— Ааай, — вскрикиваю и подпрыгиваю на месте. — Черт, Соболев! Ты идиот!?
Смеется.
— Пришла в чувство?
Блин, да. Под потоком холодной воды мигом очнулась. Дима снова поворачивает кран, и на нас теперь льется слегка теплая вода.
— Буду ждать тебя в спальне, — чмокает в губы. — Приходи.
На этих словах Дима выходит из душевой кабины. Стекла запотели, я не вижу, что он делает, но по движениям силуэта догадываюсь, что наспех вытирается. Через минуту Дима покидает ванную.
Я слегка поворачиваю кран в сторону и сменяю теплую воду на холодную. Нужно окончательно прийти в себя, собрать мысли в кучу. Можно ли считать все произошедшее ошибкой, я еще не решила. Главное, чтобы Соболев уяснил, — это ничего не значило. Мы по-прежнему не вместе и ничего друг другу не должны.
Дима — всего лишь отец моего ребенка. И я для него тоже всего лишь мать его ребенка. Соболев же сам сказал, что я ему не нужна. Да и он мне тоже уже давно не нужен.
Выхожу из душевой кабины, но не тороплюсь возвращаться. Сначала тщательно вытираюсь чистым полотенцем, потом долго сушу волосы на самом слабом режиме фена, чтобы не разбудить Влада. Из ванной иду не в комнату Димы, а в свою. Мажу тело любимым лосьоном, надеваю шелковую сорочку и даже думаю лечь спать тут, но отбрасываю эту идею. Если я не приду к Диме, то он придёт ко мне. Так что в любом случае этой ночью мы будем спать вместе.
Когда захожу в спальню Соболева, он лежит на кровати, запрокинув одну руку за голову. Под взглядом Димы подхожу к кровати и забираюсь под тонкое покрывало. Уже через секунду оказываюсь прижата к крепкому мужскому телу.
— Ты в моей кровати, на моей подушке — с ума сойти. Так сложно в это поверить, — мурлычет на ухо.
— Во что сложно поверить, так это в то, что ты жив, — хмыкаю.
— Я все семь лет думал, что больше никогда тебя не увижу.
— Нет, Дим, это я думала, что больше никогда тебя не увижу, — вздыхаю.
Соболев просовывает вторую руку мне под голову и теперь прижимает меня к своей груди еще крепче. Нежно целует несколько раз в макушку, потом в висок, потом в щеку.
— Если бы мне сказали, что ты умерла, я бы сам сдох в ту же секунду, — тихо говорит.
Так неожиданно это слышать, что открываю глаза. Мне требуется несколько секунд, чтобы переварить такое признание.
— Нет, — отвечаю через паузу. — Ты бы не умер вслед за мной. Тебе бы сначала было очень-очень плохо, ты бы думал, что жизнь кончена, что смысла существовать в этом мире больше нет. А потом ты бы смирился. Со временем научился бы жить дальше и в какой-то момент даже почувствовал себя счастливым. Обо мне у тебя бы остались лишь тёплые воспоминания и светлая грусть.
Молчит. Думает.
— Так было у тебя? — спрашивает, наверное, через пару минут.
— Да.
Вздыхает.
— И вот представь, — продолжаю. — Когда бы твоя жизнь наконец-то наладилась, когда ты бы снова стал счастливым, появилась бы я и все разрушила.
— Это намёк на твой развод с мужем из-за меня? — ухмыляется.
— Да.
— Извини, но мне не жаль. Можешь считать меня последней сволочью, но я рад, что ты развелась. Даже не рад, а дико счастлив!
Соболев говорит это таким самодовольным тоном, что хочется пнуть его в бок.
— Вообще-то, еще не развелась, — едко замечаю. — А может, и вообще не разведусь. Зачем? Можно же просто не жить вместе. Да и какая тебе разница, в разводе я или нет? Мы с тобой все равно не встречаемся, если что.
— Ах да, секс же ничего не значил, — иронизирует.
— Да. Эта ночь нас ни к чему не обязывает. Ты можешь встречаться с другими девушками, как и я с другими мужчинами.
— Хорошо, — охотно произносит. — Именно так и поступим. А теперь давай спать.
Снова появляется желание влепить Соболеву пощёчину. Почему-то ужасно бесит, что он так легко соглашается. Но мне было так офигенно классно, что не хочется тратить время на негативные эмоции. Смиренно закрываю глаза и засыпаю.
Глава 59.
Следующим утром я просыпаюсь от будильника Димы.
— Спи еще, — целует меня в щеку и встает с кровати.
Сквозь полуопущенные веки наблюдаю, как Соболев надевает серые спортивные штаны и белую футболку. Через минуту покидает спальню. Часы на стене показывают семь утра. Куда он ушел в такую рань в воскресенье?
Потягиваюсь на кровати и окончательно просыпаюсь. Воспоминания минувшей ночи сами лезут в голову. Сейчас, анализируя на отдохнувшую голову, все равно не жалею о том, что занималась с Димой сексом. Я же не первому встречному отдалась, в конце концов. Соболев — отец моего ребенка.
Но стоит ли снова повторять с Димой все то, что было этой ночью, — не уверена. Лучше больше такого не допускать.
Сажусь на постели. Мне кажется, я вся пропахла Димой. Волосы, кожа — все в его аромате. Семь лет назад мне нравилось пахнуть Соболевым. Сейчас это скорее странно и непривычно.
Иду в душ и смываю с себя запах Димы. Влад еще спит, но учитывая, что сын лег вчера довольно рано, скоро проснется. Соболева нигде в доме нет, во дворе тоже. Не нахожу и Чарльза. Видимо, ушли вдвоем.
Мне надо приготовить завтрак Владу, обычно по утрам он ест каши и пьет какао. Направляюсь на кухню. Осколки от разбившейся вчера кружки убраны. Значит, Дима подмел. В холодильнике нахожу молоко, в одном из кухонных шкафов рис. Не знаю, должна ли я делать завтрак Диме. Что он вообще ест? На всякий случай варю каши побольше, чтобы хватило всем троим.
Дима возвращается минут через сорок. Заходит на кухню, когда я уже выключаю конфорку. Тяжело дышит, футболка вокруг шеи мокрая.
— Где ты был? — спрашиваю.
— На пробежке.
— Влад по утрам ест каши, я сварила рисовую. Ты будешь?
— Да.
Возникает неловкое молчание. Дима приваливается к дверному косяку и нагло меня разглядывает. Сто процентов вспоминает минувшую ночь. Сейчас на мне летние джинсовые шорты и черная обтягивающая майка-алкоголичка. Щеки вдруг предательски краснеют, и я быстро отворачиваюсь к плите. Черт, почему я чувствую себя так странно под его наглыми глазами?
— Как спала? — спрашивает.
Опускаю лицо к кастрюле, чтобы распущенные волосы прикрыли полыхающие щеки.
— Было жарко и тесно.
И это, кстати, правда. Дима не выпускал меня из рук всю ночь.
— Мама, я проснулся! — доносится со второго этажа громкий крик.
Облегченно выдыхаю. Влад спас меня от непонятно откуда взявшейся неловкости в присутствии Соболева. Топот детских ножек по лестнице придаёт мне уверенности. Дима, потрепав Влада за макушку, уходит в душ, а, когда возвращается, ребенок сразу берет его в плен вопросов про компьютер. После завтрака они уходят в гараж, а я сажусь с книгой в ту же качелю, что и вчера.
