Нехотя поднимаюсь, плетусь следом. Гордей догоняет уже у двери. Отец распускает галстук, рывком расстегивает верхние пуговицы на рубашке и присасывается к горлышку бутылки с дорогим виски. Закашливается, отставляет бутылку в сторону и обращает внимание на нас с братом.
— Платон, Софии понадобится новая одежда и наверняка какие-то личные вещи. Помоги ей завтра заказать все необходимое.
— С хрена ли?! — моментально вспыхиваю.
— Я тебе язык сейчас вырву! — рявкает отец. — Тебе сказали, ты сделал! Все, пошел вон отсюда. Хамло малолетнее!
— Сдай ее лучше в приют для бездомных животных. Кошкам там самое место!
— Ты давно по морде не получал?! — отец сжимает ладони в кулаки.
— А ты по-другому разговаривать и не умеешь! — огрызаюсь.
Гордей ругает за это, но я упрямый. Даже зная последствия такого поведения, стою до конца.
— Исчез отсюда, неблагодарный щенок! И только попробуй не сделать то, что я сказал!
— Да-да… — закатываю глаза к потолку. — Побежал уже, — иду к двери.
Мимо меня летит та самая бутылка с виски. С грохотом врезается в стену и не разбиваясь падает на пол, расплескивая по паркету дорогой алкоголь.
Глава 5. Дурак!
Платон
Захожу в комнату, кидаю взгляд на кровать. Там все еще спит девчонка, которую я притащил с собой. Мечусь из угла в угол. Верхняя губа подрагивает от злости. Какого черта он ее сюда приволок? Очевидно же, что кошке нужна нормальная медицинская помощь. Почему отец не оставил ее в больнице? Тем более, по его же словам, там ее мать.
И какого черта я должен с ней теперь возиться? У меня своих дел что ли нет?!
— Ты чего не спишь? — вылезает из-под одеяла мое развлечение.
— Сейчас такси тебе вызову. Домой поедешь, — сообщаю ей.
— Случилось чего? — сонно хлопает ресницами симпатяжка.
— Наигрался, — жму плечами и вызываю ей тачку. — У тебя десять минут.
— Ну и гад же ты, — фыркает она.
— Не ангел, точно!
Отхожу к окну, жду, когда оденется. Дождь немного стих и теперь на мокрой, глянцевой дорожке красиво играют блики от ночных фонарей. Я и правда гад, а еще сволочь, придурок и все прочие нелицеприятные эпитеты. Хорошим быть больно и невыгодно. Этот урок я усвоил быстро и решил, что не подпускать к себе людей слишком близко — не так уж и плохо. Гордей говорит, так происходит потому, что я ни в кого еще ни разу по-настоящему не влюбился. А я не умею. Смотрю сейчас на Севера, у них с Этель все вроде неплохо начинается. Она мне нравится. Добрая очень, светлая, слишком чистая для нашего лицея. И хорошо, что Артем с ней, он защитит, когда будет необходимо. У меня с Элей все равно бы не получилось. Она стала бы очередной проходной девочкой, которой пришлось бы сделать больно, чтобы не запустить слишком глубоко к себе в душу. Там темно и страшно. Она бы испугалась. Я и сам иногда боюсь, что уж говорить о хрупкой фее.
Вывожу свою ночную гостью через гостиную во двор. Сажаю в тачку, сразу расплачиваюсь. Мне уже наплевать, что это увидит отец. День рождения — это вроде как праздник. Вот свой праздник я только что выпроводил.
В доме, несмотря на позднее время, все еще царит легкая суета. Бегает туда-сюда домработница. Сейчас вот с тазиком розоватой от крови воды прошла мимо меня. Догоняю, молча забираю у женщины тяжесть, выплескиваю в раковину.
— Спасибо, Платон. С днем рождения, — шепчет Арина. — Утром испеку твой любимый пирог с ягодами.
— Что там с кошкой? — жду, когда она наберет еще воды.
— С кошкой? — не сразу понимает. — Аааа, ты про девочку? — киваю. — И правда есть в ней что-то такое. Испугалась она очень и головой ударилась, но ничего серьезного. Отлежится, к обеду уже встанет на ноги.
— Давайте, я донесу, — забираю у нее таз, иду в сторону гостевой комнаты.
— Дальше я сама. Не надо тебе пока туда, — шепчет Арина. — Иди поспи, мальчик, — гладит меня по руке. Поднимает с пола таз, толкает ногой дверь и быстро ее закрывает.
Мне все же удается заметить огненно-рыжие волосы предмета моего раздражения.
— Ты чего тут трешься? — за спиной раздается голос отца.
Молча разворачиваюсь, обхожу его, иду к лестнице.
— Платон! — окрикивает, замираю. — Чтобы я больше твоих девок здесь не видел! В честь дня рождения так уж и быть, прощаю.
— Оригинальное поздравление, пап, — отвечаю, так и не обернувшись. — Спасибо, ты очень щедр.
Надо бы поспать. Утром в лицей, а потом бой у Севера, первый после его восстановления. Надо сходить. Артем в этом один из лучших на мой взгляд. Да и все же приятнее провести время в спортивном комплексе, чем вернуться домой, где на тебя всем насрать.
Меняю постельное белье, включаю блюз на портативной колонке, закрываю глаза. В какой-то момент меня все же утягивает в липкое, темное марево без сновидений.
— Вставай, именинник, даже меня уже успел достать твой будильник, — смеется старший брат.
— У тебя его не слышно, — отвечаю, не торопясь открывать глаза.
— Держи, — кладет что-то мне на грудь.
Глаза все же приходится открыть. На одеяле конверт, а в нем билет на три игры в страйкбол в любое удобное для меня время. Пострелять я тоже люблю, братишка знает.
— Спасибо, — киваю Гордею.
— Не за что. Хоть эмоции сбросишь, а то на взводе весь последнее время. Ночная гостья не помогла? — усмехается он.
— Да при чем тут, — кривлюсь. — По этой части у меня как раз проблем нет. А вот кошка бесит. И свалить ведь пока вариантов нет. Ни образования, ни собственных денег.
— Это да. Как ни печально, но к отцу мы привязаны в этом плане. Ладно, не грузись сегодня сильно. У тебя все же праздник. Докинуть тебя до лицея?
— На байке?
— Нет, на машине сегодня. Погода там отвратительная. Все еще капает.
— Тогда я на такси доберусь. Не хочу, чтобы ты из-за меня опоздал.
Быстро принимаю душ, надеваю форму лицея. Белая рубашка с длинным рукавом отлично садится на подтянутый торс, застёгиваю ремень черных брюк и выбираю пару минут между жилеткой приглушенного красного цвета и таким же свитером с логотипом лицея. Если надеть свитер, можно не напяливать галстук. Выбор падает в пользу теплой, приятной на ощупь вещицы.
Вешаю на плечо рюкзак, спускаюсь в столовую. На столе меня уже ждет обещанный пирог и стакан молока.
— Как в детстве, — улыбаюсь Арине.
— Кушай, мой хороший, — проводит ладонью мне по затылку. — Он весь твой, — улыбается домработница.
— Ого! Класс!
Жмурясь от удовольствия, впиваюсь зубами в мягкую золотистую корочку еще теплого ягодного пирога. Запиваю молоком и получаю просто взрыв вкуса у себя во рту. Это уносит меня в детство, где я еще не понимал, почему Гордея отец любит больше, чем меня, но очень ждал праздников ради этого самого пирога с молоком.
