— Хозяин живет где — то в Европе, — рассказывает Калужский. — Гордей все мечтает ее выкупить. Деньги собирает. Ценник здесь, конечно, конский. Но согласись, жить в такой квартире в самом центре города было бы круто.
— Соглашусь, — грустно улыбнувшись, подхожу к окну.
— Что с настроением? — он ставит на стол чашки с горячим чаем, подходит ко мне сзади, обнимает.
— С ним все хорошо, — разворачиваюсь, сажусь на подоконник, подпускаю Платона еще ближе.
— Я вижу, — он заплетает в косу мои волосы, лежащие на одном плече.
— Давай пить чай, — ухожу от неприятного разговора.
Зачем портить потрясающий вечер моими заморочками? Я не для этого здесь. Я хочу взять максимум от своих чувств, от наших отношений с Платоном, пока у меня есть такая возможность.
Он забалтывает меня, смешит. Снова становится легко и место страха занимает простое волнение.
— Можно мне в душ? — спрашиваю у него.
— Конечно.
Приносит большое полотенце, показывает, как работает навороченная душевая и оставляет меня одну.
После мороза горячая вода, падающая на кожу, вызывает легкий озноб. Или это не вода? Провожу ладошкой по запотевшему зеркалу. Смотрю в свои дикие зеленые глаза. Вдохи удаются через раз.
— Все будет хорошо, — убеждаю свое отражение. Выключаю воду.
Вытираюсь дрожащими руками. Заматываюсь в полотенце. Оно закрывает меня от груди до колен. Мокрые волосы прочесываю пальцами, укладываю на плечи с обеих сторон.
— Сумасшедшая… — выдыхаю, толкнув дверь ванной комнаты.
В одной из спален работает телевизор. Платон включил музыкальный канал. Нахожу его по звуку. Захожу, переминаясь с ноги на ногу. Босым ступням холодно. Кожу щекочут скатывающиеся с волос капельки воды.
Калужский оглядывается на меня. Замирает. Втягивает носом воздух, шумно выдыхает через рот.
— Охренеть, кошка… — нервно проводит пятерней по волосам.
— Дура, — едва пошевелив губами, разворачиваюсь, собираясь трусливо сбежать.
Он быстро ловит меня. В последний момент успеваю удержать на груди полотенце.
— Ты не дура, — хрипло шепчет мне в ухо. — Ты моя любимая девочка. Я буду первым? — вышибает остатки воздуха из моих легких своим вопросом.
— Да, — сглатываю ком, застрявший в горле.
Глава 29. Мы падаем, кошка…
Платон
Ай-ай-яй, кошка, какую же опасную игру ты затеяла. Сердце грохочет, толкая кровь в нижнюю часть тела. Глаза у нее такие… Вау… безумные немножко. Страшно моей девочке. И мне страшно. Знать бы, откуда взялось. Будто и у меня все будет в первый раз. По ее светлой коже носятся мурашки. Холодно. Теплый пол и отопление в квартире не спасают. За окном снег опять валит. Обстановка сказочная просто и лучшего момента не будет.
Я зацеловываю ее губы, стараясь не сорваться в пропасть, не напугать и не передавить. Надо аккуратно. Прощупать, попробовать понаглеть немножко, потому что в висках долбятся мысли — она не готова. Зачем тогда? Трясется ведь вся, полотенце боится уронить. Его можно было бы просто сорвать, кинуть к нашим ногам и вот она, вся моя. Можно ведь взять. Отдает.
Давай поиграем в твою игру, кошка, раз ты так этого хочешь.
Поднимаю ее на руки. Охнув, хватается обеими руками за шею и полотенце сползает ниже.
Не смотреть сейчас туда, Калужский. Не смотреть!
И я ловлю ее взгляд, фокусируюсь на ее дыхании, гипнотизирую воспаленные от поцелуев губы.
Мы падаем, кошка…
Опускаю ее на простыню. Собой не прижимаю. Упираюсь локтями с обеих сторон в матрас, удерживая между нами небольшое расстояние.
Не сойти бы с ума сейчас от новых эмоций. Они рвут меня части. Я все пытаюсь уловить в ее жестах, вдохах и выдохах подвох или объяснение происходящего.
Я хочу…безумно хочу. Но не готова ведь.
В чем же дело? А может подвох во мне? Между мной и кошкой есть тайна. Страшная для нее, болезненная. Если все вскроется, я потеряю свою девочку, а я не хочу. Мне страшно ее потерять. Я люблю….
Это какая-то безбашенная любовь. Ни дышать без нее, ни двигаться… Хреновая перспектива. А я с кошкой хочу чего-то серьёзного, большого. Возможно, совместного будущего. А почему нет? И я сейчас могу создать для нас это будущее. Да так наверняка, что эта девочка не отвертится. Только это подло по отношению к ней…
А лгать не подло? Скрывать, кто виновен в той аварии, где она сама чудом выжила, как? Нормально?!
Меня колотит всего рядом с ней. Соня не понимает, что происходит. Пугается еще сильнее. Сжимается вся в комочек.
Дурак. Нельзя так. Не сейчас. Все должно быть сказочно. Пусть запомнит.
Отпускаю себя, прижимаюсь к ней крепче. Медленно изучаю губами щеки, подбородок, шею, аккуратные плечи, ключицы, снова губы. Ее мягкие, теплые, самые любимые губы.
— Ты уверена, Сонь? — думать уже крайне сложно. В ушах шумит. Я плаваю в ее теплом, весеннем запахе. Продолжаю целовать ее кожу, дышать ею. — Пока я еще могу тормознуть происходящее, — улыбаюсь. — Мы посмотрим фильм и просто поспим рядом, как уже делали. Хочешь так? — отрицательно крутит головой. — А как ты хочешь?
— Чтобы с тобой, — несмело обнимает, перебирает пальчиками волосы у меня на затылке. По позвоночнику гуляет электричество от ее прикосновений. — все по-взрослому, — совсем смущается.
Аааа!!! Ну я так больше не играю! Я чего, железный что ли?!
Ладно… давай усложним нам обоим жизнь!
Медленно тяну вниз влажное полотенце. Пытается ухватить за край, чтобы прикрыться. Не успевает. Выкидываю его на пол. Втягиваю носом воздух.
Ну ты попал, Калужский. Основательно так попал! По самые…
Резко скатываюсь с нее. Не смотрю я. Запрещаю себе пялиться, и у меня даже получается.
Дергаю покрывало с пуфика. Быстро укутываю свою девочку, заворачиваю ее в мягкую ткань, поднимаю на руки, сажаю на колени. Дышим тяжело оба, будто кросс пробежали.
— Что-то не так? — волнуется.
Совершенно искренне не понимает. Я и сам пока ни хрена не понимаю. Сейчас вот и будем разбираться.
— Не сегодня, прости, — прижимаю ее к себе.
Мой внутренний демон падает в обморок от истерического смеха. Я сам сейчас отказался от девушки. От какой? От любимой! Своей любимой девочки. Она попросила, а я. А я не могу взять, если не готова.
Кошка молчит. Слышу, как начинает всхлипывать.
Твою мать! Приплыли!
— Кис-кис, — глажу ее по волосам. — Дело не в тебе. Ты шикарная, я успел немножко рассмотреть. Давай мы поговорим. Пожалуйста. Хочешь чаю?
