Сейчас. Прости
Сейчас. Прости
— Нет… — говорит Игорь. — Нет, Лана. Нет. Не надо.
Он делает ко мне шаг, суп выбирается на волю и заливает горящий газ, я вскрикиваю и бросаюсь выключать плиту — и попадаю в его объятия.
До ручки конфорки все-таки удается дотянуться кончиками пальцев, а дальше я уже просто барахтаюсь в его руках, и он прижимает меня все крепче к себе, как будто это поможет.
— А что надо? — Я отталкиваю его, вырываюсь и отступаю к окну, выставляя ладони перед собой. Лицо у него совершенно упавшее — потрясение на нем мешается с ужасом и каким-то глубинным пониманием.
— Ты обещала, — говорит Игорь тихо. Он пытается вновь меня обнять, но я дергаюсь и снова выставляю ладони, и он сникает.
— Что?
— Обещала меня не бросать, — говорит он спокойно, но в голосе звенит отчаянное напряжение.
Мне становится одновременно жалко его и немного страшно — стоять над той бездной, куда нас всех сейчас уносит.
— Ты сам захотел. Ты вот только что, минуту назад утверждал, что я плохая мать и жена и ты легко поменяешь меня на Зою. Забыл?
— Я был неправ, — говорит он быстро. — Лан, прости меня. Давай все исправим. Я… не думал, что ты всерьез. Я же не всерьез.
— Да ладно?! — Изумляюсь я. — Вот все эти месяцы и годы ты меня пилил, что я плохая мать — не всерьез?!
— Я надеялся, что это тебя мотивирует стать лучше.
— Гос-с-с-с-споди.. — Шиплю я, потирая ладонью лицо. — Слушай, дорогой, ты же был умным мужиком, что случилось?
Он молчит и смотрит, а мне так хочется пошутить что-нибудь про тупеющих рядом со мной мужиков. Но это же будет палево.
— Лан… — он подходит ближе, но так медленно, что я больше не защищаюсь. — Ну скажи, что я сделал не так? Я все исправлю.
Внезапно чувствую невероятную усталость и сползаю на пол, утыкаясь лицом в колени.
Игорь садится рядом, прислоняясь плечом и кладет ладонь мне на голову.
Хочется расплакаться и пожаловаться кому-нибудь на жизнь. Может быть, ему. Но вряд ли он оценит мои жалобы на Германа.
— Давай пойдем к семейному психологу? — Предлагает он. — Помнишь, ты предлагала?
— Много лет назад. С тех пор я узнала, что после психолога как раз чаще всего разводятся.
— Мы не разведемся, — Игорь обнимает меня за плечи и прижимает к себе еще сильнее. — Ты мне слишком нужна.
— Я же плохая жена?
— Но я тебя люблю, — он касается губами моих волос и говорит тихо: — Лан, прости меня. Пожалуйста. Не представляю, как жить без тебя.
— С Зоей — отлично! — Я все еще хорохорюсь, но жалость уже проникает в меня по капле.
— Брось, ну какая Зоя… — он трется щетиной о мое плечо. — Я только через год запомнил, как она выглядит. А в тебя влюбился с первого взгляда и навсегда. Мы еще даже не были вместе, а моя жизнь сразу обрела смысл. У нас отлично все получается — быть супругами, быть родителями. Ты родила самых лучших сыновей в мире. Никогда бы не пожелал другую жену. Ты единственная. Не уходи. Пожалуйста.
— Я же плохо готовлю?
— Фигня. Не готовь.
— И мне нравится работать.
— Работай. Я буду скучать по тебе, но… Тем больше буду ценить вечера вместе.
— И…
— Что угодно. Мы придумаем, что хочешь. Все будет так, как скажешь. Только не уходи. Это просто кризис, мы его переживем и наша семья станет только крепче.
— У нас ведь даже секса нет!
— И с этим мы справимся.
— А если моим условием будет жить без секса?
— Я согласен.
Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть ему в лицо.
— Что происходит?
— Я люблю тебя, — говорит Игорь. — Знаешь, это по-настоящему страшно — просто представить, что реально могу тебя потерять. И страшно, что я мог очнуться, когда было бы слишком поздно. Лана…
— В последнее время я не слишком часто замечала твою любовь… — снова утыкаюсь лицом в колени, вспоминая все его претензии, все его отъезды, скандалы, раздражение.
Становится ужасно себя жалко, и я всхлипываю.
— Прости. Прости. Прости, — шепчет он. — Я думал, у нас все хорошо.
— Не слишком.
— Ну, у всех бывают временные трудности. Я хотел вернуть все назад. Чтобы ты любила меня, как в самом начале. Когда я был тебе нужен.
— Ты мне…
Он мне правда был нужен. Я, наверное, впервые в жизни была окружена заботой, за которую не надо было расплачиваться — хорошей учебой, как с родителями или сексом, нервами и терпением, как с другими мужчинами.
Игорь ничего от меня не требовал — только быть с ним и быть собой.
Поэтому я и хотела отплатить ему сама. Ответной заботой. Рождением детей. Борщами этими, чтоб их…
Слезы выступают у меня на глазах, и я смотрю в сторону.
Судорожно вдыхаю и понимаю, что сейчас разрыдаюсь.
— Дай мне воды, — прошу мужа, и он поспешно вскакивает на ноги.
Я цепляюсь за подоконник и тоже медленно поднимаюсь.
Мимоходом смотрю в окно — и вижу, как от подъезда отъезжает черный «лексус».
Герман все это время стоял у моего дома? Или это не его машина?
Беру из рук Игоря стакан с холодной водой и делаю несколько быстрых глотков. Слезы отступают, и я только шмыгаю носом.
Из коридора слышно звук открывающейся двери.
— Зоя пришла, — говорю я и быстро вытираю щеки, чтобы ни одна слезинка меня не выдала. — Давай не при ней.
Я направляюсь в коридор, но Игорь снова ловит меня, ищет мой взгляд:
— Ты не уйдешь? Ты не бросишь нас с мальчишками?
Быстро мотаю головой.
Нет. Не уйду. Не брошу.
— Все, что угодно, Лан, — повторяет Игорь. — Я согласен на любые условия. Любые. Только не…
— Зоя! — Я отстраняю его и улыбаюсь няне, заходящей на кухню. — У нас такие новости — разбойники в прежнем составе, мы никого не усыновляем.
— Да? — Она кидает взгляд на Игоря, словно не верит моим словам, и он кивает, подтверждая. — Временно? Или вернетесь к этой идее?
— Не вернемся, — говорю я, сжимая запястье Игоря. Поднимаю на него глаза, и он медленно опускает голову. — Так что наши условия сотрудничества с тобой остаются прежние.
— Эх, жаль, — говорит она. — Макару с Никитой не помешала бы сестренка, чтобы учились заботиться о ком-то, кто слабее.
