— Извини за нескромный, а тебе самому лет сколько?
— Двадцать пять недавно исполнилось. Я не сильно их старше. Наверное, потому и понимаю. Сам такой же, — смеется Гордей. — Стася, спасибо за чай. Поеду я. Доброй ночи.
— Доброй, — отец провожает его сам.
Возвращается ко мне на кухню. Устало садится на ту табуретку, где сидел наш неожиданный гость.
— Вот же… Завтра позвоню ее отцу. Пусть приезжает и забирает нахер свое чадо! — ударяет кулаком по столу. — Прилетела опять парня мне ломать! Дрянь! Иди спать! — достается мне. — И телефон мне принеси. Сколько там времени уже? Четыре? — считает на пальцах. — Сейчас позвоню Ковалеву. Девять дома. Нормально.
Мышкой ныряю в комнату родителей. Мама тоже не спит. Увидев меня, поднимается, находит папин мобильный и несет ему сама, по дороге отправив меня в мою комнату.
— Блин! — шарахаюсь с перепугу.
Совершенно никакущий брат, качаясь, стоит, прислонившись бедрами к моему столу. Его уводит в сторону. Он ищет опору ладонями, роняет на пол все, что попадается ему под руку, тихо смеется над собой.
— Ты что тут делаешь? — шиплю, подходя ближе. — Как ты вообще дошел? Ты же на ногах не стоишь.
— Не знаю, — пожимает плечами. Это простое движение снова лишает его равновесия. — Дошел. Иди ко мне, — тянет руку и сжимает пальцы, словно пытаясь ухватиться за воздух.
Подхожу еще ближе. Он ловит меня за домашнюю футболку и тянет на себя. Большие ладони обнимают талию. Брат пьяно смотрит мне в глаза, а я, задрав голову, смотрю в его.
В комнате все также играет музыка. Я дышу алкогольными парами, которые выдыхает Захар прямо мне в лицо, и кажется, тоже немного пьянею. Иначе почему у меня так кружится голова?
Его горячая ладонь хаотично двигается по моей спине.
— Иди спать, Захар.
Понимаю, что он совершенно невменяем и сейчас ему правда лучше было бы уйти, но от его прикосновений просыпаются бабочки у меня в животе. Им радостно, а мне страшно.
Его лицо приближается. Нас теперь вместе качает. Он хрипло смеется и врезается своими губами в мои. Замираю в полнейшем шоке, чувствуя, как его горячий язык оставляет на моих губах странный вкус хвои.
Что это было сейчас?!
Сглатываю, пытаясь отыскать ответ в его глазах, но там столько алкоголя, что ничего не разобрать.
— Ты меня поцеловал? — удивленно вожу пальчиками по губам. — З-зачем? У тебя же девушка есть. И ты… Ты всегда говоришь, что мы как брат и сестра, — совсем теряюсь.
Я ждала и хотела. Я мечтала еще сегодня, но он ведь никогда не смотрел на меня, как на девушку. У него есть своя. Та, безымянная. И другие, наверное, тоже есть. Я всегда была только мышонком, сестрой, а тут поцелуй. Такой откровенный и…
— Мне было вкусно, — его губы с коварной, пьяной улыбкой снова приближаются.
— Прекрати! Стоп! Не надо так со мной. Пожалуйста, — кричу скорее не я, а мой проснувшийся здравый рассудок, немного прибивший разбушевавшихся бабочек. — А если узнают? — это действительно очень страшно.
Будет война такого масштаба, что снесет вместе с нами еще пару соседних домов.
— Мы ни-ко-му-не-ска-жем, — проговаривает он, поднимая ладонь со спины на мой затылок, притягивает ближе и снова целует, пытаясь забраться второй ладонью мне под футболку.
Глава 14
Стася
— Пожалуйста, Захар. Остановись. Пожалуйста, — прошу между поцелуями.
Я совсем не умею целоваться так, как это делает он. Неловко, стыдно. Еще сильнее стыдно от того, что приятно. Его теплые, влажные губы скользят по моим губам, по подбородку. Он ведет носом по щеке к уху. Щекотно дует на кожу. Счастливые бабочки расползаются под ней и радостно гоняют мурашек.
Мне так сложно дышать, а губы Захара уже на шее. Он касается ее языком в очень чувствительных местах.
— Боже, боже, боже, — поскуливаю, очень остро ощущая все, что он делает.
— Так тепло с тобой, — дышит мне в рот, поглаживая пальцами поясницу под футболкой. Там наверняка останутся ожоги от этих прикосновений. — Погрей меня еще немножко. Не отталкивай. Ну чего ты сопротивляешься?
— Остановись…
— Не хочу. Мне очень нужно. Не гони меня, мышонок, — пьяно умоляет. — Холодно без тебя. А ты такая… родная… моя…
Кусает за шею, там, где колотится пульс. Прикасается губами, втягивает в рот кожу, облизывает ее.
Я взлечу сейчас. Или утону и захлебнусь. Нас качает на волнах ощущений. Они невероятные. Они все у меня первые. Каждое его мужское прикосновение к моему телу первое.
Захар водит пальцами вдоль резинки пижамных штанов, рисует спирали и круги по низу живота, оттягивает резинку и касается трусиков.
— Стой! — накрываю его ладонь своей, пока не произошло то самое.
Не сейчас. Нет. Я хочу, но не так. В моих фантазиях это происходит иначе.
Захар снова находит мои губы, и наглая рука плавно возвращается на поясницу.
— Я такой пьяный, — смеется, кусая за нижнюю губу. Водит по ней кончиком языка, просто устало улыбается и уже практически не открывает глаза. — Что-то как-то хреново мне, мышонок.
— Тебе нужно поспать, — касаюсь его лица, пока эта магия между нами не растворилась. Я очень не хочу ее терять.
— Наверное да, — он затухает на глазах, как свечка на ветру. Еще немного и рухнет прямо здесь.
— Надо, Захар. Иди к себе. Родители уже не спят. Будут проблемы.
— Мы не скажем, — повторяет он, явно плохо соображая то, что я пытаюсь до него донести.
Оставляю «дрова» у стола. Бегу к двери, выглядываю. Из кухни слышны голоса мамы и папы. Замечательно. Теперь бы не спалиться.
Возвращаюсь к Захару. Кое-как заставляю его идти. Он пару раз умудряется чуть не рухнуть на ровном месте.
Еще раз оглянувшись, сворачиваю в коридор, завожу брата в его комнату, помогаю лечь. Его отрубает еще на подлете к подушке. Я быстро возвращаюсь к себе. Тяжело дыша, сползаю по двери на пол.
Я целовалась с Захаром! Я реально, по-настоящему с ним целовалась!
Мамочки, что же будет теперь?
Губы пульсируют, щеки горят, в низ живота будто положили горячий камень.
— А я тебе говорю, прилетай и забирай сам свою дочь, если она не желает улетать! — совсем рядом с моей дверью рявкает отец.
Подскакиваю с пола, забираюсь на кровать и с головой укрываюсь одеялом.
— Да мне насрать, что они взрослые! Я пацана по кускам собирал! Второй раз этого не будет. Никакого шанса. Я не позволю! Если ты, Ковалев, не способен решить эту проблему со своего поста, значит я решу со своего и лично вышлю ее к херам отсюда! В чемодане! — продолжает кричать папа.
