—Где все?— спрашиваю в пустоту.
—Мама с Андреем Дмитричем вышли в сад,— пустота отвечает голосом внезапно появившейся домработницы с ведром воды на перевес.
—Помочь?— киваю на ее ношу.
—Сама справлюсь. Я им только что обед в беседке накрыла. Ты будешь кушать? Я борщик вам сварила. Сметанка есть.
—Нет, спасибо. Не голоден пока, но пахнет шикарно,— делаю ей дежурный комплимент.
Решаю дождаться мать и гориллу на улице. В беседку я не пойду. Зачем портить им аппетит своим присутствием?
Сажусь на нагретые весенним солнцем ступеньки. Даже в одной футболке сегодня тепло. Щурясь от яркого света, рассматриваю наши ворота с небольшой вправленной не до конца вмятиной. Это я в прошлом году немного не вписался. С матерью в очередной раз поругались, я психанул и без прав и разрешения стащил у нее машину. Тупой протест. Сам же потом ворота чинил под ее надзором и комментарии.
Голоса выдергивают из очередного воспоминания. Тихо переговариваясь, из-за угла дома выворачивают мать и ОН, человек, которому хочется в ответ дать по морде. Он обнимает мать за талию, она смотрит себе под ноги, а ОН на меня. Криво усмехается моей реакции. Всадить ему хочется еще больше.
Мама тоже меня замечает. В ее красивых глазах появляются молнии. Она угрожающе щурится, скидывает с себя руку гориллы и решительным шагом идет ко мне. Поднимаюсь и сбегаю со ступенек, чтобы быть не настолько сильно выше нее.
—Как ты мог?! Ты вообще нормальный, Макс?!— орет она.— Ты уголовник! Ты угнал машину! Сбежал из дома! Ночевал в каком-то притоне!
—Я не сбегал. Так вышло. Извини,— знаю, что нервничала. Знаю, что не прав.
—Извини?! Ты сейчас серьезно, Максим? Извини?— ее бесит это слово.— Я угнал тачку у Вадима Каменского. Извини, мама. Так что ли?!
—Получается так. Что еще я должен сказать? Я не прав в этой ситуации, но у меня не было выбора. Если бы был, я бы им воспользовался,— спокойно отвечаю ей.
—Что у тебя было с его дочерью?— она продолжает нервно кричать. Достает из кармана домашней туники те самые резинки. Швыряет их мне в лицо. Острый край фольгированной упаковки царапает кожу. Они осыпаются к ногам блестящим дождиком.— Я тебе вопрос задала! Что у тебя с ней было? Ты так девочку решил впечатлить? Показать, что крутой?
—Я думал, ты знаешь меня лучше,— пальцем стираю выступившую на щеке капельку крови.— С Каменской у меня ничего не было. Я уже сотню раз просил не копаться в моих вещах. Что ты хотела там найти? Сигареты, бухло, наркоту? Так я этим не увлекаюсь, мам. Ты прекрасно знаешь.
—Мне уже кажется, что я ничего о тебе не знаю. Макс, ты представляешь, что сделает с нами этот человек, если ты сейчас мне лжешь? Чертов эгоист!
—Я не мог вчера поступить иначе. Не мог! Других объяснений от меня не будет. А вот твои я бы послушал,— киваю на гориллу.— Какого хрена этот урод распускает руки? Я его вижу третий раз в жизни, а ты позволяешь ему меня бить.
—А что ж ты скулишь как девчонка, м?— в разговор вклинивается сам Андрей. Надоело ему стоять садовой скульптурой.— Ты мать до нервного срыва довел. И язык я бы тебе за вчерашнее укоротил. Как за решетку попадать и тачки угонять так ты мужик. А как ответить за свои слова и действия, все? Мама, почему он меня бьет? Это я не бил тебя вчера, пацан. Заткнул просто. Матери и так плохо было, а ты добить решил. Мне надо было смотреть?
—Ты никто в этом доме, понял? И не тебе меня воспитывать!
—Прекратите!— срывается мать.— Макс, ты сам виноват. Ты вспомни, что вчера ему говорил? Я даже не подозревала, что мой сын такие слова знает! И что он способен угонять машины…— она прикрывает глаза и глубоко дышит с минуту. Мы с гориллой продолжаем убивать друг друга взглядом.— До понедельника ты останешься дома,— сбавив тон сообщает мать.— Только попробуй выйти за территорию. Вместо университета пойдешь в армию. Понял меня?— киваю.— С понедельника либо я, либо Андрей будем возить тебя в лицей и сразу после занятий забирать обратно.
—Мам,— раздраженно закатываю глаза.
—Три раза в неделю ты будешь ездить с Андреем в ведомство, где он служит и прикусив язык делать все, что он тебе скажет,— горилла стоит и скалится с каким-то садистским удовлетворением.
—Не буду! Я с этим уродом…
—Макс!— останавливает, пока я снова не указал ее мужику, где его место.— Будешь, я сказала! Если у меня не получается вытравить из тебя всю дурь, значит пора этим заняться мужчине. Видимо моего воспитания оказалось недостаточно.
—Так ты для этого его сюда притащила? Решила, что мне нужна перекаченная нянька? За что же он согласился работать? За еду и …
—Только попробуй,— мать поджимает губы.
—Да я молчу,— поднимаю вверх ладони в примирительном жесте.— Просто не понимаю,— это искренне.— Тебя не понимаю. Ты ведь его не любишь! Если бы я видел, что любила, мам. Я бы слова не сказал, клянусь. Но этот…
—Много ты понимаешь,— она тоже снова остывает. Вечно у нас с ней эмоциональные качели.— Убери здесь,— кивает на блестящие квадратики, раскиданные под нашими ногами.— И сходи, поешь. Со вчерашнего дня голодный,— как-то очень тепло дотягивается и ерошит мои волосы пальцами.— Мальчишка…— грустно улыбается.
Они вместе уходят в дом, а я присаживаюсь, собираю свой стратегический запас, проверяя упаковки на целостность, распихиваю их по карманам и понимаю, что я попал в этот раз. Конкретно так попал. Опять это розовое недоразумение не хило меня подставила!
Глава 14
Анна
Папа сам за рулем сегодня, очень неформальный и теплый. В машине играет радио, я тихонечко подпеваю любимой песне, глядя как он едва заметно улыбается, бессовестно подслушивая.
Я впитываю в себя этот редкий момент — мы вместе. Дышу им, радуюсь и все время кусаю губы, чтобы не улыбаться слишком широко. Не получается. Непослушные губы сами растягиваются в улыбке, а попа ерзает на сидении от нетерпения. Он так и не сказал, куда везет меня. Ужасно интересно!
Его машина послушно плавает между рядами, стараясь быстрее проскочить пробки. Как все же по-разному водят мужчины. Казалось бы, ну что в этом такого? Машина, она и в Африке машина, отличаются только технические характеристики, корпуса, но дело не в этом. Дело в технике вождения, в эмоции во взгляде, даже в дыхании. Олег, папа, Максим — у каждого оно свое и это так необычно.
Мне бы тоже научиться нормально водить. Какие-то навыки у меня все же есть, но только после случившегося я поняла, что попытка влезть в чужую тачку возле клуба была фатальной ошибкой. Признаю, формулировка: «Я не умею водить», самая точная. Думала попросить Томаса, чтобы натаскал, а сейчас я могу лишь надеяться, что с ним все хорошо.
Макс так и не написал. Я зачем-то несколько раз уже проверила телефон, надеясь увидеть там от него хотя бы что-то банальное. Нет. Может мобильник отобрали? А что? Тот огромный мужик вполне мог. Я так и не могу развидеть момент, когда он бьет его, а наша директриса плачет. Уже порываюсь написать сама, но отец паркуется возле очень крутого музыкального магазина, и я откладываю телефон в сторону. Все внутри начинает дрожать от нетерпения. Хочется скорее туда. Начинаю ерзать еще сильнее, пока отец рассовывает по карманам личные мелочи. Смеется, косо поглядывая на свою нетерпеливую дочь.
