—Ну, сказали, не подходит. Я два раза набирала девяносто-двенадцать, как ты сказал…
—Девятнадцать — двенадцать!
—Но ты же сказал…
—Я так тебе и сказал: девятнадцать-двенадцать! Ты, видно, ослышалась.
—Ты вроде сказал «девяносто»…
—Да нет же! Какие ещё девяносто?! 1912 — это же год рождения моей мамы! С какой стати мне делать пароль с числом девяносто?!
—Не знаю…— Я смутилась.— Наверно, и правда ослышалась… В общем, из-за этого всего я провела там кучу времени и вынуждена была возвращаться домой пешком.
—Впредь будь внимательнее,— равнодушно ответил Элвис вместо того, чтоб меня пожалеть, предложить что-то скушать и всё в таком роде. А потом добавил: — Ты, что, в самом деле, первый раз стреляла?
—Ну да.
—Упущение! Я считаю, что все мужчины и женщины в Америке должны уметь обращаться с оружием. Пойдём-ка во двор, постреляем! Научишься хоть.
Я предпочла бы сначала поесть, но послушно потащилась вслед за Элвисом на улицу. Надеюсь, что в процессе обучения стрельбе учителя приобнимают учеников, помогая им целиться… Ну хоть немножко-то, а?
Мы пошли на задний двор. Элвис нарисовал на бумаге что-то вроде мишени, повесил её на единственное произраставшее на этом дворе дерево и начал учить меня принимать правильную стойку для стрельбы и правильно целиться. Обнимания не вышло: он, конечно, пару раз касался моих рук и даже корпуса, но особого впечатления на меня это не произвело. Наверно, я уже так избаловалась жизнью под одной крышей с кумиром, что возможность дотронуться до него пальцем уже не представлялась мне подарком судьбы. Или есть хотелось так, что не трогалок. А, может, дело в том, что я очень старалась заслужить его похвалу, поэтому все силы направила на то, чтобы действительно научиться, а балдеть от случайных прикосновений.
Через полчаса стало смеркаться. Конечно, глупо было бы ждать, что за это время я стану крутым стрелком, но, кажется, кое-какой прогресс в моём обучении наметился. Так или иначе, с каждой минутой мишень было видно всё хуже, и я, наконец, осмелилась, сказать вслух о том, что учение пора бы сворачивать:
—Темно уже. Пошли обратно в дом?.. И вообще, я бы перекусила…
—Погоди,— ответил Элвис.— Сейчас ещё одно, последнее упражнение.
Ладно, последнее — так последнее.
Он ушёл в дом и вернулся оттуда, неся клетку с кроликом. Положил её на ветку дерева.
—Подстрелишь?
Я опешила:
—Зачем это?
—Считай, ты на охоте.
—Но ведь я же не на ней… Я добывала этого кролика специально для тебя…
—Стало быть, я могу им распорядиться по своему усмотрению.
—Он девочка…
—Ты тоже.
—Он живой.
—Это просто еда! Ты каждый день съедаешь в сэндвичах куски таких, как он. А тут распереживалась!
—Ну… Я вроде как сроднилась уже с ним… Знаешь, чего мне стоило заполучить его?.. Зачем ты вообще мне велел привезти его, а?
—Для проверки.
—Для какой ещё проверки?
—Годишься ли ты для задания. Ава, война идёт. Наш враг ни перед чем не остановится. В эти дни решается судьба земного шара… а ты всё ещё боишься убить ничтожного кролика!
Я задумалась. Ну что ж. Всё справедливо. Кролик куплен на его деньги… Кролик это мех и мясо… И кролик не так важен, как благосклонное отношение Элвиса к моей персоне. В конце концов, этот белый ком волос вовсе не друг мне! У него даже имени нет. И как я сегодня намаялась из-за него!..
Я прицелилась в клетку и нажала на курок.
Выстрел. Визг. Звук удара об землю.
Клетка упала. Бело-красное тельце всё еще находилось внутри неё. Из-под клетки на траву что-то текло: что это было, я догадывалась, но разглядывать подробно и выяснять не стала.
Элвис сказал:
—Не так страшно. Ведь верно же?
—Да.
—А смогла бы ты вот так же убить Сталина?
Я малость растерялась:
—Ты о чём?
—О нашем секретном задании. Ты бы сумела избавить планету от этого полоумного?
Я немного помолчала.
—Ты серьёзно?!
—Серьёзнее некуда.
—Но он же… там… в Москве…
—Если это главная проблема для тебя, то можешь считать, что она уже решена. Пошли в дом. Я расскажу тебе подробности.
37.Я узнаю детали плана
Мы сели за стол.
—В общем, так,— сказал Элвис.— Через три недели в Москве будет проходить парад физкультурников. Знаешь, что это такое? Атлеты в трико с портретами главных коммунистов, странные фигуры из людей, мотоциклисты, стоящие на голове и везущие транспарант… И ещё там будет атомная бомба.
—Бомба?!
—Просто муляж. Понятия не имею, почему, но коммунисты очень любят, чтобы у них на парадах, кроме военной техники и огромных портретов Сталина, ехали макеты атомных бомб. Вот первого мая, к примеру, такая была.
—А, кажется, я видела… в газете… Вроде, круглая такая?..
Мне вдруг вспомнился тот невероятно далёкий день из прошлой жизни, когда мы с Джоном вернулись с концерта и беседовали с папой. Неужели с тех пор всего месяц прошёл?.. Если бы я тогда знала, что ожидает меня в ближайшее время, наверно, с ума бы сошла!
—Да, округлая. Так вот. На предприятии, где изготавливают эти макеты, нам удалось завербовать несколько человек. Они подготовили полую внутри бомбу с откидывающейся верхней частью… Ну, типа как шкатулка, понимаешь? Крышка открывается по нажатию педали внутри. Тому, кто будет в этой бомбе, надо будет лишь дождаться момента, кода она поедет мимо Сталина, стоящего на трибуне Мавзолея…
Элвис на секунду остановился и внимательно посмотрел на меня: вероятно, убедиться, что я врубаюсь. А потом он сказал:
—… открыть крышку и выстрелить.
Я немного помолчала, надеясь увидеть в его глазах признаки того, что всё сказанное это шутка. Не нашла их. Попыталась осознать, что происходит. А потом спросила очевидное:
—И это должна буду сделать я?
—Да, Ава.
На миг мне показалось, что я совершенно не знала того, с кем жила последние три дня. Элвис Пресли, который до сих пор казался мне исключительно источником удовольствий; весёлый паренёк, способный радовать бессмысленными песнями, нелепыми движениями, томным взором из-под девичьих ресниц; тот, кто создан для визга и для поцелуев, теперь звал меня на войну. Звал убить. Звал погибнуть. Звал, быть может, прославиться как героиня.
Впрочем, разве я не знала и раньше, что знакомство с лучшим-в-мире-исполнителем — это главное событие моей жизни? Разве не чувствовала, что за пустыми, по мнению взрослых, песенками про целовашки и обнимашки, кроется нечто великое, важное, ценное? Неужели я думала, что в момент, когда стране и всей планете грозит опасность, величайший из американцев отсидится в сторонке? Конечно же, нет! Жить как раньше больше невозможно. Если у меня не получится убить Сталина, то я, вероятно, погибну. Но если я не попытаюсь этого сделать, то погибну наверняка.
