— А ты чего не ешь, Снежинка? — задрав голову, встречаюсь с вопросительным взглядом Борцова. — Давай, пробуй. Мне нужен твой вердикт.
Накрутив на вилку порцию макарон, отправляю их в рот и медленно разжёвываю.
— Приемлемо, —выдавливаю нехотя, смотря на самодовольную улыбку Борцова.
— Не лукавь, Снежинка, я же вижу, что тебе нравится.
Нравится. Чёрт, этот гад действительно вкусно готовит. Но я скорее проглочу вилку, чем ему об этом скажу.
— А мама макалоны не умеет готовить, — уперевшись подбородком в ладошку, Ася улыбается беззубым ртом.
— Ассоль, — вспыхиваю. — Что ты глупости говоришь!
— Так-тааааак. Ты у нас оказывается готовить не умеешь, да Снежинка? Так чего ты молчала? Могу дать тебе пару бесплатных уроков по старой памяти.
— Да что ты её слушаешь, — раздражаюсь. — Умею я готовить, Борцов. Как-то же мы с голоду не померли без твоих спагетти.
— Устами младенца, Снежинка..., — ухмыляется.
— Да неееее, мама готовить умеет. У неё только макалоны не полутяются. Она их всё влемя пелеваливает, — смеётся Ассёнок.
— Ася!
— Да ладно, Снежинка, мы тебя раскусили. Не переживай, я тебя научу макароны варить. Расскажу тебе один секрет.
— Засунь себе это секрет знаешь куда, Борцов...
— Куда? — тут же оживляется Асёнок.
— В... в книжку рецептов, малыш, — глажу дочь по голове, отправляя в рот ещё одну порцию спагетти.
Асёнок хохочет, и я непроизвольно тоже начинаю улыбаться.
— Папотька, а у тебя сок есть?
— Ась, ну мы же с тобой договаривались, что никакого сока. Он вредный. И вообще, тебе с твоими зубами только соки консервированные пить ещё не хватало!
— Ну маааааам, — малышка тут же дует губы. Всегда так делает, когда что-то клянчит.
— Сока нет, но есть морсик. Будешь?
— Буду, буду! — подпрыгивает на стуле.
— Морс? — выгибаю бровь, когда Борцов открывает большой двухдверный холодильник и достаёт из него прозрачный графин. — Боже, Алексей Игоревич, только не говорите, что вы ещё и морс сам варили...
— Ты преувеличиваешь мои достоинства, Снежинка, — подмигивает. — Морс я купил в магазине. Но тоже сам. Так что я всё равно молодец. А для мамы с папой у меня есть вкусное французское вино.
— Нет, Борцов, я пить не буду, — качаю головой, когда Лёша достаёт с одной из полок бутылку. — С ума сошёл что ли? Мы вообще-то с ребёнком!
— Снежинка, я же тебе не налакаться в щи предлагаю. А выпить бокал вина за ужином. Под спагетти самое то.
Борцов разливает по бокалам красное вино и передаёт один мне.
Облокачивается локтём на барную стойку буквально в паре сантиметров от меня. И я чувствую, как рецепторов тут же касается запах его парфюма.
— За что пить будем, Снежинка? За любовь?
Медленно выдыхаю, их последних сил заставляя себя не закрыть глаза. Хочется отодвинуться от Борцова. Чтобы не дышать им больше. Не чувствовать его запаха. Не ощущать энергетику, которая от него исходит.
За любовь...
Никогда он меня не любил. И сейчас этот вопрос звучит для меня как издевательство. Как насмешка над тем прошлым, которое для него, скорее всего, ничего не значило, а вот мою жизнь разделило на “До” и “После”.
“Тогда чего ты так дрожишь, Снежинка? Слишком бурная реакция для женщины, которой всё равно”
В голову врезаются слова Борцова, сказанные мне сегодня в прихожей. И сердце в тот же момент больно дёргается, потому что он прав. Мне не всё равно. Никогда не было. За эти четыре года я так и не смогла им “переболеть”.
Но Лёша никогда об этом не узнает.
— Любовь вещь слишком непостоянная, Борцов, — подняв взгляд, заставляю себя растянуть губы в улыбке. — Так что давай лучше за деньги. Как говорится, чтобы у нас они были, а нам за это ничего не было.
И, не дожидаясь Лёшиной реакции, я сама касаюсь его бокала своим, после чего залпом отправляю в себя содержимое.
Глава 57
— Папотька, а ты обесял, сто ветелом вклютис мультики на плоектоле!
Асёнок выбегает из своей комнаты и повисает у Борцова на поясе.
— Ну раз обещал, значит включим.
Лёша берёт со стеклянного журнального столика маленький тонкий пульт. Нажимает на одну кнопку и в гостиной автоматически опускаются жалюзи.
Потом включает проектор и ещё одной кнопкой гасит свет, погружая комнату во мрак. После этого раздвигает большой кожаный диван в гостиной и достаёт из шкафа два пледа.
— Давай, запрыгивай, принцесса, — приподнимает край покрывала.
— Папотька, а я узе выблала сто хотю смотлеть. Ты мне пло лусалотьку вклютис?
— Лусалотька это кто, мам? — вопросительно на меня смотрит.
Ловлю себя на мысли, мне нравится, что Лёша называет меня “мама”. Непривычно, но чертовски приятно. Я много раз слышала, как в семьях моих друзей, в которых есть дети, муж и жена так друг к другу обращаются — не по имени, а мама и папа. Мне всегда казалось, что это как-то... уютно что-ли... тепло. Как будто это такая отличительная черта настоящей семьи.
Конечно, это всего лишь мои тараканы, но всё же... У меня в детстве такого никогда не было. И мне всегда хотелось, чтобы у Аси было.
— Это русалочка, Борцов. Что не понятного, — усмехаюсь. — Помнишь в наше детство такая была с красными волосами? Русалочка Ариэль.
— Ты знаешь, Снежинка, я как-то по русалочкам в детстве не фанател, — улыбается.
— Сто зе ты тогда смотлел? — светлые бровки Асёнка вопросительно ползут вверх.
— Ну... человека-паука. Бэтмена.
— Фуууууууу! Папотька, это зе дулацкие мультики. Неинтелесные! Ты сто, совсем нитего не понимаес?
— Да, действительно. Что-то в моём развитии явно пошло не так, — Борцов смеётся и притягивает Ассоль ближе к себе. — Ладно, сейчас найдём, и ты мне всё про этот мультик расскажешь.
Покопавшись, Борцов включает на проекторе мультфильм и из колонок начинает идти вступительная музыка.
Счастливый Асёнок сворачивается колачиком и кладёт голову Лёше на плечо, а он приобнимает её за маленькие хрупкие плечики.
— Иди к нам, мама. Тебе что, про русалочку не интересно? — повернув ко мне голову, Борцов указывает на второй плед и свободное место на диване.
— Я на стуле посижу, Борцов. Не хочу нарушать вашу идиллию.
— Ну мааааам, — Асёнок тут же задирает голову и хмурит брови. — Ну иди к нам. Мы хотим все вместе смотлеть! Мы зе договаливались!
Тяжело выдохнув, встаю со стула и сажусь на диван рядом с дочкой.
