— Садись, Снежинка, я тебя не съем.
Снежана нервно кусает нижнюю губу, явно сомневаясь, после чего тяжело выдыхает и, всё-таки садится на переднее сидение.
— Мы же едим к нам домой, да? — спрашивает, когда я завожу двигатель и выезжаю из двора Инны.
— Так я и сказал.
— Ну, я имею в виду к нам с Асей. Ты ведь туда нас везёшь?
По венам прокатываем разряд раздражения. Я бы, чёрт возьми, с большим удовольствием отвёз их сразу ко мне, вместо всей этой возни. К нам домой! А не в эту халупу, которую снимает Снежана. Но я понимаю, что сейчас она на это не согласится.
Не знаю точно, что там творится в её голове, но договариваться со Снежаниными тараканами лучше на её территории, где она будет чувствовать себя спокойно.
А то, что сейчас её нервы на взводе видно невооружённым взглядом. И это бесит. Это, мать твою, чертовски бесит, потому что я не знаю точно, о чём именно Снежинка сейчас думает. Жалеет о сегодняшней ночи? Хочет снова свинтить, как сделала это четыре года назад?
Сворачивая на светофоре, бросаю взгляд на её руки, которые она сцепила в замок у себя на коленях. И тут же мысли уносят меня на сутки назад, когда эти руки я закидывал ей за голову и связывал майкой, пока она подо мной извивалась.
— Следи за дорогой, Борцов, — выпаливает раздражённо, уставившись в лобовое стекло. — Ты моего ребёнка везёшь.
— Нашего ребёнка, Снежинка, — ухмыляюсь, прибавляя скорость, когда выезжаем на трассу.
* * *
Примерно через полчаса мы доезжаем до Снежинкиного дома. Я как вольтметр улавливаю как растёт её напряжение по мере приближения к квартире.
— Папотька, а ты зайдёшь к нам в гости? — Ася задирает голову и умоляюще смотрит на меня, когда Снежана открывает дверь.
— Конечно, малыш. Должен же я тебе спокойной ночи пожелать. Тем более, мне с твоей мамой ещё поговорить нужно.
Боковым зрением вижу, как Снежинкина рука с ключом, соскальзывает в этот момент, и она не может попасть в замочную скважину.
— Дай сюда, — подхожу к ней сзади и, прижавшись вплотную, обхватываю ладонь, её рукой вставляя и проворачивая ключ.
— Не надо так дрожать, Снежинка, — шепчу ей на ухо. — Я же сказал, я не кусаюсь... Пока ты сама меня не попросишь.
На последних словах слегка прикусываю её за мочку уха, от чего она шипит и дёргается от неожиданности.
— Иди ты... в задницу, Борцов, — шепчет, судорожно выдыхая.
— Позже, Снежинка, — открываю дверь и подталкиваю её вперёд. — Позже...
64 глава
Снежана
Ася засыпает быстро.
Даже слишком. О чём я частично жалею, потому что это означает — нам с Лёшей пора поговорить. И хотя я решила больше не убегать, мне всё равно хочется оттянуть момент, ведь я понятия не имею, что услышу от Борцова.
Асёнка мы укладываем спать вместе. Сначала я хотела сама, но как это возможно, когда сама Ася настаивает на том, чтобы папа прочитал ей сказку? Она его так ждала. Теперь так всегда будет. И я это прекрасно понимаю.
— Идём на кухню. Чай или кофе будешь? — спрашиваю Лёшу, когда мы выходим из комнаты, прикрыв за собой дверь.
Он кладёт книжку про Покахонтас на тумбу и сразу поворачивается ко мне. Шаг вперёд и вот его горячие ладони уже лежат на моей талии и сжимают, а жадный рот мнёт мои губы, заставляя тело дрожать как сумасшедшее.
Сердце в груди неистово грохочет, а напряжение в животе усиливается, явно указывая на то, что я вовсе не против повторения прошлой ночи. Лишь усилием воли, от которой, кажется, осталось лишь одно только слово, мне удаётся упереться ладонями в Лёшину грудь и чуть оттолкнуть его от себя.
— Борцов, что ты делаешь? Мы... поговорить хотели, в конце концов... — выдыхаю мужчине в губы, и тут же отступаю на шаг назад, чтобы вновь не проявить слабость и не поддаться искушению.
На удивление, Лёша не сопротивляется. Его ладони соскальзывают с моей талии, он тихо вздыхает и кивает.
— Прости. Просто не удержался. Очень хотелось снова тебя поцеловать, — уголки его губ слегка дёргаются. — От кофе не откажусь.
Щёки и шею заливает жаром, потому что, если быть до конца честной, мне тоже хотелось, чтобы Лёша меня поцеловал. И не только. Если убрать лишние эмоции и болезненное давление в груди, связанное с прошлым, сила влечения к этому мужчине и жажда его внимания очень высоки. Крик бессознательного. Контролировать это я не в силах.
Мы проходим на кухню, где я наполняю электрический чайник водой и щелкаю кнопку.
— О чём ты хотел поговорить?
Я, конечно же, знаю, о чём, но нужно как-то начать разговор, а Лёша, усевшись за стол и сцепив руки в замок, просто пристально на меня смотрит, наблюдая за тем, как я суечусь, достав из холодильника сырную и колбасную нарезку.
— О нас, разумеется, — прокашливается Борцов и указывает на стул напротив. — Снежан, сядь пока.
Отрываю взгляд от сырной тарелки и перемещаю его на мужчину. Меня начинает колотить сильнее от того, какая буря плещется в его голубых глазах. Явно разговор будет не из лёгких.
Медленно опускаюсь на стул, стряхнув невидимые пылинки с рукава водолазки.
— О нас? О чём именно? Если ты про прошлую ночь, Лёш...
— Я ни о чём не жалею, — перебивает меня Борцов, чуть подавшись корпусом вперёд. — И не хочу, чтобы ты жалела. Надеюсь, ничего подобного ты не чувствуешь, Снежинка.
Ловлю губами его дыхание, и как привороженная качаю головой.
Ну, на самом деле, я действительно не жалею. Сначала, конечно, корила себя за, что переспала с ним. Но это вовсе не означает, что я жалею. Мне хотелось быть с ним, и я получила то, чего хотела.
— Нет. Не жалею, Лёш. Я взрослая. И, думаю, глупо отрицать, что я желала того, что произошло между нами. Но... это ничего не значит, ровным счётом.
— Значит, Снежан.
— Лёш... взрослые люди иногда занимаются сексом, потому что просто этого хотят... Не стоит придавать лишнее значение...
— Лучше замолчи, Снежинка, — хмыкает Лёша, покачав головой. — Во-первых, не у всех взрослых людей есть прошлое. Во-вторых, не у всех есть общий ребёнок. Ну и в-третьих... что за привычка всё обесценивать? Ты будто боишься признать, что случившееся между нами было охренительно. И что это не просто какое-то желание, а потребность, которая существует между мной и тобой.
Привычка обесценивать?
Это не привычка, а защитная реакция. Как и желание сбежать, спрятаться, скрыться.
Я действительно боюсь признать, что случившееся прошлой ночью значит для меня гораздо больше. Боюсь, потому что не знаю, куда это приведёт.
Впившись ногтями в ладони, уже открываю рот, чтобы ответить что-нибудь вроде "не надо изображать из себя телепата", как вдруг Лёша тянется вперёд и накрывает мои руки своими.
