Я захныкала, и Герман приподнялся, чтобы поцеловать меня в кончик носа.
— Потерпи, — сказал он. — Сейчас поднимемся в номер — налью тебе ванну.
— Пойдемте! — к нам подошла девушка в униформе отеля и протянула Герману ключ-карту. — Ваш номер для молодоженов готов. Он на верхнем этаже.
— Я не заказывал номер для молодоженов, — нахмурился Герман.
— Ой! — всплеснула руками девушка. — Ну мы же посмотрели на вас, у нас глаз наметанный! С таким трепетом относитесь друг к другу, даже уставшие! Только влюбленные так себя ведут, другие бы переругались уже в дым! Я Мишу вперед отправила, он там все сейчас подготовит быстренько — шампанское, розовые лепестки…
— Нам бы только ванну… — вздохнула я, подхватывая сапоги. Влезать в них никаких сил не было, мне было проще пройтись босиком.
— О, вы останетесь довольны вашей ванной… — загадочно блеснула глазами девушка.
Тогда. Я тебя испортил
Тогда. Я тебя испортил
О, да…
Мы остались довольны нашей ванной!
Сначала, конечно, слегка удивлены, но зато потом…
Гигантская джакузи возвышалась прямо посреди спальни. Рядом с гигантской же кроватью со столбиками и балдахином цвета пыльной розы. Или просто розовым, а пыльным он выглядел в полумраке? Не знаю, кто придумал, что молодожены непременно захотят вымыться и сразу нырнуть в постель, но, как показал опыт… он оказался прав.
Верхний свет был выключен, и номер был освещен только десятками свечей, расставленных на столах, бортиках джакузи, каминной полке, да голубоватыми огоньками, мерцающими из-под воды.
— Вау… — выдохнула я и прошла к камину, в котором пылал самый настоящий огонь, не имитация, как это было принято в дорогих столичных отелях. — Сразу захотелось выйти замуж, чтобы вся эта красота была выдана мне по праву.
Герман вытащил из серебрянного ведерка на круглом столике бутылку шампанского, цокнул языком, посмотрев на этикетку, и покачал головой, заметив рядом хрустальную вазочку с крупной клубникой. Он вздохнул и поднял трубку гостиничного телефона.
— Я бы хотел заказать ужин в номер, — сказал он, наблюдая своими черными глазами за тем, как я расстегиваю молнию на боку и вылезаю из узкого платья, как змея из кожи. — Мясо, салат, картофель, да, на двоих. Суп у вас есть какой-нибудь? Да, суп. Хорошо, я понял. Мясные закуски, какие есть. Спасибо.
Он положил трубку и снова качнул головой, подхватывая ягоду клубники из вазочки.
— Что? — спросила я, пытаясь как можно изящней снять колготки. Не так я мечтала раздеваться этим вечером перед Германом, но была слишком уставшей для стриптиза.
— Р-р-р-р-романтики, — хмыкнул он. — Зачем, говорят, вам суп, у вас в номере шампанское и фрукты! Ты куда?
Он поймал меня в одном белье и, не задумываясь, сразу поцеловал. Словно это взаимосвязанные действия — держать меня в руках и целовать, одного без другого не бывает.
И потом еще раз — в шею.
— В душ! — я попыталась выкрутиться из его объятий, но не тут-то было.
— А вот это для кого? — кивнул Герман на джакузи, в которой задумчиво плавали розовые лепестки.
— Я с дороги. Не лезть же в такую роскошь несвежей?
— Ерунда! — он развернул меня спиной, щелкнул застежкой бюстгальтера и подтолкнул к сияющей голубым воде. — Ты устала и замерзла. Не ты для ванной, а ванна для тебя.
Одно и то же обычное бытовое действие рядом с Германом могло быть дразняще сексуальным, по-домашнему уютным или неловким и смущающим. Даже такое, как просто снять трусы перед тем, как залезть в ванну.
И от чего будут зависеть мои эмоции — предсказать было невозможно.
Равнодушие, пока я стягивала их, — стыд, когда Герман подошел и забрал их у меня — возбуждение, когда он сжал их в кулаке и втянул носом воздух, глядя на мое обнаженное тело.
Стук в дверь оборвал натянутую между нами пылающую нить взглядов.
Пока Герман забирал наш заказанный ужин, я нырнула в горячую воду по самую шею, откинула голову на бортик и чуть не застонала от наслаждения. Тепло пробиралось в промороженные кости ловкими пальцами, расслабляло меня, снимая усталость и одновременно делая сонной.
— Открывай рот. Нет-нет, глаза можешь держать закрытыми, — раздался над ухом низкий вкрадчивый голос.
Я с удовольствием его послушалась — и мне в рот положили кусочек тающего на языке мяса с острым соусом.
— Ммммм… — одобрила я и мясо, и последовавший за ним беби-картофель с розмарином, и ложку салата из свежих овощей. Только в этот момент я ощутила, что на самом деле была зверски, зверски голодна. Герман тоже поел — сидя на краю джакузи и скармливая мне самые вкусные кусочки.
— Залезай ко мне, — предложила я, когда ужин был съеден.
— Сейчас, — сказал он, вытирая руки салфеткой и направляясь… в душ.
— Нет, меня не пустил, а сам-то! — возмутилась я, когда он вернулся через несколько минут в одном полотенце на бедрах. — Что насчет ванны для тебя, а не тебя для ванны?
— Мне можно, — заявил Герман, вновь присаживаясь на край и наклоняясь ко мне якобы за поцелуем. Но когда я потянулась к нему губами, он коварно увильнул и вместо этого слизнул с моего виска капельки пота, выступившие от горячей воды.
— Тебе все можно… — вздохнула я, глядя на него. Моя грудь приподнялась над водой, обнажая сжавшийся в твердую горошину сосок.
— Вообще все? — уточнил Герман, наклоняясь еще ниже и опуская руку в воду, чтобы сжать его.
— Все, что захочешь, — завороженным шепотом ответила я, всем телом подаваясь к его рукам.
— Хочу тебя.
Он уронил полотенце на пол и скользнул в воду, обвивая меня руками и ногами и устраивая у себя на груди.
Его губы коснулись шеи, плеча, а ускорившееся дыхание согрело влажные волосы.
Ладони скользнули по моему телу, развели бедра, пальцы нырнули между ног.
Я почувствовала, как в спину упирается его горячий член, но он не торопился пускать его в ход.
— Расслабься, — сказал Герман, когда я начала елозить, потираясь о него. — Просто расслабься и наслаждайся.
Длинные пальцы нежно перебирали мои складочки, то и дело ныряя в пульсирующую глубину, но никуда не торопились. Он просто гладил меня между ног, слегка, совсем чуть-чуть возбуждая, но не разгоняя вожделение до огненного желания. Я плавала в горячих волнах удовольствия, ведущего к оргазму такими далекими путями, что как будто бы и не ведущего.
Вторая рука Германа оглаживала мою грудь, живот, бедра, возвращалась, чтобы поласкать кончиками пальцев шею и очертить овал лица.
