси обустроил, не советуясь с тобой. Может, ты хотела принять участие. Всё-таки дизайнер. Просто мне было важно сделать это для неё. Хоть что-то самому. Это, на самом деле, совсем немного.
Я сглатываю горечь, которая невольно собирается в горле.
Да, это действительно хотела бы сделать я. По своему проекту. Но... в нашем с Асей доме. Не в Лёшином. Он — её семья, а не моя.
И меня немного бесит, что Лёша может это сделать для Аси, а я пока не могу.
— Лёш, это же твоя квартира. Ты не обязан оправдываться. Просто я бы хотела знать, что этими подарками и красивыми вещами твоя любовь к ней не ограничится.
Не знаю, почему так говорю. Наверное, просто машинально хочу его задеть. Я всё ещё злюсь, что он обманом притащил меня сюда. И теперь сильнее злюсь из-за комнаты-мечты для Аси.
Ну и кроме того, мне на самом деле важно, чтобы папа был рядом с моей крохой. Чтобы ни случилось.
— Снежан, — качает головой Лёша, сложив руки на груди, — не говори глупости. Я Асю всегда буду любить. Это я тебе обещаю. И не думай, что я пытаюсь её купить. Я ведь искренне, Снежинка. Просто хочу, чтобы всё у неё было. Всё самое лучшее.
Так же, как и я...
— Кстати, — он вдруг отходит к комоду и берёт с него какую-то коробочку. — Хотел исправить одно упущение.
Я фокусирую взгляд на чёрном квадратном футляре в руках Борцова. Он медленно открывает коробочку, и моих глаз касается сияние медальона, лежащего на бархатной подстилке. Медальон-Снежинка. Абсолютно такой же, какой Лёша подарил мне четыре года назад и который сейчас носит Ася.
— Что... Откуда ты... его достал? — инстинктивно тянусь пальцами к красивому украшению, но так и не дотрагиваюсь. Моя рука застывает в сантиметрах от него.
— На заказ сделали, — улыбается Лёша.
И в этой улыбке я отчётливо вижу того самого Алексея Борцова из моего прошлого. Он тоже так улыбался. И я поверила ему. Именно эта вера и причинила мне боль в итоге.
Наверное именно поэтому я отдёргиваю руку, будто обожглась.
— Всё-таки я тогда тебе снежинку подарил. А ты Асе отдала. Хочу, чтобы и у мамы, и у дочки были такие кулоны, — говорит Борцов, кажется, не замечая моей реакции.
— В этот раз не выйдет, Лёш, — отрезаю резко, прижав руки к низу живота.
На самом деле, очень хочется взять медальон, но я держусь. Буквально сжимаю пальцы до боли.
— Что, не выйдет, Снежан? — мужчина выгибает бровь и долго буравит меня льдисто-голубым взглядом.
— Просто это лишнее. Можешь дарить подарки Асе, а мне не нужно.
Его глаза сощуриваются. Он медленно закрывает коробочку и откладывает обратно на комод.
— Ты в праве не брать подарок, Снежан. Я же не заставляю. Но если что, он всегда будет здесь. Для тебя.
Я сглатываю, мазнув взглядом по коробочке, после чего намеренно отворачиваюсь, чувствуя спиной, как Лёша пристально на меня смотрит.
— Ладно... — выдыхает мужчина, спустя мгновение. — Пойдём на кухню? Я приготовлю обед. Что-нибудь итальянское. Любишь? Или ты больше по русской кухне?
— Ты... умеешь готовить?
— А ты что думала — я только в ресторанах в меню пальцем тыкать могу?
Плетусь за Лёшей, бросив взгляд на приоткрытую дверь детской, где Ася о чём-то беседует с игрушками.
— Мужчины обычно не заморачиваются с подобными навыками. Особенно, холостые мужчины.
— Ммм... Много знаешь о мужчинах, Снежан? — Лёша подходит к холодильнику и достаёт оттуда масло, сыр и молоко.
— Достаточно. О тебе во всяком случае, точно достаточно.
Бесит его ироничный тон!
— Уверена?
— Вполне!
— Ну, это мы ещё посмотрим... Подай мне, пожалуйста, чашку вон из того ящика.
Фыркнув, я подхожу к шкафу, на который указал Борцов, и распахиваю его.
Индюк напыщенный.
— Большую синюю, Снежинка.
Взглядом ищу чашку, что просил подать Лёша. Она на самой верхней полке, и я не уверена, что дотянусь, поэтому беру стул. Но как только чашка оказывается у меня в руках, я вдруг ощущаю Лёшины тёплые ладони на своей талии, а затем он резко стаскивает меня со стула на пол, прижав при этом спиной к своей груди.
— Осторожно, не упади, — хрипит Борцов мне на ухо.
— Я и не падала, козёл! — шиплю раздражённо, а сама пытаюсь справиться с сумасшедшей дрожью, вызванной его горячим дыханием, скользящим по моей шее.
— Я видел, как стул качался. Ещё бы мгновение и ты...
— Не придумывай, Борцов!
— Так и было! Клянусь! Ты просто не заметила, — ухмыляется сволочь.
— Какие вы смесные... А сто вы делаете? — раздаётся голос Асёнка со стороны двери.
Мы одновременно поворачиваемся к дочке, и я уже собираюсь отойти подальше от Лёши, но он удерживает меня в прежнем положении, чуть толкнувшись бёдрами вперёд.
— Снежан... Эмм... Ты лучше тут постой, — хрипит мне на ухо.
Вот же...
Глава 56
— Папотька, как вкусно!
Часа через полтора довольный Асёнок болтает ногами на высоком барном стуле и поедает пасту, приготовленную Лёшей.
Ковыряясь вилкой в тарелке, ухмыляюсь, смотря на дочь. Не ожидала, что так когда-нибудь будет. Что мы с ней и с Борцовым вот так будем сидеть на кухне и есть спагетти, которые он нам приготовил.
Конечно, не скрою, мечтая о будущем, я хотела, чтобы у нас с Асей была полноценная семья. Чтобы в ней появился мужчина, который стал бы мне мужем, а для Ассоль любящим папой. Но я никогда не думала о том, что это будет Лёша.
Воспоминания о нём вообще были под запретом. После того смс об аборте я его вычеркнула. Спрятала мысли об этом мужчине очень глубоко. Словно положив их в ящик под крепкий замок.
А сейчас, наблюдая за тем, как сияет лицо моей дочери, я понимаю, что ни один другой мужчина, каким бы замечательным он ни был, не смог бы заменить Асёнку её родного папу. Так что, всё же хорошо, что всё получилось именно так.
