— Точно. Про него я успел забыть. Ладно, с Максом договорюсь, он за двоих сделает. Пойдем, а то на психологию опоздаем. Я к ней опять не хожу, не хочу внимание привлекать.
После занятий выдергиваю Авдеева и Севера, зову в нашу с братом компанию. Коллективный разум в данном случае может помочь, тем более парни с башкой дружат и ситуацию поймут правильно. Они же едут со мной в спорткомплекс на смотр в команду.
Устраиваются с нашими девчонками на трибуне.
Север дал установку: «Только попробуй облажаться!». Я ее принял, у меня стимулов подписать контракт становится все больше и больше.
Гоняют нас нещадно. На то он и профессиональный клуб и в подготовке мои конкуренты не уступают. Я бы сдох, если бы не Север. Стою возле тренера, дыхалку восстанавливаю, жду вердикта.
— Калужский, я тебя беру за твое природное упрямство, — подумав, выдает он. — Над формой еще надо работать, но я давно ни у кого в глазах такой целеустремленности не видел. Надеюсь, не сдуешься.
— Спасибо, — жму ему руку.
— Завтра тренировка в зале в семь. Будем тебя подтягивать.
— Понял. Буду.
— Контракт после первой игры задним числом, — заявляет тренер.
— Почему так? — не понимаю.
— Спонсоры страхуются. Ты же не клубный, с улицы считай, да под мое слово, плюс физухи пока не хватает.
— Подтяну, — обещаю тренеру.
— Так вот и я им так сказал. Так что тебе придется через голову прыгать, но доказать, что я не зря поручился.
Смываю с себя пот в душе, перекидываюсь парой слов с парнями из команды. Выхожу к своим. Север довольно лыбится. Не зря он меня гонял, не зря. Помогло.
Разъезжаемся по домам. Надо настроиться на ужин с отцом так, чтобы его не послать. Это очень сложно. Я на себя в зеркало смотрю и понимаю, что взгляд у меня звериный, дикий. Свалю на адреналин после отбора.
Эля уже у нас. Девчонки устроились в комнате, занимаются проектом, а я одеваюсь сразу для клуба в светло-голубые джинсы, белую футболку с принтом, который светится в неоне, сверху синюю клетчатую рубашку с капюшоном и белые кроссовки.
— Собрался куда? — сразу же спрашивает отец.
— В клуб со старшим братом и парнями из лицея, — говорю правду.
— Сделай так, чтобы мне потом не пришлось вас отмазывать. Садись, — кивает на стул, — разговаривать будем.
Глава 35. Брат
Платон
Выслушал отца, сжав зубы. Этот чертов благодетель расписывал мне перспективы на будущее для всей семьи, если все получится. Быть мужем дочери губернатора — это же так круто. Это другие ресурсы, другие связи и другие деньги. А мои мечты, желания планы… да что я понимаю в жизни? Он знает лучше, как устроен этот мир и все решения основаны исключительно на отцовской любви.
— А ничего, что я еще лицей не закончил? — задаю еще один вопрос.
— Вам учиться-то осталось полгода. И я не говорю, что свадьба будет завтра. Летом или осенью. Сейчас просто заключаются договоренности, Платон.
— Окей. Допустим, — стучу пальцами по столу. — А если там, — киваю головой вверх, — все переиграют и его не назначат на должность. Передумают, появится другой, более перспективный кандидат. Тогда что? Наш брак будет аннулирован, и ты подложишь под меня его дочь? А если у этого другого будет сын? — давлюсь смехом.
Отец недовольно поджимает губы. Видно, как сдерживается, чтобы не послать меня с такими заявлениями. Ему ведь надо со мной договориться и это так приятно, рулить его эмоциями.
— Ничего мы аннулировать не будем. Помощник прокурора — мой хороший друг и его дочь действительно в тебя влюблена.
— А я в нее нет. Как быть с этим?
— Тебе необязательно ее любить. Можно иметь комфортные партнёрские отношения. Это даже лучше, когда не замешаны эмоции. Ты еще слишком молод, чтобы это понять. Со временем разберешься и убедишься, что я прав.
— Но ты же любил мою мать, — говорю и тут же прикусываю язык. Это не входило в мои планы, цеплять его за самое больное. Он сам подвел наш разговор к этой точке.
Отец закрывает глаза, шумно втягивает ноздрями воздух.
— Я и сейчас ее люблю, — медленно открывает веки и смотрит на меня совсем другим, потемневшим взглядом.
Мы с братом знаем, что у него бывают женщины, но новые отношения выстроить он так и не смог. Или не захотел.
Отец молчит, внимательно меня рассматривая. Я тоже молчу. Мы не говорим с ним о матери и мне самому некомфортно от того, что я влез туда, где мне не место. Меня оттуда давно выгнали и на все замки закрыли дверь. Стучи — не стучи, бесполезно.
В его взгляде появляется тоска. Живая и ощутимая. Никогда ничего подобного не видел. Жестокость, злость, холод и раздражительность в мой адрес.
Отец умело натягивает знакомую маску и мне становится легче. Вот с тем другим прокурором, которого я видел всего секунду назад, я не знаком. Вообще не представляю, что это за человек, а сейчас все становится на свои места.
— Я Соню тоже люблю, — смотрю в его заледеневшие глаза.
На озноб пробирает, мелкие волоски по всему телу встают дыбом. Просил же брат не нарываться, а я опять в своем репертуаре. Ну капец!
— Иди, — отсылает меня взмахом руки. — Разговор окончен.
Кивнув, встаю, поворачиваюсь к нему спиной и чувствую между лопаток все тот же холодный взгляд, от которого становится не по себе.
Сажусь в машину, Гордей выжидательно на меня смотрит. Я даже не знаю, что сказать брату.
— Мне не нравится твой бледный вид, — заявляет он и заводит машину.
Нам еще Севера с Максом подхватить надо.
— Платон, не молчи. Все так плохо? — нервничает братишка.
Махнув на него рукой, удобнее устраиваюсь на сиденье. Положив голову на подголовник, отворачиваюсь к окну. В моем отце осталось еще что-то человеческое, это выбивает из колеи, но как с ним договариваться я по-прежнему не понимаю.
Секундная слабость жестокого прокурора и во мне зацепила нечто давно закопанное — желание иметь отца.
Нельзя родителю это показывать, он начнет давить и ломать там, где есть уязвимости. За восемнадцать лет он так и не дал мне то, в чем я нуждался как его сын. Сейчас отец пытается забрать у меня любимую девочку в угоду собственным амбициям. А я не хочу стать таким, как он. Я хочу любить своих детей, если они у меня вообще когда-то будут. Если меня будет бесить их мать, потому что навязали, смогу ли я тепло относиться к детям? Кем я стану? Копией человека, которого ненавижу и в котором нуждаюсь.
— Здаров, — хлопают дверями и тянут с заднего сиденья руки Макс и Север.
Вздрагиваю, оглядываюсь на них, ударяю по ладоням, выгоняя из себя всю сентиментальность по отношению к отцу. Он все время перешагивает через меня. Ничего не изменилось! Все остальное мои детские фантазии и непрошенные надежды.
