— Привет, мам! Что случилось?
— Мы в кладовку в подвале сунулись, — без прелюдий начала мама. — А там черная плесень. Надо срочно разбирать вещи!
— Насколько срочно? — закатила я глаза.
— Это черная плесень, Лана! — взвыла мама. — Она смертельно опасна!
— Она же в подвале. Никто не умрет, если я приеду на неделе, — я попыталась отбиться, но услышала, как мама набирает в легкие воздуха и исправилась: — Подумаю! Подумаю, как выкроить время!
Так. Игоря с детьми на выходных в цирк, я к девчонкам спасать зверье, в понедельник заехать с утра посмотреть на кладовку и погуглить, выводит ли кто-нибудь черную плесень.
Только бы больше ничего не свалилось!
Надеялась я зря.
— Лан, нас пригласили к моему другу на юбилей. На два дня, загородный коттедж, шашлыки, баня, бассейн прям в доме. Зою спроси — останется с детьми? — снимая ботинки в прихожей, сообщил Игорь.
— Когда юбилей? — с нехорошим предчувствием спросила я.
— На этих выходных.
— Игорь, нет… — начала я. — У нас…
— У нас юбилей моего друга, милая, — Игорь сгреб меня в объятия. — Можно даже сказать — лучшего друга.
— А ты один не можешь туда поехать? — с вялой надеждой поинтересовалась я.
В конце концов, никуда эти пираты-акробаты и белые тигры не денутся, сходим на следующих выходных.
— Опять у тебя работа? — посуровел муж.
— Нет, девчонки звонили, там катастрофа с котиками…
— С котиками всегда катастрофа, а мы тысячу лет вместе никуда не выбирались!
— И дети хотят в цирк, — вбросила я подачу. — У них приятель там побывал и,..
— Угу… Дети через час захотят на Северный полюс, — спокойно отозвался муж, нашаривая тапочки. — А юбилей раз в жизни.
— И родители… — начала я.
— Котики, дети, родители! — раздраженно прервал меня он. — У тебя на первом месте кто угодно, кроме меня!
— Ты взрослый человек.
— И твой муж. Любимый, надеюсь…
И такая в его голосе была нехорошая угроза, что слово «любимый» звучало как объявление войны.
— Конечно, любимый, какой же еще! — а мой ответ был, словно выставленные в небо зенитки ПВО.
— Возьми с собой вечернее платье и купальник, — скомандовал Игорь, будто все уже решено. — Мне тоже положи плавки и халат для бани. С Зоей я сам поговорю.
Будь мне немного за двадцать, я бы, конечно, уже взвилась бы — любимого мужа никто не держал в тесной хордерской квартирке в компании еще сотни таких же лишайных облезлых коллег, и он потом не задыхался в дыму и не выпрыгивал со второго этажа на снег.
Заставлять выбирать между беспомощными созданиями и взрослым здоровым мужиком — так себе идея.
Но на эту тему мы уже ругались.
Мне уже давно не двадцать пять, и к нынешнему моменту я уже столько раз выбирала между семьей и работой, семьей и Германом, семьей и своей совестью, что твердо знала, что у меня на первом месте.
Семья.
Всегда.
На кухонном подоконнике остывали в миске вкуснейшие ежики. Кусок больше не лез в горло и даже вид еды вызывал отвращение.
В телефоне пиликали уведомления, и чем дольше я тянула, тем хуже становилась ситуация. Надо было уже сказать, что я не приеду, но я не могла решиться.
— Мам! Мам! Ма-а-а-а-а-ам! — ворвались на кухню оба пирата, размазывая грязными руками слезы по щекам. — А цирк! А тигры! А… Аа-а-а-а-а-а!
Что ж. Папа им уже сообщил, что его интересы — взрослого разумного мужчины — гораздо важнее каких-то там пиратов и тигров.
Я зажмурилась на мгновение, но тут же присела, ловя их и прижимая к себе.
— А давайте вы с Зоей в цирк сходите? — пришла мне в голову гениальная мысль. — А?
Глазами спросила у появившейся в дверях Зои, согласна ли она.
Она тяжело вздохнула, но кивнула.
— Но мам… — начал Макар. — Мы хотели с тобой!
— Ураа-а-а-а-а-а! — завопил в левое ухо его брат. — Мы идем смотреть пиратов!
Так, с детьми разобрались…
Я развернула чат и, выдохнув, принялась писать десяток деловых предложений.
Деньги перечислю, забронирую несколько мест в ветлечебнице и размещу заказы на «Авито». Наверняка найдутся люди, готовые помочь.
Нет, девчонки, я не руки боюсь испачкать, у меня просто другие дела.
Вызов от родителей я отклонила, не глядя.
Подождет их черная плесень, ее точно в цирк вести и лечить от лишая не надо.
Когда телефон звякнул в очередной раз, я схватила его с подоконника так, словно еще один звук — и он вылетит в форточку.
Герман: « В субботу вечером?»
Тогда. Матери сообщили?
Тогда. Матери сообщили?
В дверях кухни появился Игорь.
— Так собираться будем, нет? — раздраженно поинтересовался он. — Или ты хочешь, чтобы я искал твои купальники по шкафам? Ужин готов?
— Да, Зоя приготовила, — рассеянно отозвалась я.
Телефон продолжал вибрировать в пальцах — каждый в волонтерском чате спешил высказать свое отношение к моему «дезертирству». Девочки старались быть помягче, но в их утешениях все равно прорывалось разочарование во мне.
Дети визжали в комнате — то ли от радости, что все-таки идут в цирк, то ли от расстройства, что без меня и папы. Шумела микроволновка и включенный чайник, грохнули аплодисменты — это Игорь включил телевизор.
Мне хотелось зажать уши руками и свернуться в комочек, чтобы все, все, все оставили меня в покое! Но единственное, что я могла сделать, чтобы убрать хоть часть невыносимого давления — это написать Герману:
«Нет. Я так больше не могу. Прости».
И заблокировать его.
Словно ждала именно этого, затаившись в темноте за окном, глубокая печаль ударила в меня тяжелым тараном так, что я покачнулась.
Но я все сделала правильно.
На всех меня не хватит. На семью, на волонтерство, на родителей. Надо что-то отрезать, и у меня не было даже сомнений — что именно.
— Лан, а сметаны у нас нет? — Игорь уже вылавливал из борща самые нажористые куски мяса, перекладывая в свою тарелку. — И черного хлеба? Вообще надо научить Зою печь пампушки. Ты же вроде умела? Вот и передала бы опыт!
Вместо того, чтобы привычно огрызнуться, я подошла к мужу, задумчиво изучавшему глубины холодильника в поисках сметаны, и обняла его за спину. Лопатки дернулись, словно он хотел сбросить лишнюю ношу, но вдруг обмякли. Муж развернулся ко мне и положил ладонь на затылок.
