—Нет. Я хотела, чтобы у вас получилось,— признаюсь ему.
—Правда?— удивляется он.
—Правда,— поднимаю голову, щурясь от теплого весеннего солнышка. Оно мешает мне посмотреть папе в глаза.— Ирина Дмитриевна мне нравится. Не то, что мерзкая Ви.
—Осталось поговорить с Максимом,— вздыхает папа.
—Он поймет. Макс тоже хочет счастья для своей мамы. Просто он за нее очень переживает. Ситуация с гориллой… с Андреем показала, что не без причины.
—Согласен,— папа ерошит мне волосы. Фыркнув, поправляю прическу.— Они с ума сошли!— вздыхает родитель, увидев, как парни выкатывают подарок для друга.— Парни, ну ему же нельзя за руль!— оставив меня, идет к ребятам.
А я любуюсь новеньким, блестящим пятидесятикубовым мопедом, перевязанным большой темно-синей лентой.
Вот же…
Но идея мне нравится.
—На этом можно,— заверяет Север.— Педали жать не надо, скорость ограничена, можно спокойно ехать по краю основного движения. И даже Анюту есть куда посадить,— х лопает ладонью по кожаному сиденью.
—Ну не будут же они на свидания с Олегом кататься,— приводит ещё один аргумент Платон.
—Будут!— строго говорит Ирина Дмитриевна.
—Мам,— просит Макс и прикасается к ручке газа своего нового транспорта.
—Господи, дай мне сил с этими детьми,— вздыхает наш директор и все ее подопечные взрываются громким хохотом.
Глава 32
Макс
К нам во двор тоже вваливаемся всей толпой. Ну как вваливаемся. Это они, а я ковыляю, тихо скрипя зубами. Друзья внезапно замирают перед огромным псом, хозяйской походкой вышедшим нам навстречу.
Гром сел посреди дорожки и предупредительно рыкнул. Девчонки прижались к своим парням.
—Освоился уже,— с улыбкой стучу ладонью по бедру.— Иди сюда. Это свои, друг. Свои.
Черный пес еще раз внимательно сканирует всех карими глазами, медленно двигается ко мне и стоит подойти, превращается в ласковую зверюгу, требующую любви вот прямо сейчас.
Народ заметно выдыхает.
—Это он, да?— спрашивает Платон.
—Да. Настоящий спасатель,— треплю Грома за холку.
У Платона тоже есть обученная собака. Немец по кличке Рай, обученный защищать парня от его же отца. Так что Калужский, наверное, единственный, кто отнесся к Грому максимально спокойно. Я бы даже сказал, с уважением. Остальные обоснованно напряглись.
Мать забрала собаку еще утром, чтобы при выписке не мешался под ногами. Он бы и не мешался, конечно, но я не стал спорить. Договорился с Громом, и послушный пес отправился осваивать свою новую территорию. Судя по поведению, моему новому другу все нравится.
Отпустив собаку гулять, иду в дом. Соскучился, пипец просто. По своей комнате, по запахам, обстановке, удобной кровати, большому телеку, качественной музыке и ванне. Кто бы знал, как я хочу в ванну! Просто упасть и валяться в ней, заткнув уши наушниками.
В столовой нас уже ждет праздничный стол. Не домашний, мама бы просто не успела. Да и кажется мне, из ресторана его заказывал отец Ани.
Остаток дня я наблюдаю за ними с матерью. При всех они не сильно афишируют, что их отношения перешли на другой уровень, но мама так смотрит на Каменского…
Чувствуется, что это серьезно.
Друзей провожаем уже в десятом часу. Парни со своими девочками разъезжаются на такси. В доме становится тихо. Грома пустили, он не просто просился, он требовал. Теперь привычно лежит у меня в ногах, растянувшись на полу у дивана.
—Ты будешь жить во дворе,— строго говорит ему мама. Не внял. Глянул на нее, а потом на меня. Пришлось кивнуть, подтверждая ее слова.
—Я буду тебя впускать,— шепчу ему.
Мама слышит и улыбается. Подходит, обнимает меня сзади, целует в щеку.
—Не верится, что ты дома,— еще раз целует и стирает помаду пальцем.
—Мне пока тоже. Есть ощущение, что я сплю,— признаюсь семье.
—Это пройдет. У тебя будет очень хороший психолог,— мать гладит по волосам, целует в макушку.— Все будет хорошо, Максим. И кошмары уйдут. И к нормальной жизни вернешься. Обещаю тебе, мой мальчик.
—Спасибо, мам,— глажу ее по руке, все еще обнимающей меня.
—Макс, не желаешь воздухом подышать?— предлагает Вадим Юрьевич.
Моя мама тут же напрягается. Она понимает, что разговора нам с ее новым мужчиной не избежать. Беспокоится и привыкает к тому, что я о ней забочусь не меньше, чем она обо мне.
Кивком головы подтверждаю, что совсем не прочь прогуляться. Я уже так належался и насиделся, что не хочу упускать возможности пройтись.
Мы выходим на улицу. Несмотря на поздний вечер, тут совсем тепло. Весна полностью захватила власть над нашим большим шумным городом. Покрыла его зеленой листвой и яркими цветами. Напитала воздух сладковатыми ароматами и запахом свежей травы.
С удовольствием впускаю этот воздух глубоко в легкие. Смотрю на звездное небо. Мне его не хватало. И тепла тоже. Кажется, его недостаточно. Я хочу больше, чтобы все клетки в моем теле оттаяли и мозг перестал думать, что нам с ним все еще холодно.
Бесит, что привычной четкости зрения теперь нет. Звезд на небе определенно меньше, чем было раньше. Да и как ездить теперь? Не уверен, что скоро риску сесть за руль подарка от парней. Меня как-то слишком резко лишили привычных ресурсов организма. Вероятно, это тоже только в моей голове. Надеюсь, работа с психологом и правда поможет.
—Устал?— заметив, что я чаще останавливаюсь, спросил Вадим Юрьевич.
—Нормально,— отмахиваюсь.
Гордый, блин! Хрен признаюсь! Даже себе…
—Пойдем, присядем на ступеньки,— предлагает он.— Разговор будет сложный.
Приняв этот аргумент, подхожу к лестнице, поднимаюсь на несколько ступенек вверх и аккуратно сажусь. Каменский страхует, придерживая за локоть. Садится рядом, закуривает. Нас тут же окутывает облачко сизого дыма и портит мне весь кайф от весенних ароматов.
—Извини,— он машет рукой, разгоняя дым, и выдыхает его в сторону от меня.— Макс, я не буду ходить вокруг да около. Мы с тобой вроде как договорились говорить открыто и по-мужски,— киваю, подтверждая, что такое действительно было.— У нас с твоей мамой завязались отношения. Я обратил на нее внимание как на женщину еще в первый день знакомства, когда ездил договариваться насчет перевода Ани в ваш лицей. Но так вышло, что я был в отношениях. И она тоже. Мы иногда созванивались. Я узнавал, как дела у дочери. А потом вы угнали машину, и я утонул в силе этой хрупкой женщины. Невероятное сочетание. Ее любовь к тебе делает ее невероятно сильной, но одномоментно беззащитной перед сложившимися обстоятельствами. Что-то щелкнуло в голове, но опять же, у нее был мужчина, а у меня все рушилось дома.
