—О нет…— со стоном выдыхаю и возвращаюсь к парню.
—Ты их знаешь?— хмурится он, убавляя музыку.
—Это громилы моего отца. Как они меня здесь нашли?
—По твоему мобильному скорее всего,— пожимает плечами Том.— Ты совсем не умеешь прятаться, девочка.
—И что мне делать?
—Сдаться, пока не влипла в серьезные неприятности. Таким милым малышкам не место на улице. Ты здесь погибнешь,— с заботой убирает мои розовые волосы за ухо.
—Я не хочу домой, Том. Я там задыхаюсь!
—Глупая. Мне бы твои проблемы,— качает он головой.— Возвращайся домой, Энн. Тебя все равно уже нашли. Они поднимутся сюда в любую секунду, и я не буду им мешать, ты же понимаешь?
Понимаю. Он и так рискует, дав мне приют. Если отец приедет сюда сам, он не станет разбираться и Томаса скорее всего посадят.
—Я хочу помочь тебе с заказом. Ты же видел, у меня получается вскрывать тачки. Прошлой ночью я почти угнала одну,— признаю ему.
—Почти?— улыбается Томас.
Нам не дают договорить. В дверь громко стучат и мы с Томасом оба уже понимаем, кто и за кем пришел. Меня снова поймали. В третий раз уже.
Парень спокойно допивает свой энергетик, смяв банку в кулаке, швыряет ее в кучу с такими же и идет открывать. Его сметают в сторону, а я сжимаю колени от страха, глядя на троих амбалов в кожаных куртках.
—Анна Вадимовна, не делайте глупостей,— от группы громил отделяется старший, Олег. Ищейка, от которой у меня все никак не выходит спрятаться.
Он осматривает меня с ног до головы на предмет повреждений, но кроме помятой юбки и перепачканных колготок, ничего не обнаруживает.
—Вас проводят к машине,— говорит он, не торопясь двигаться с места.
—Только после вас,— тоже остаюсь на месте.
—Анна Вадимовна, мы просто побеседуем с вашим другом,— спокойно отвечает старший амбал.
—А у нас нет друг от друга секретов!— упираюсь ладошками в бока и на всякий случай расставляю ноги шире.
—В машину, Анна!— рявкает на меня Олег.— Заберите,— кивает своим коллегам.
—Только попробуйте… Аааа!!!! Я отцу скажу, что вы меня лапали!— визжу и колочу по спине того, кто, перекинув меня через плечо, тащит к выходу.
Ставит меня на ноги только на улице, но лишь для того, чтобы затолкнуть в черный Ленд Крузер и захлопнуть дверь прямо перед носом. Замки защелкиваются с брелока, и я остаюсь одна в салоне дорогой папиной тачки. Одной из… На Ленд Крузерах ездит только его охрана. Отец же предпочитает машины более солидные, бизнес-класса, и ненавидит кожаные салоны.
Через десять минут из здания выходит Олег. Двери разблокируют и с двух сторон от меня садятся его подчиненные. Сам же он сегодня за рулем. Сложив руки на груди, недовольно соплю, глядя перед собой и стараясь сесть так, чтобы не соприкасаться с этими типами.
Одно радует — дома будет ванна.
Машина въезжает на территорию элитного района, застроенного коттеджами одни дороже другого. Здесь все элитное, даже расчески для домашних животных покупаются в бутиках именитых дизайнеров. Я тоже хотела собаку. Три года просила у отца на день рождения. Но у его Ви аллергия на шерсть и поэтому мне дарили все что угодно, только не то, о чем я мечтала.
Нас встречают прямо у ворот. Отец в белой рубашке с парой небрежно расстегнутых верхних пуговиц. Невольно любуюсь им. Красивый. На него постоянно вешаются женщины, а он выбрал эту… Тоже стоит рядом, держится за его локоть, будто сама стоять не может.
Олег останавливает машину. Выходит, а мы сидим. Папа видит меня через лобовое стекло, жмет руку начальнику личной охраны и кивает. Только после этого, меня выпускают из машины.
Подняв выше голову, иду к ним. Вилена кривится, рассматривая мой внешний вид.
—Смотри, чтобы не стошнило. Это же моветон,— закатываю глаза.
—Олег, отведи ее домой,— устало говорит отец.
—Я сама дойду.
Дернув рукой, прохожу мимо них во двор. В холле меня встречает Кира.
—Ты в бомжатнике ночевала что ли?— морщится сводная, копируя свою мать.
Игнорирую. Я мечтаю о ванне и поднявшись к себе, быстро избавляюсь от одежды, закинув безвозвратно испорченные вещи в мусорное ведро, набираю теплую воду, добавив в нее любимой пенки.
—Ммм, как же хорошо…— погружаюсь в нее по самый подбородок.
Вода от краски становится розовой, а волосы частично приобретают свой натуральный платиново — блондинистый цвет. Взяв пемзу, оттираю временную татуировку с внутренней стороны запястья, смываю с лица остатки косметики и встаю под душ, чтобы хорошенько промыть голову.
Через долгих полтора часа в зеркале появляется другая я, более классическая, правильная и всем привычная. Чуть вдернутый нос, пухлые губы, слишком светлая кожа с небольшим налетом едва заметных веснушек на переносице и щеках, и большие зеленые глаза — моя гордость, они достались мне от мамы.
Надеваю домашние штаны с мишками Тедди и простую белую футболку. Ступни обтягиваю белыми носочками, снимаю тюрбан из полотенца с волос, рассыпав их по плечам и выхожу из ванной в спальню.
На моей кровати, лицом к занавешенному окну сидит отец. Его темный, жесткий затылок выглядит угрожающе, потому что я уже представляю выражение его лица. Рубашка обтянула крепкие плечи и напряженную спину. Вижу, как тяжело он вздыхает, и в середине груди начинает шевелиться совесть.
—Олег сказал, что нашел тебя в каком-то притоне у взрослого парня. Ты спала на грязном матрасе прямо на полу,— его голос проходится мурашками по моему позвоночнику.
—Это не притон,— тихо возражаю.
—Завтра Вилена отвезет тебя в клинику. Ты пройдешь осмотр у гинеколога и сдашь все анализы. Я должен убедиться, что ты не подцепила там какую-нибудь дрянь.
Теряю дар речи. Он серьезно сейчас? То есть он реально вот так обо мне думает?!
—Папа, это лишнее,— стараюсь держаться и не закричать на него.
Я понимаю, что он переживал, но сам виноват!
—Это не обсуждается. С этой секунды ты под домашним арестом на неопределенный срок. Никаких развлечений, никаких друзей, никаких вечеринок. Тебе запрещено выходить за территорию дома без охраны. Ты лишаешься всех карманных денег. Твои карты я уже заблокировал. Что я делаю не так, Анна?— папа поворачивается полубоком.
—Не даешь мне принимать решения. Не считаешься с моим мнением и моими желаниями. Игнорируешь мои мечты и потакаешь своей… Вилене. В этом доме даже у чужой тебе Киры прав больше, чем у меня! А я — твоя родная дочь, папа!— топаю ногой от досады.— Я не поеду поступать в Лондон. Я не хочу. Но тебя ведь это не волнует. Ты все решил.
—Да, я все решил!— рявкает он, сжав зубы до неприятного скрежета.— Потому что это твое будущее! Ни музыкой, ни танцами ты не заработаешь себе на жизнь, Анна! Ты не сможешь вести семейный бизнес бренча на пианино и задирая ноги выше головы.
