Девочка моя выходит через несколько остановок. Недалеко совсем от дома получается. Обходит многоэтажки и заходит в калитку из разноцветных железных прутьев.
Детский сад что ли?
В принципе, не удивила.
К ней у входа подваливает толпа подростков. Хмурясь, смотрю, как они разговаривают, смеются. Одному из них она с улыбкой выдает шутливый подзатыльник, и они все вместе скрываются в здании.
На детский сад это похоже все меньше.
Оставляю машину. Иду на территорию. Ко мне навстречу выходит охранник в камуфляжной куртке с меховым воротником.
— Вы к кому? — интересуется он.
— Пока не решил. Что за заведение? — мне вывеску за ним не видно.
— Заведение, — хмыкает мужик. — Это детский дом, парень. Шел бы ты отсюда, если не спонсор, но на него ты точно не похож, так что иди.
— Спонсор? — цепляюсь за еще один ключик. — А надо?
О детских домах я не знаю вообще ничего.
— А ты сам как думаешь? Дети здесь без семьи. Им всегда что-то надо.
— Понял. Слушай, а можно я полное наименование вашего учреждения сфоткаю? Поищу, почитаю. Может, будет от меня толк.
— Ну сфоткай, — все еще подозрительно смотрит на меня мужик.
Отходит в сторону. Делаю пару снимков на мобилу. Протягиваю ему руку. Игнорирует.
Ну и хер с тобой!
У меня новая цель появилась. Это надо спокойно переварить, изучить и проконсультироваться с Алексеем. Он наверняка шарит в этом. Даст подсказки, а дальше я сам.
Глава 40
Лада
Честно признаюсь себе — устала. Маму начинаю понимать еще лучше. Тяжело работать с детьми. А когда еще попадаешь в ночные смены, где надо в оба глаза следить за старшими, начинаешь засыпать на ходу. Но это все мелочи в сравнении с кайфом от получения своих первых заработанных денег. Вчера нам перевели аванс, и мы с Томой решили его обязательно отметить. Тем более, впереди выходные. И Толмачев затерялся в неизвестности. Если бы глупое сердце еще прекратило беспокоиться по этому поводу, было бы просто замечательно. Но мой самостоятельный орган продолжает тоскливо сжиматься от одной лишь мысли об этой сволочи.
Умывшись теплой водой, выхожу в коридор и ежусь от холода. Дверь открыта. Наш дворник вместе с охранником и двумя парнями в синих комбинезонах заносят картонные коробки, заклеенные скотчем. Люся разгоняет любопытную малышню, чтобы не простыли. Ловлю двоих мальчишек за рубашки и тоже увожу в сторону.
— Что это? — киваю на очередную партию коробок.
— Спонсорская помощь, девочки, — к нам подходит Мария Витальевна, совмещающая в себе функции и бухгалтера, и отдела снабжения, и завхоза. Активная, бойкая женщина с пропеллером в одном месте.
— Новый что ли кто? — хмурится Люся.
— Да, какой-то клуб. Сейчас… — водит пальцем по накладным, — Либерти. Знаешь таких?
— Клуб? — удивляется Люся. — Я похожа на завсегдатая ночных клубов? — приподнимает бровь наш воспитатель.
— Это мотоклуб, — вырывается у меня. — А чья подпись там стоит? — с бешено колотящимся сердцем пытаюсь заглянуть в документы.
Мария Витальевна снова водит ярко накрашенным ногтем по документам.
— Калужский Г. Б, — отвечает мне. — Знакомый что ли?
— Да так, — едва заметно выдыхаю. — Косвенно.
Отхожу в сторону. Привалившись спиной к стене, прикрываю веки. Что-то меня потряхивает и колени ватные.
Так бывает только в одном случае, если где-то рядом есть Толмачев. Ну просто таких совпадений не бывает! Стоял себе Детский дом, никого не трогал. Я пришла сюда работать и бах, у них появился новый спонсор. И не просто спонсор, а мотоклуб, в котором состоит кто? Правильно, Кирилл Толмачев!
Только теперь эта ситуация у меня не складывается еще больше. Где Кит и где подобные жесты? Да и зачем ему это? И откуда он вообще знает, где я работаю? Я точно не говорила. Максимум, где мы с ним пересекались, это утром у моего дома, но в последнее время он не появлялся.
«Ааа!!! Кир, черт бы тебя побрал! Ты опять заставляешь меня думать о тебе! Брысь из моей головы!»
— Ты чего? — рядом появляется Тома.
— Голова немного закружилась, — даже не лгу. С Китом всегда так, даже на расстоянии. Это не лечится. — Пойдем, посмотрим, что там привезли? Можно уже?
— Ага. Мария Витальевна дала добро разбирать.
Входим в детскую группу. Наша партия коробок норовит посыпаться прямо на крутящихся вокруг нее детей.
— Так, котята, кыш на диван! — разгоняет их Тамара. — Кыш-кыш-кыш. Сейчас кого поймаю, съем! — раскинув руки в стороны бежит за ними громко топая ногами. Детвора с визгом кидается врассыпную. Смеются, прячутся кто куда.
Усадив их на диван, возвращаемся к коробкам. Вместе с Люсей вскрываем. Канцелярка. Много красивой, яркой, детской канцелярки. Тут все: и альбомы по полу для мальчиков и девочек с мультяшками, и тетрадки со сказочными героями, и раскраски, и специальные тетради для обучения письму. Ручки обычные шариковые, ручки цветные, наборы гелевых ручек с более яркими цветами, с блестящими чернилами, карандаши, ластики, краски, стаканчики — непроливайки, пластилин. Глаза разбегаются.
— Какие молодцы, — вздыхает Люся.
— А пойдем посмотрим, что там у старших? — подмигивает мне Тома.
Спросив разрешения у воспитателя, ухожу со своей новой подругой. У наших подростков есть своя иерархия. Каверин — лидер у всех. Он и стоит сейчас «на раздаче» у коробок. Никто не лезет. В руках у парня модный черный рюкзак с множеством удобных карманов и замков.
— Круть, — вздыхает один из ребят. Рюкзак летит в него. — Спасибо, — кивает он.
Закончив с раздачей, к слову, внешне разных рюкзаков, они приступают к мелочам. У них тоже канцелярка, но в более сдержанных тонах.
— Привет, — улыбается он Томе и кивает мне.
— Привет-привет. Справляешься, я смотрю, — отвечает она.
— А что, были сомнения в моем авторитете? — парень складывает на груди руки и смотрит на подругу с вызовом.
— Боже упаси, Дёма. Молодец. Разрулил. Пойдем, — Тома толкает меня в бок.
— А? — хлопаю ресницами. — Да. Пойдем. Задумалась.
— А скажи-ка мне, подруга, — она цепляет меня под руку и тянет в столовую. — Не твой ли это красавчик нашим детям праздник устроил?
— Он не мой! — фыркаю я. — Больше нет. И там фамилия была «Калужский». Так что не он это.
— Ну да, ну да, — смеется надо мной Тамара.
Зевнув, возвращаюсь к своим подопечным. Люся раздала им новые альбомы, цветные карандаши и усадила рисовать. В группе стоит сосредоточенное сопение и шарканье грифеля по бумаге.
