«Выходи» — кидаю Максу.
Не оглядываясь, слышу его быстрые шаги. Останавливается у меня за спиной, дышит в затылок.
—Можно просто сказать «спасибо» — подсказываю.
—Спасибо.
—Видишь,— поворачиваю к нему голову и меня сносит этим взглядом,— не так уж и сложно…— выдаю, вдруг начиная забывать, как произносятся слова.
Я погружаюсь в зелень его глаз, как в самую темную лесную чащу. Вдруг чувствую себя еще меньше, чем рядом с его гориллой. Язык прилипает к небу, мысли хаотично бултыхаются в голове. Очень хочу их собрать, делаю над собой усилие, но у меня ничего не получается.
Я чувствую его запах, вижу, как меняется его дыхание и мое начинает подстраиваться. Это очень странно. Пока он просто сидел рядом сегодня, я реагировала спокойнее, но стоило посмотреть ему в глаза и все… тело подчиняется этому взгляду, не желая шевелиться.
Теплый весенний ветер дует мне в спину, кидая на лицо светлые пряди. Макс поднимает руку и убирает мешающие мне волосы за ухо, ведет ее обратно едва заметно прикасаясь подушечками пальцев к моей щеке и живот скручивает у меня, потому что это опять оно. Такое же прикосновение, как было на крыше. Особенное, проникающее под кожу и заставляющее ее пылать, а мое сердце сходить с ума от восторга.
Все пропадает так же молниеносно, как случилось. Так же, как было на крыше. Он убирает от меня руку разрушая что-то хрупкое, только зарождающееся между нами.
—Поедешь со мной?— спрашиваю тихо.— Тот бугай поехал искать тебя у вас дома. Тебе пока туда нельзя, если не хочешь с ним столкнуться.
—Поеду,— хрипло и сдавленно.
Заболел? Вроде не замечала за ним сегодня. Бодренький был, когда блондинку из параллельного лапал. Вспомнив это мне снова хочется ему треснуть. Больно! И не по ноге!
На парковку идем молча. Между нами опять искрит напряжение. Он, пропустив меня вперед, прожигает взглядом лопатки, а я хочу выдернуть ему руки, потому что он так прикасается ими ко мне, что я думать не могу, а потом… потом трогает ими эту идиотку с одной извилиной.
—Ты руки мыл?— выдаю вслух.
—Не понял,— ровняется со мной.
—Забей,— обхожу машину и сажусь с одной стороны, Макс устраивается с другой.
—Ого, не ожидал,— улыбнувшись, протягивает руку Олегу, сидящему за рулем.
—Здарова,— Олежа отвечает на рукопожатие.— Анютка постаралась, правда с должности меня сняли. Так что я теперь ваш личный надсмотрщик.
—Хреново,— вздыхает Макс. Ему Олег понравился.
—Заслуженно. Я же не на рынке дворниками командовал. Боевыми единицами, которые отвечают за жизни людей. Не справился. Аня, мы домой?
—Нет, мы в ЛКИ. Если преподаватель меня не прогонит за пропуск нашего первого занятия,— грустно вздыхаю.— Ты же мой пакет из багажника никуда не дел?
Отрицательно качнув головой, Олег везет нас в лицей культуры и искусства. Они переговариваются с Максом о своем мужском, а я всеми силами стараюсь не смотреть на Авдеева.
У него телефон звонит. Мама. Большой дяденька нажаловался на мальчика и теперь она кричит на него в трубку так, что слышу даже я. Макс молча дает матери выговориться, бросает короткое: «Вечером поговорим», и убирает телефон в рюкзак.
Олег высаживает нас возле моего родного лицея. Макс с интересом осматривается, пока я забираю свой пакет с формой. Сейчас будет сложно. Я виновата в том, что не пришла в пятницу. Это расценилось как нежелание работать, но я готова доказать обратное.
Уверенно иду в танцкласс. Авдеев за мной, все так же глядя по сторонам. У нас тут красиво. Фотографии с отчетных концертов на стенах. Победители конкурсов, знаменитые выпускники, дипломы, награды. Все, что может мотивировать учащихся, не спрятано в шкафах у директора, дабы похвастаться перед комиссией, а расположено всегда на самых видных местах.
Прошу парня подождать в коридоре и ступаю на паркет. Мой преподаватель, как всегда, после занятий на том же месте. Сегодня вместо ноутбука у нее планшет и карандаш.
—Здравствуйте, Анна Валерьевна,— тихонечко так, потому что страшно, что сейчас меня развернут одним взглядом.
—Здравствуй, Анна. Зачем пришла?— внутри все сжимается от ее тона.
—Извиниться,— опускаю голову еще ниже. Мне плевать, что Авдеев увидит меня такой. Я очень хочу, чтобы она меня взяла.
—Извиняйся,— Анна Валерьевна поднимает на меня строгий взгляд. Коленочки начинают дрожать и она это отлично видит. Профессиональное.
—Я знаю, что подвела вас, когда не пришла на назначенное занятие. Были большие проблемы с отцом. Все вышло спонтанно. Мне очень стыдно. Вы же знаете, я обязательная, если не случается форс-мажор.
—Так себе оправдание, Анна. Могла бы позвонить, а не заставлять меня ждать тебя здесь целый час!
Боже, как стыдно…
—Простите меня. Простите, пожалуйста. Я все отработаю. Давайте попробуем, умоляю. Вдруг у нас получится. Папа увидит и … вдруг он разрешит мне поступать туда, куда я хочу.
—Хореография ведь не основное твое направление. Ты больше стремилась заниматься музыкой. У них тоже будет смотр, как и каждый год. Может имеет смысл пойти туда? Там и дисциплины столько не требуется,— она приподнимает идеальную бровь, зная, что бьет больно и сразу по всем направлениям.
Аргумент… Нужен чертов аргумент, чтобы она взяла!
—Мама,— выдаю я.— хочу попробовать, как она. Чтобы смотрела оттуда,— поднимаю взгляд вверх,— и гордилась,— в носу начинает щипать.— Пока как-то у нее поводов не было,— шаркаю ножкой и быстро смахиваю слезинку с ресниц.
Глава 18
Макс
Аня пробегает мимо меня со своим пакетом, а возвращается уже совсем другая. Светлые волосы подняты высоко и собраны в тугую прическу, полностью открывая ее лицо и шею. На ней черные лосины, обтянувшие стройные ноги как вторая кожа, и свободная полупрозрачная туника, под которой скрывается короткий чёрный топ.
Пролетая мимо меня, девчонка цепляется за мои пальцы и втягивает в зал.
—Вот тут сиди очень-очень тихо.
Я послушно сажусь на скамейку.
—Итак, Анна, еще раз покажи мне свой конкурсный танец, чтобы я поняла, с какими моментами мы будем работать в первую очередь.
Очень послушная. Я бы даже сказал покорная. Тонкая, воздушная, лёгкая. От нее невозможно оторвать взгляда. Аня включает музыку, встает в позу и с первыми аккордами начинает двигаться. У меня перехватывает дыхание и неприлично падает челюсть. Мозг никак не может сложить воедино ту Аню, которая собиралась угонять машины и фыркает на меня по поводу и без, и вот эту совершенно невероятную, пластичную, сказочную девочку, невесомо порхающую по паркету в дико сложных движениях.
Я ни хрена больше ничего не вижу. Остальная реальность смазалась. Так бывает только с ней. С этой невыносимой занозой в заднице. С очень красивой занозой…. Куда-то эта девчонка забралась в меня. В голову, под кожу, в чертово сердце. Она забрала себе все! Мои мысли, мой сон, и даже мои нервы.
