Я вижу, как Сашины руки чуть сжимаются на руле, желваки на скулах начинают ходить, но все же, он кивает.
– Да, я понимаю, это из-за меня. В смысле то, как ты размышляешь теперь.
– Почему из-за тебя?
– Ну, потому что я не ценил тебя и не любил, как ты этого заслуживала. Считал, что ты растворяешься во мне, и теперь ты боишься мне довериться. Теперь ты думаешь, что если снова позволишь себе зависеть от меня, то я вновь буду поступать с тобой плохо.
– Нет, Саш, ты не прав, – качаю головой и упираю взгляд в окно. – Дело не только в этом… не в том, как ты поступал. Я сама для себя считаю, что это было плохо. То, что я так много ждала от тебя, но не от себя самой. Заниматься своим делом – это здорово. Это круто. И мне это очень нравится. Мне нравится, что все мои мысли, мои чувства, каждый мой новый день заняты не только каким-то мужчиной, а интересным делом, и я хочу в нем развиваться, стремиться к чему-то большему. Не отнимай у меня это. Я все равно не позволю.
Дорохов бросает на меня короткий взгляд, и я вижу, как он смягчается, будто бы что-то внутри щелкает, и он принимает мои слова. По-настоящему принимает. Это не фальшь. Он действительно понял то, что я пыталась ему сказать.
– Хорошо. Если для тебя так важно, ты можешь работать, только прошу тебя об одном – не делай чего-то во вред себе.
– Не буду, – отвечаю тихо.
К дому мы подъезжаем примерно через двадцать минут. Саша помогает мне выйти из машины и провожает до квартиры, хотя я отчаянно сопротивляюсь и говорю, что это вовсе не нужно, и подняться на лифте я уж точно смогу сама.
Но Саша даже не спорит. Он просто делает так, как считает нужным, и поднимается вместе со мной. У двери я достаю связку ключей, но открывать не тороплюсь.
– Спасибо за вечер. Было здорово… И спокойной ночи, – поворачиваюсь к бывшему мужу.
– Не пригласишь меня на чай? – улыбается.
– Ты знаешь, я думаю, слишком поздно для чая, и я устала.
– Да, конечно, я понимаю.
Мы стоим, застыв на месте, и какое-то время ничего не говорим. Просто смотрим друг на друга в абсолютной тишине.
Затем его рука тянется к моему лицу. Костяшками пальцев он касается моей щеки.
Я позволяю себе слабость… закрываю глаза, наслаждаюсь этим прикосновением, этой близостью, а затем открываю их вновь…
– Саш, не порть этот вечер.
– Хорошо… – выдыхает мне в губы.
Убирает руку и сует в карман. И мне почему-то кажется, что он сжимает пальцы в кулак, будто пытается сам себя удержать от того, чтобы коснуться меня.
– Когда-нибудь ты захочешь, чтобы я вновь прикасался к тебе, – шепчет он хрипло, после чего разворачивается и идет к лифту, нажимает кнопку и пока он стоит, ждет, я быстро открываю дверь, захожу в квартиру и закрываю на замок.
Прижимаясь спиной к стене, я думаю о том, что не было такого момента, когда я не хотела, чтобы он меня касался.
Глава 63
Ая
На следующий день я все же решаюсь поехать в больницу к Андрею. Разговора все равно было не избежать и оттягивать его, не имеет никакого смысла.
Я дожидаюсь, когда из офиса Саша уезжает на какой-то вызов вместе с Борцовым, и отпрашиваюсь у Воронцова, чтобы в обеденное время задержаться минут на сорок. Слава Богу, он меня отпускает. Вообще Воронцов довольно тяжелый и сложный тип, но, тем не менее, он спокойно дает мне возможность опоздать. Думаю, что это связано с тем, что Саша наверняка что-то сказал им про меня, чтобы они меня не обижали или что-то в этом вроде… Я не знаю, как это обычно происходит у мужчин.
В общем, доезжаю до больницы и узнаю на стойке регистрации, куда мне нужно пройти, в какое отделение и в какой именно палате лежит Андрей.
Надо заметить, в частной клинике все несколько иначе, чем в городских больницах. Здесь с тобой все очень вежливы, услужливы. Каждый стремится помочь. В отделении медсестра провожает меня до нужной палаты и сообщает, что пока пациент еще слишком слаб, и сильно нервничать ему все же не стоит. Я вежливо киваю и благодарю девушку, после чего она уходит.
Перед дверью стою, наверное, минут пять и никак не могу решиться зайти внутрь. Встретиться глазами с человеком, который фактически пострадал из-за меня. Ведь если бы не моя измена ничего этого не было бы…
Но я должна это сделать. Я не могу больше быть трусихой, просто не имею права, поэтому выпрямив плечи, я кладу дрожащие пальцы на ручку двери и толкаю ее.
Андрей лежит на больничной койке, его голова перевязана, и он не сразу обращает внимание на мое появление. Наверное, думает, что вошел либо врач, либо медсестра. Наверняка он привык к постоянным приходам кого-то к себе в палату.
Его взгляд устремлен в окно. Выглядит он исхудавшим, бледным измученным.
Набираю в легкие воздух и, наконец, произношу:
– Здравствуй…
Он тут же поворачивается в мою сторону. Его глаза расширяются от шока и удивление. Положив руки на матрас, Андрей чуть-чуть приподнимается и теперь оказывается в сидячем положении.
– Ая? – спрашивает бывший жених. – Здравствуй… Что ты здесь делаешь?
Я медленно прохожу вперед, пока мои колени не касаются края кровати. После чего я опускаюсь на постель и положив сумку рядом с собой.
– Пришла проведать тебя. Как ты? Что говорят врачи?
– Все более-менее, – отвечает он сухо, – жить буду, инвалидом не останусь.
– Я рада, честно, я очень за тебя… испугалась.
– Рад, что ты пришла, Ай. Я думал, ты не придешь. Мне удалось выведать, что я нахожусь в этой клинике благодаря… Дорохову. Он спонсирует мое лечение здесь. Вот уж удивительно, хотя в принципе, наверное, ничего удивительного. Ведь это ты его попросила, верно?
Я опускаю взгляд на свои пальцы, которыми нервно тереблю ремешок сумки.
– Я должна была. Переживала за тебя, ясно? Зачем ты это сделал, Андрей? – задаю вопрос, который больше всего меня волнует. – Зачем ты напился и сел за руль? И неужели врач сказал мне правду, ты хотел покончить с собой?
Он качает головой. Очень медленно. Видимо, травма причиняет еще слишком сильную боль. Андрею нельзя делать резких движений.
– Нет, Ая, то, что я сел за руль пьяным – это правда. В тот день ясильно напился. И, честно говоря, из-за удара во время аварии плохо помню, что было. Единственное, что осталось в моей памяти, это то, что друг позвонил мне и сказал, что он в беде. Я плохо соображал, сел в машину и поехал… Я заливал шары из-за того, что ты больше никогда со мной не будешь, но я не собирался погибать, чтобы я там не говорил, когда пришел в себя. Это был бред. Не хочу, чтобы ты думала, что я какой-то псих или больной. В общем, прости меня, я заставил тебя волноваться.
