После массажа Ян выглядит гораздо лучше. Проболтался, что сегодня больше не пил обезболивающие.
Приводит меня на задний двор. Прямо в снегу стоит чаша, а в ней разведен живой костер. От нее тянет жаром, щеки моментально начинают гореть. Вокруг чаши лежат толстые бревна, заменяющие скамейки. Чуть в стороне мангал, в котором уже тлеют угли.
— И правда пикник… — с удивлением рассматриваю обстановку.
Никита приносит два больших теплых пледа. Один мне, второй отдает Владе. Меня просят снять курточку и помогают надеть другую, насквозь пропахшую Яном, с меховой подкладкой и теплым капюшоном.
— Дамы, прошу, — паясничает Ник.
Садимся на бревнышки, я укрываюсь пледом и смотрю, как в глазах Яна отражается рыжий огонь. Он разворачивается ко мне. Боковым зрением вижу, как Влада, скинув плед, уходит к Никите, стоящему у мангала.
— Иди сюда. — Ян стучит по своим коленям ладонью, и я перебираюсь к нему. — С днем рождения, моя Василинка, — прижимается к губам.
Я сразу же отвечаю. Он, ни секунды немедля, делает наш поцелуй взрослым и горячим, как костер, весело потрескивающий прямо за нами.
Без страха позволяю ему все. Гладить себя под курткой, прижимать до боли в ребрах. От его тихого стона мне в губы по коже бегут мурашки.
— Я люблю тебя, — он отрывается, чтобы сделать вдох, и смотрит на меня потемневшим взглядом.
— Я люблю тебя, — едва слышно отвечаю ему, и мы снова целуемся, пока не слышим шаги вернувшихся к костру ребят.
Пока жарится мясо, нам выдают длинные прутики. На них мы насаживаем… нет, не зефирки. Сосиски. У нас же поход! Опаляем их в живом огне до черной корочки и с удовольствием едим, обжигая языки и губы. Запиваем все это безалкогольным глинтвейном из термосов и смеемся над шутками Никиты.
Я узнаю о братьях больше. Об экстремальном туризме, которым они жили много лет. О том, что Ян, оказывается, мечтал служить в МЧС, а Никита умеет хорошо учиться, он просто ленивая задница.
Ник приносит мясо с мангала. Мы едим его прямо с шампуров, смотрим на снег, фотографируемся.
— Ты обещал сыграть, — Ник обращается к брату.
— Принеси гитару, пожалуйста. — просит его Ян.
Никита бегом отправляется в дом и возвращается с инструментом. Вручает его брату. Ян некоторое время просто водит по струнам, что-то подкручивает, и вот мы уже слышим звуки знакомой песни:
А глупая девочка просто хочет
Просто хочет счастья в пол первого ночи
Чтоб глаза в глаза, а земля уплывала
Чтоб кругом гроза, а любовь согревала…
Мы с Владой быстро подтягиваемся и с улыбкой подпеваем парням:
Танцы до рассвета, залипнуть, влюбиться
Высоко взлететь, никогда не разбиться
Хочет навсегда, чтобы, хочет навеки
Просто раствориться в своем человеке…
Никита встает, тянет Владу за руку и кружит ее в танце под аккомпанемент гитары. Ян уже наигрывает другую мелодию, ребята танцуют в свете костра, похрустывая снегом, а я понимаю, что счастлива. Это так невероятно и так прекрасно, что на глаза наворачиваются слезы.
— Прости, что пока не могу потанцевать с тобой, — тихо говорит Ян, наблюдая за тем, как брат пытается поцеловать Владу и получает подзатыльник.
— У нас с тобой все еще впереди.
— Думаешь, у меня правда получится встать?
— Я в этом уверена. Спасибо за праздник, — целую его в щеку.
— Спасибо, что ты появилась в моей жизни. Я думал, все кончено. — Он сбивается с ритма и откладывает инструмент в сторону, потому что Ник и Влада его уже не слушают. Они носятся в стороне от нас и кидаются друг в друга снежками.
— Ты ошибался, — снова устраиваюсь у него на коленях, и сама целую в холодные губы.
Глава 35
Василина
Мы просидели на улице до глубокой ночи, пока у нас не закончилась вся еда, горячие напитки и не замерзли до боли пальцы на ногах. Никита уволок Владу к себе в комнату, забавно подмигнув Яну, а мы закрылись в другой.
После мороза в тепле начинает гореть лицо, ломить пальцы рук и покалывать ступни. Растираю их плохо слушающимися руками.
— Если переоденешься, согреешься быстрее, — Ян достает из шкафа свою футболку и кидает мне.
Смущаюсь, но все же решаю ему довериться, тем более что мое платье и правда ледяное, несмотря на то, что я сидела в его теплой куртке.
Прячусь в ванной, снимаю с себя колготки, платье, надеваю длинную футболку Яна и передергиваю плечами от озноба.
Мою одежду пристраиваем на теплую батарею и забираемся с ногами под одеяло. Ян прижимает меня к себе, а я слушаю, как гулко в его груди бьется сердце.
— Спасибо за такой праздник, — рисую пальчиком по его руке, лежащей поверх одеяла.
— Рад, что тебе понравилось, — целует меня в макушку.
Мы еще немного болтаем, пока глаза не начинают закрываться сами. А утром мы нормально знакомим все время краснеющую Владу с хозяином дома. Он подозрительно смотрит на сияющего внука и показывает ему внушительный кулак. Владка превращается в спелый помидор.
Буду пытать ее сегодня!
«Только попробуй ее обидеть», — едва шевеля губами, говорю Никите.
Он только глаза к потолку закатывает и фыркает на меня. Мол, не лезь, сами разберемся. Я и не лезу, но успокаиваю Владу потом мне в случае чего.
— Ты когда домой вернешься, сильно не удивляйся, — сообщает мне дедушка близнецов, прерывая наш молчаливый диалог с Ником. — Считай, что тебя там ждет еще один подарок на день рождения. Уже от меня, — смеется генерал.
— Заинтриговали, — улыбаюсь ему.
— Позвони потом, расскажи, — просит.
— Обещаю, — киваю в ответ.
Номер телефона он мне свой оставил, так как мы договорились, что на все сеансы массажа Яна буду сопровождать я и держать дедушку в курсе, если его внук опять начнет фыркать и упрямиться. А я буду! Потому что знаю, как для Яна это важно. Общими усилиями мы не позволим ему снова сдаться.
Разделяемся. Никита везет Владиславу к ней домой, а нас везет помощник Яна ко мне.
Погода сегодня шикарная. Пока Ян обнимает меня в машине, смотрю в окно. С неба срываются кружевные снежинки, ветра нет, легкий морозец не дает растаять белому полотну, и оно искрится на солнышке, переливаясь разными цветами. Ян медленно водит по моим волосам пальцами, задумчиво глядя перед собой.
— О чем думаешь? — решаю спросить.
— О нас с тобой. Представляю, как ты таскаешься со мной по больницам. Наши свидания зависают на поцелуях без продолжения, которого чертовски хочется, — вздыхает он.
