— Ты занимался футболом? — нехотя выползаю из наших обнимашек.
Платон прав, в лицей опаздывать нельзя. Мы даже позавтракать уже не успеваем. Он помогает мне застелить кровать.
— Да, — после недолгой паузы отвечает на мой вопрос. — Я после десятого класса просто не вернулся в команду. Год у нас был веселый, — с легким сарказмом. — Наказание выхватил довольно жесткое. А потом мы с Севером начудили так, что Эля в больнице оказалась. Было как-то не до спорта. Вчера с тобой побегал и понял, что соскучился.
— А тебя возьмут?
— Это уже другой вопрос. Переодевайся, я тоже пойду. Встретимся у машины.
— Платон, — зову его, пока не сбежал.
— Что? — разворачивается.
— Хочешь, я с тобой схожу к тренеру?
— Хочу, — улыбается.
Думаю, он бы вернулся в любимый спорт раньше, если бы его просто поддержали. Я и здесь его очень хорошо понимаю. Одному сложно, а когда еще и давят постоянно, вообще руки опускаются.
Бегая по комнате, быстро собираюсь. Ко мне заглядывает Арина, строго осматривает спальню. Она вся пропиталась одеколоном Платона, как и моя домашняя одежда. Не додумалась я окно открыть на проветривание.
— Сонь, ты после занятий к маме поедешь?
— Собиралась. А что?
— Я Савелию скажу, чтобы через дом тебя провез. Повар бульон приготовит, отвезешь ей, покормишь. Я у врача узнала, сказали, ей нужно для восстановления сил.
— У вас есть номер врача? — удивленно замираю посреди спальни.
— Борислав Георгиевич дал, чтобы я как раз вопросами ее питания и обеспечения занялась, как женщина для женщины. Через пару дней к твоей маме приедет очень хорошая сиделка и станет еще легче. Что у вас с Платоном? — неожиданно переводит тему, глядя на его ноутбук на моей тумбочке.
— Фильм вчера смотрели, — расправляю ладошками юбку, стараясь не смущаться.
— Ты поаккуратнее, — строго, — смотри с ним фильмы.
— Да мы не… Ну правда! Просто фильм, — становится очень неловко.
Арина только улыбается в ответ. Не поверила? Хотя бы не ругает. Мама меня убила бы уже за такое и наказала до конца жизни. Парни — это табу, а уж такие, как Калужский, тем более.
— Ну ты где потерялась, кошка? — а вот и он.
— Бегу, — поднимаю сумку с учебниками с пола.
— А других вариантов у нас уже не осталось, — хватает меня за руку и тянет за собой, быстро шагая через гостиную.
Запыхавшись, сажусь в машину, он плюхается рядом. Савелий опять делает вид, что не замечает, как парень держит меня за руку. Мы и в лицей так войдем? Как пара? Я сегодня точно краснеть не перестану. Это же все будут пялиться…
— Я и так всем уже объявил, что ты моя, расслабься, — вкрадчиво, до мурашек, говорит прямо мне в ушко Калужский, легко считав мои переживания.
На первый урок попадаем впритык со звонком. Все так же держась за руки, вваливаемся в класс. Платон уводит меня за последнюю парту. По рядам растекается шепот и в нашу сторону летят любопытные взгляды.
«А как же твое желание?» — приходит сообщение от Эли.
Платон нагло заглядывает мне в телефон, за что тут же получает им по носу.
«Он обещал исполнить любое другое» — отвечаю ей.
«Понимаю» — смеющийся смайлик. — «Вы отлично смотритесь вместе»
— Еще бы! — фыркает этот гад, продолжая читать нашу переписку.
— Платон! — возмущаюсь.
— У тебя от меня не может быть секретов, кошка, — выдыхает в ухо.
— Ребят, можно потише, — просит преподаватель.
— Извините, — прячу телефон и все же записываю в тетрадь тему занятия.
Платон ничего не пишет. Он весь урок пялится на меня или переписывается с Артемом. А вот о чем именно, не говорит. Это ему можно заглядывать в мой телефон, а мне в его нельзя, у них там, видите ли, важный мужской разговор!
На большом перерыве встречаемся с ребятами за одним столом. Эля с Артёмом, мы с Платоном, а Макс, как всегда, один. К нам подсаживается Матвей из параллельного с девочкой из их же класса. Парни бурно обсуждают предстоящий бой Мэта, на который нам всем надо обязательно сходить.
За соседним столиком сидит компания девчонок. Красивая брюнетка с двумя косами, заплетенными от макушки вниз, стройная зеленоглазая блондинка, тоже очень эффектная. И с ними пара девочек попроще.
Я ближе всех к ним сижу и отлично слышу, о чем они говорят. Да и не скрывают они особо. Сразу видно, что на чувства других им плевать.
— Быстро сдалась, блохастая, — говорит блондинка. — Но я не удивлена, знаешь. Калужскому, чтобы такую простушку окрутить, даже напрягаться не надо. Поиграется в свое удовольствие и кинет, как обычно. Будут тут слезы, сопли, обиды на весь лицей.
— Не понимает девочка, с кем связалась, — кивает брюнетка. — Ему ж от нее только одно и надо. Как получит, все, нафиг не нужна будет. Одним словом — Калужский.
— Да и пусть. Тебе не все равно, Даш? — фыркает блондинка. — Максик вот один сидит опять, — вздыхает она.
— Так он с нашими не встречается же, — отвечает та самая Даша.
— Знаю. Жалко… — грустно стреляет глазами в Максимилиана. — Я бы сама его затискала, — смеется блондинка. — Классный.
Парни за нашим столом громко смеются, заглушая разговор девчонок. Слышать такое про Платона оказалось очень неприятно. А вдруг они правы?
Вспоминаю наше сегодняшнее уютное утро и вчерашнюю беготню с автоматами по полигону. Поддержку в больнице. Ну не может же он так лгать ради одной единственной цели? Это ведь низко! Только они учатся вместе и давно все друг друга знают. А я знаю только то, что он мне показывает и то, что пытаюсь отыскать сама в его красивых карих глазах.
— Кошка, ты чего потухла? — наклоняется к моему уху Платон.
— М? — возвращаюсь в реальность из глубокой задумчивости. — А, нет, ничего. Все хорошо, — заверяю его.
— Уверена? — заботливо перебирает мои пальцы под столом, скрещивает их со своими и кладет наши руки к себе на колено.
Да нет, не могут люди так притворяться. Это же его настоящие эмоции… Настоящие?
Глава 24. Признание
Платон
Опять хочу забить на психолога, чтобы поехать с кошкой к ее матери, но этот манёвр оказывается неудачным.
— Бежишь? — ловит меня в коридоре Елена Анатольевна.
— А давайте, я скажу, что был на занятии, а вы подтвердите. Ну зачем вам со мной возиться? Наверняка ведь есть более приятные занятия, — не теряю надежды сбежать.
— С чего ты взял, что провести этот час в твоей компании мне будет неприятно? — смеется наша Елена. — Пойдем, Платон. Ты и сам знаешь, что наши разговоры тебе помогают.
