— Мне всё равно… — выдыхает и отворачивается.
— Ты же мне лжёшь сейчас, жена, — касаюсь губами её щеки. — Ты, блядь, обиделась на то, что я ушёл! — зло хриплю ей в ухо.
— Тебе показалось.
— Стеф, ты же понимаешь, что я сейчас реально развернусь и уйду? Ты действительно этого хочешь? Уверена? — она кивает мне в ответ. — Дурочка, — утыкаюсь лбом ей в висок. — Я всё равно этого блондина к тебе не подпущу, — шепчу ей на ухо, отпускаю.
Мы смотрим друг на друга, пока я плавно, шаг за шагом отступаю от неё. Стефа молча плачет, а мне внутри становится пусто. Может я тоже дурак сейчас, но я не могу сделать этот последний шаг к ней, пока она не позовёт. Блядь, да я почти ору ей: «Останови меня! Вот прямо сейчас останови! Прекрати вести себя как ребёнок и дай мне понять, что я нужен! Очевидно же, что мы больше не соседи. У нас не получается быть ими!»
У меня долбанные мурашки от её музыки, живот сводит от её слёз и выносит мозг за пределы вселенной от её капризов. Не бывает так между соседями.
Выхожу в прихожую. Она не зовёт и не просит.
Обуваюсь.
Меня колотит, аж проснулся.
Хотел же спокойно поговорить. Не получилось. Ночная встряска, гормональный бунт и смена в сервисе сделали своё дело. Моё чёртово эго с неожиданной, какой-то безбашенной ревностью вырвались наружу.
Выхожу их квартиры. Спускаюсь на улицу. Закуриваю и набираю Кирилла.
— Здарова, малой, — раздаётся в трубке.
— Угу. Кир, слушай, у тебя же друг в нашем новом Дворце тренируется. Вроде как раз у боксёров.
— Есть такое. Тайсон. Он к нам погонять приезжал, — подтверждает Толмачёв.
— Да, он. Можешь узнать, когда у них следующая тренировка?
— Так, малой, а тебе зачем? — напрягается он.
— Да так, — хмыкаю, делая пару коротких затяжек. — Надо тело одно там поймать. Пообщаться.
Глава 27
Саркис
Приезжаю на базу нашего клуба. С утра Гордей тренирует малышню. Прохожу к ним, здороваюсь и возвращаюсь к вагончику. Обнажаю торс, ложусь спиной на тёплую скамейку, кладу на лицо футболку и закрываю глаза. Спать хочу, сил нет. Лёгкий ветер приятно ласкает кожу. Ассоциирую это ощущение с прикосновениями тонких музыкальных пальчиков Стефы.
Улыбаюсь. Упрямая моя. Маленькая, милая трусишка. Влюбила меня в себя своей музыкой, смехом, горящими глазами и даже бесячей до чёртиков наивностью.
Задолбался я убегать. Всё равно догоняет и лупит прямо в сердце так, что дышать больно. Оно по умолчанию теперь бьётся рядом с ней на особенной частоте.
Если сто сорок ударов в минуту — это Стефа в моей голове или где-то поблизости. Можно на браслет на запястье не смотреть, я знаю, сколько там.
Заснуть под такой пульс довольно сложно, но усталость берёт своё. Под чириканье какой-то птицы, детские голоса, рык маленьких байков меня вырубает словно по щелчку.
Вздрагиваю от толчка в плечо. Стягиваю футболку с лица.
— Доброе утро, — усмехается Гордей. — Будильник у тебя орёт уже минут десять.
— Бля, а я не слышу, — хриплю в ответ и пытаюсь встать.
Спина задеревенела, приняв форму скамейки. Тренер подаёт руку. Опираюсь, подтягиваюсь и всё же сажусь. Тру лицо ладонями, трясу головой, пытаясь скинуть сонливость.
Вешаю футболку на шею, достаю сигареты. Гордый протягивает зажигалку. Не отказываюсь. Делаю несколько коротких затяжек, наполняя лёгкие дымом.
— Ты ж после смены. Чего не дома? — друг садится рядом и тоже достаёт сигареты.
— Да так, — жмурюсь, откидываясь голой спиной на вагончик.
— Не клеится с женой?
— Просто клей хреновый, — сонно улыбаюсь. — Надо другой подобрать и собирать всё сначала.
— Решился всё-таки? — затягивается никотином Гордей.
— У меня вариантов не осталось. Она меня ещё тогда зацепила, когда я самый первый раз её увидел. Думал, перегорю, получится жить соседями. Вчера так накрыло, когда её с этим блондином увидел. И ведь не думает, дурочка, о последствиях! — снова начинаю закипать.
— Прецедентов не было, вот и не думает. Объяснил?
— Угу, — хмыкнув, тушу окурок об землю.
— Понятно, чего ты сюда спать припёрся, — смеётся Гордей. — Слушай, ну мне тоже время понадобилось, чтобы понять, что Яся — мой человек и я хочу быть только с ней. Год дружили. А тебя сразу накрыло, ты просто сопротивляешься по инерции. Забирай девочку, Кис. Тебе понравится.
Зевнув, бросаю футболку на скамейку. Иду к шлангу. Умываюсь холодной водой, лью на голову. Она тонкими струйками стекает по шее, спине, подбородку. Мышцы приходят в тонус. Кожа покрывается мурашками на контрасте с жарой.
— Гордый, я покатаюсь? — спрашиваю у друга.
— Гоу вместе, — кивает он.
Устраиваем что-то вроде небольшого соревнования на треке. К нам неожиданно присоединяется Кир. Начинает дразнить меня, разгоняя адреналин. Гордый включается в игру. Создаём друг другу сложные ситуации, то прижимая соперника к борту, то выкатываясь в параллель слишком близко к колесу соседнего байка.
Поднимаю свой мотоцикл на заднее колесо. Дух захватывает от того, как чувствуется скорость в этом положении. Обхожу Кирилла и опускаюсь на оба колеса. Друг сигналит и рычит движком.
Тормозим на финише.
— Красиво сделал, — Кир протягивает кулак, затянутый в перчатку. Отвечаю.
— Только дурак, потому что без защиты, — строго замечает Гордей. — Но действительно красиво обошёл. Молодец. Кит, он так скоро тебя на треке в лёгкую иметь будет. Вырастили гонщика.
— Он? — ржёт Кирилл. — Не дорос ещё!
Показываю ему фак и ухожу к шлангу, чтобы попить. Смотрю на часы. До официальной вечерней тренировки ещё достаточно времени. Успею сгонять во Дворец спорта.
Набираю воды с собой. Не прощаюсь с друзьями, увидимся ещё сегодня. Стартую за ворота, снова поднимаю байк на заднее и пролетаю так несколько метров. Опускаюсь. Техника приятно амортизирует, покачиваясь подо мной.
Гонки всегда мне помогали в сложных ситуациях. Когда с мамой было плохо, я выживал только благодаря им. Когда за Анаит с опекой боролся, здесь мог отдать асфальту всё, что горело. Это даже круче спортзала.
Сейчас вот донесу до одного придурка кое-что, и мне будет совсем хорошо.
У нового Дворца спорта своя большая, удобная парковка. Нахожу место для своего байка. Поднимаюсь по широким ступенькам. Вхожу в прохладное здание. Меня тут же тормозит охрана.
— Боксёры здесь уже?
— Тереховские, что ли? Здесь. Новенький? — мужик окидывает меня взглядом, явно оценивая форму.
