Мне тоже пора. Удовлетворившись бледным, нервозным видом папочки, седлаю своего верного друга и проезжаю мимо кортежа, зная, что отец меня обязательно заметит.
На выезде прибавляю скорость и ухожу вперёд. Мой маршрут лежит к Ангелине. В офисе делать пока больше нечего. Того, что я нашёл, нам должно хватить.
Поднимаюсь на этаж. Вдавливаю палец в кнопку дверного звонка.
— Идите к чёрту! — раздаётся из квартиры.
— Открывай, — усмехаюсь в ответ.
— Гордей? — щёлкнув замком, Ангелина высовывает нос в подъезд. — Заходи, — воровато оглянувшись, пропускает меня в прихожую и закрывается на все замки.
— Поздравляю, — не разуваясь, прохожу в комнату. На тумбочке у кровати откупоренная бутылка вина, коробка шоколадных конфет и куча использованных бумажных платочков. — Ты теперь звезда, — беру бутылку за горлышко, смотрю обороты на этикетке. — Разве беременным можно пить? — скептически дёрнув бровью, разворачиваюсь к Ангелине.
Она бледнеет. Приоткрыв пересохшие губы, шумно сглатывает.
— Это от стресса, — хрипит Соболева. — Вино лучше таблеток. И… Гордей, да я иначе вообще нашего малыша потеряю! Ты уже знаешь, что случилось?
Так мерзко от её лжи. По Ясе сразу видно, что её положение изменилось. Малышка стала ещё чувствительнее, аккуратнее в движениях. Да у неё даже взгляд изменился. Она осознаёт, что скоро станет мамой. А эта…
«Вино лучше таблеток»
Сказал бы, что для неё будет лучше, да девчонки и без меня постарались.
— Знаю. Справедливость восторжествовала. Ты заняла своё законное место на пьедестале. Считала себя невъебенно желанной? Поздравляю. Теперь это оценило больше миллиона человек. Вы, кстати, хорошо смотритесь вместе. Я отцу предлагал жениться на тебе. Вышла бы отличная пара. Стерва без грамма самоуважения и беспринципный ублюдок.
— Прекрати! Хватит! Ты приехал, чтобы меня добить? — кричит она, зло топая ногой.
— Не спорю, это чертовски приятно. Но нет. Я приехал не за этим. Собирайся, мы едем в клинику.
— Я никуда не поеду!
— Что так? Есть что скрывать? — сложив руки на груди, ловлю панику в её взгляде.
— У меня есть свой врач. Я другим не доверяю. И там эти… — кивает в сторону окна. — Журналисты, — шмыгает носом.
— Нет там никого. Они атакуют твоего дядю.
— Не-е-ет… — присев на корточки, впивается пальцами в волосы. — Нет-нет-нет! Я прибью сволочей, которые это устроили. Дядя… Гордей, дядя мне такого не простит. Но это же неправда. Там были мы с тобой. Ты скажешь ему? Мне конец, Гордей. Пожалуйста, скажи дяде, что я не была с прокурором, — поднявшись, подходит ко мне и пытается взять за руку.
— Собирайся.
Сделав шаг от неё, разворачиваюсь и ухожу к окну. Все разговоры будут только после того, как я получу подтверждение её беременности и того, что ребёнок мой. Только я уверен на сто двадцать процентов, что никакого ребёнка нет.
Хлюпая носом и шлёпая босыми ногами по полу, Ангелина всё же начинает шевелиться возле шкафа.
— Обдолбанный отец, бухающая мать… — рассуждаю вслух, надеясь, что этот цирк закончится уже здесь. — Мне реально страшно представить, с каким букетом заболеваний родится этот ребёнок. Это же на всю жизнь, Лина. Представляешь? Вместо салонов красоты, вечеринок у бассейна и ночных клубов тебя ждут бесконечные больницы, лекарства, памперсы, реабилитационные центры.
— Прекрати! — возмущённо швыряет мне в спину заколку.
Не оглядываясь, грустно улыбаюсь.
Я не жестокий. Просто отлично понимаю, что Ангелина Соболева — совсем не та женщина, которая способна пройти через такое. Она избалована и эгоистична. В её словарном запасе есть только: «Я хочу».
— Я готова. Но мы едем к моему врачу.
— Нет, — оглядываюсь.
Становится смешно. Платок, большие тёмные очки. Кто-то пересмотрел шпионских фильмов?
Даю ей ещё пару минут на то, чтобы застегнуть босоножки на невысокой платформе.
Спускаемся вниз.
— Мы поедем на байке?
— А ты не знала, что у меня нет машины?
Отдаю ей свой шлем. Жду, когда усядется. Впивается мне в торс всеми десятью пальцами, когда я дёргаю байк с места.
Не удержался.
Дальше, правда, еду аккуратно. Хрен знает, вдруг и правда залёт. Ясю бы вообще на мотоцикл не посадил, а эту…
Выдохнув, сворачиваю в одну из улиц и останавливаюсь возле реабилитационного центра для детей с синдромом Дауна.
— Зачем мы здесь? — прочитав вывеску, Ангелина бледнеет ещё сильнее.
Забрав у неё шлем, киваю, чтобы шла вперёд.
— Я туда не хочу, Гордей, — врастает ногами в тротуар.
— Я спать с тобой не хотел. Тебя это остановило? — рыкнув на неё, дёргаю за локоть и тащу за собой.
Встречаемся с женщиной, организовавшей этот небольшой частный центр, существующий только на спонсорские деньги и средства родителей. Она проводит нам экскурсию, знакомит с детьми. Ангелина всё глубже уходит в себя.
— Спасибо большое, — благодарю владельцу. — Вы невероятно сильная.
— Наши дети делают нас сильнее, — улыбается она.
Вывожу пошатывающуюся Соболеву за территорию центра. Кажется, я только что сломал её идеальный мир и по второму адресу мы уже не поедем. Ей хватит.
— А вот теперь в клинику, — сам надеваю на неё шлем.
Она всю дорогу молчит. И в клинике тоже молчит. Только край кофты комкает и ломает свои длинные ногти.
— Калужский, вы? — к нам выходит медсестра.
Запись на моё имя.
— Да.
— Можете заходить.
Поднимаюсь с диванчика. Вопросительно смотрю на Соболеву.
— Стой, — она цепляется за штанину моих джинсов. — Не надо, — качает головой. — Нет никакого ребёнка. Я просто не знала, как ещё тебя удержать. А ты… ты… — из-под очков стекают слёзы. — Нет, я не хочу таких детей. Я не готова. Я не смогу… — быстро шепчет она. Как они с этим живут? — стянув очки, поднимает на меня совершенно растерянный взгляд. — Гордей, отвези меня домой.
— Нет. Сначала мы убедимся в том, что ты снова не лжёшь мне. К тому же, мне нужна настоящая справка от врача, а не та фикция, что ты принесла моей Ярославе. Вы с папой всё отлично придумали, Лина. Это могло бы сработать, если бы мне нечего было терять. Пошли. А о том, как живут те женщины, ты сможешь узнать потом сама. Никто не мешает тебе съездить в этот центр ещё раз и пообщаться с ними.
