— Тише ты, дети спят, — успокаивает его мама. — Вернись на кухню или иди в кабинет.
Все стихает. Голоса снова становятся далекими. И кроме собственного пульса в ушах, я ничего разобрать не могу. Спать тоже уже не выйдет. Придется выдавать родителям, что я не сплю. Возьму завтрак в комнату и попытаюсь сосредоточиться на подготовке к ЕГЭ по биологии.
Выхожу из спальни.
— Вот, разбудил! — прилетает отцу полотенцем.
— Сама встала. Доброе утро, — машу рукой родителям и прячусь в ванной.
Рассматриваю себя в зеркало. Вид как у больной гриппом. Кожа бледная, щеки красные, глаза вообще дикие, губы воспаленные. Жесть. Это просто жесть. А бабочкам нравится. Они снова порхают в животе, и я начинаю улыбаться.
Первый поцелуй с любимым парнем. Да, пьяный. Да, совершенно безумный, но такой классный. Хочется кричать об этом на весь мир.
«Захар меня поцеловал!!!» — несется в голове бегущей строкой.
Попискивая от восторга, чищу зубы с улыбкой, умываюсь тоже с улыбкой. Выглядит глупо, но мне так хорошо и так страшно. Пока сосредотачиваюсь на «хорошо». Забегаю на кухню. По очереди целую в щеки семью и принимаюсь за еду, опять напрочь забыв про то, что хотела сделать это в комнате за учебником.
Папа хмурый. Сжимает в кулаке телефон, глядя в чашку с кофе.
— Я, наверное, слетаю на выходные в Иркутск, — угрожающе тихо говорит он. — В глаза Ковалеву посмотрю.
— Может пусть они сами, Миш? — гладит его по плечу мама.
— Сами они уже натворили! — сжимает он зубы. — Ты его видела ночью? Нет? А я видел. Вот не надо мне, чтобы он бухал и дичь творил. Учится пусть. На машинках своих гоняет. Мы только выдохнули все недавно. Явилась! Или Ковалев прислал. Полечу разбираться. И пусть он мне в глаза скажет, что это не с его подачи Алиска здесь оказалась, тогда буду думать. Поеду я, — поднимается папа.
— Куда? Рано же еще?
— Машину его пригоню, чтобы она еще сутки возле бара не стояла. Стась, если не успею вернуться, возьми такси до лицея. Деньги есть? — киваю. — Хорошо.
Папа уходит, я пью свой чай, выводя ногтем узоры на бумажной салфетке. Мама расстроенно вздыхает, присаживаясь на табуретку рядом со мной.
— А можно я сегодня тоже дома останусь? — прошу у нее.
— Нет, детка. Давай не будем еще больше злить папу. И, кстати, я с этими событиями совсем забыла. Сейчас, — убегает. Возвращается через пару минут с листочком, на котором написан адрес и номер мобильного. — Репетитора тебе нашла. Мы с ней все согласовали, кроме расписания занятий. Она знает нагрузки лицея, в котором ты учишься, поэтому просила, чтобы ты сама с ней связалась, обсудила этот момент. Сделай сегодня, пожалуйста. Я оплачу и начнешь заниматься.
Это спасает меня от визита к психологу лицея. Проспав половину занятий после бессонной ночи, объясняю куратору, что репетитор мне явно важнее, тем более что причин для визита к специалисту я в упор не вижу.
Сижу в уютном кабинете, в третий раз перечитываю задачу:
«При скрещивании самки мыши с рыжей шерстью нормальной длины и самца с чёрной длинной шерстью в первом поколении было получено потомков, имевших рыжую шерсть нормальной длины и потомка, имевших чёрную шерсть нормальной длины. Для второго скрещивания взяли самцов и самок из с рыжей нормальной шерстью. В потомстве получили расщепление причём мышей с рыжей шерстью было большинство.
Составьте схему решения задачи.
Определите генотипы родительских особей, генотипы и фенотипы полученного потомства в первом и во втором скрещиваниях.
Поясните фенотипическое расщепление во втором скрещивании.»
Сонно хлопаю ресницами. Нет, я знаю. Точно же знаю. А на губах глупая улыбка от воспоминаний о поцелуях и спать хочется страшно.
— Можно я ее дома решу? — умоляюще смотрю на репетитора.
Договариваемся разобрать на следующем занятии. Она дает неправильную оценку моим знаниям, но мне все равно сегодня. Я домой хочу, подушечку обнять и отключиться хотя бы на пару часов.
Добираюсь. В лифте опять трогаю губы, облизываю их, но там только вкус кофе. А хочется еще Захара.
Захожу в квартиру. Слышу его совершенно хриплый голос из кухни. Заглядываю. Сидит помятый и бледный в обнимку со стаканом воды.
— Привет, — улыбаюсь ему, ожидая чего-то особенного.
Бабочки в животе тоже замерли.
Глупо, конечно. При маме он не станет, но мне все равно хочется, хотя бы другого взгляда или намека на произошедшее. Но на меня смотрит еще до конца не протрезвевший брат и ничего. Вообще ничего. Все, как обычно.
— Привет, мышонок. Как дела? — делает глоток воды, морщится, бледнея еще сильнее.
— Нормально, — отвечаю упавшим голосом.
— Хорошо. Мам, я пойду еще посплю. Чет мне как-то никак пока. Укачивает, жесть.
Глава 15
Захар
Второе пробуждение дается легче. В комнате темень, ни хрена не вижу. Надеюсь, это не у меня глаза лопнули от похмельной ломки, а все же я проспал до вечера.
Шарю рукой по кровати в поисках телефона. Нахожу глубоко под подушкой. Жму на кнопку и тихо матерюсь с болезненным стоном. Яркий свет так влупил по глазам, что просто трындец.
Нормально так я поспал. Поздний вечер уже. Вспомнить бы еще, что вчера было. Вчера превратилось в пятно со смазанными, перемешанными событиями. Мать вроде днем говорила про Гордея. Заглядываю в набранные вызовы. Последний от меня был ему. Ясно. Значит он меня сюда и приволок.
Давно я так не накидывался, чтобы память отшибало. Очень давно. Неприятное чувство. Будто часть информации замазано черными кляксами. Шкрябаешь по ним, шкрябаешь, а толку нет. Они остаются на своих местах.
Немного прочистив горло, набираю Гордого.
— Очнулся? — смеется он.
— Не спрашивай. Я тебя не очень напряг?
— Нормально. Как ты?
— Не понял пока. Лежу, страдаю провалами в памяти. Чего я творил?
— Да ничего. Я когда за тобой приехал, ты был уже никакой. В машину загрузил, домой доставил. Отец твой помогал раздевать и спать уводил тоже он.
— Ой, бля-а-а, — со стоном закрываю глаза.
— Мне показалось, все окей. Он поматерился, конечно, но воспринял спокойно. Меня бы за такое распяли, — смеется Гордый.
— Тут все относительно. Отец страшнее в молчаливом гневе. Тогда вообще хрен знает, чего от него ждать. Спасибо, что откликнулся. И извини, что ночью дернул. Я просто не знаю еще толком тут никого.
— Хорошо, что позвонил. Сам бы ты оттуда вряд ли добрался.
Попрощавшись с Гордеем и уронив руку с телефоном себе на грудь, снова напрягаю память. По идее, если меня укладывал отец, я так и проспал все это время. Днем только поднимался, но еще пьяный был. Значит все не так страшно. Жестко накосячить я не успел.
