—Ничего себе!— сказала я.— Вы такая разносторонняя! Как вам удаётся работать на стольких работах одновременно?
—О, нет, моя работа — только шахматы. Остальное, не работа, а добровольно-обязательная помощь. Ну, в смысле, за это не платят.
—Боже мой! Столько работы, и всё бесплатно! На что же вы живёте?!
—Мой муж певец в филармонии. Того, что он зарабатывает, на хлеб хватает. Ну, а, кроме хлеба, в магазинах всё равно ведь ничего нет.
Меня подмывало сказать, что мой муж тоже певец. И вовсе не в какой-нибудь вонючей филармонии! Сдержалась.
—Непросто вам живётся,— вздохнула я.
—О, нет, что вы, у нас всё нормально! Мы столичные жители, благополучные. Вот колхозникам, тем трудно: они ведь круглый год работают бесплатно, а, чтобы прокормиться, обрабатывают свои приусадебные участки в свободное от работы время. Или, скажем, те, кто имели глупость рассказать про Сталина анекдот: они роют канал между Обью и Енисеем лопатами, которые обязаны покупать за личные деньги. Ах да, и ещё ветераны Второй мировой. Им ежегодно на рубль снижают пособие.
—Господи! Им-то за что? Ведь они, по сути, мир спасли!
—А чтоб не зазнавались! Знаете, их миллионы, а Сталин один. Если с каждым нянькаться, то нянек на напасёшься! И потом, всё равно скоро наступит коммунизм, и всё будет бесплатно. Так что деньги им вроде как ни к чему.
—Ну и ну…— я вздохнула и замолчала, переваривая полученную информацию.
По телеку, конечно, много говорили о том, что жизнь в Союзе не сахар. Но чтобы до такой степени!.. Наверно, раньше мне это было не настолько интересно, чтобы всерьёз вникать в тонкости коммунистического режима. Но теперь я поняла, почему родители готовы по потолку бегать при всяком упоминании СССР! И отчего наши власти так долго оттягивали ликвидацию этого проклятого Сталина?! Меня, что ли, ждали? Навряд ли… А, наверно, у них не было такого умного плана! Ну, до тех пор, пока Элвис его не придумал.
Прошло некоторое время. Стюардесса в серебристой униформе, в мягких сапожках с обёрнутой вокруг всей головы длинной косой выставила на столик, располагавшийся между моими с Ниной сидениями и сидениями двух джентльменов, обед. На закуску были заливной язык, фаршированная щука, грибной пудинг и рольмопс; потом супы на выбор: солянка из свежих грибов, суп-пюре из креветок или суп из баранины с айвой и яблоками; на второе можно было взять суфле из курицы, бефстроганов, тельное из рыбы или фаршированную гусиную шею. До десертов я не добралась: устала есть.
За обедом Нина обменялась несколькими фразами по-русски с господином с бородой. А затем, когда она пошла в уборную, этот господин по-заговорщицки наклонился над столом и произнёс с сильным акцентом:
—Извиняюсь, мэм! Надеюсь, что вы не поверили ни одному слову этой умалишённой?
Я растерялась:
—Вообще-то, поверила. А что, вы полагаете, не стоило?
—Да Боже упаси! Ну сами-то посудите: разве дочь врагов народа могли бы выпустить за границу? Да будь она хоть трижды шахматистка! Никогда в жизни!
—Выходит, она говорила неправду? Но для чего?
—Понятия не имею, мэм, зачем эта дамочка очерняет нашу советскую действительность! Ну что за абсурд?! «Ничего, кроме хлеба»! Да у нас консервов выше крыши! А буквально перед моим отъездом сюда в ближайший продуктовый завозили колбасу… Да, в конце концов, взгляните на всё это изобилие!
Он показал на наш стол. К слову, авиакомпания была советская: самолёты наших компаний Советы к себе не пускали.
—Что и говорить, стол богатый,— согласилась я.— Давно я так вкусно не ела.
—Вот видите, мэм!— Человек с бородой просиял.— Я скажу вам по секрету кое-что. Понятия не имею, кто такая эта Нина. Но по-английски она говорит слишком уж хорошо. А вот по-русски — с заметным акцентом.
—Ничего себе… Не знаю, что и думать…
—Просто будьте с ней поосторожней, миссис Эвелина… Ох, простите, я подслушал вашу беседу, и знаю, как вас зовут, а сам не представился! Валентин Петрович Изотопов, доктор биологических наук.
—Приятно познакомиться! Так значит, вы учёный!
—Точно так! С международной конференции вот еду.
—Должно быть, там было очень интересно,— сказала я, разумеется, исключительно из вежливости.
—Да так себе, мэм! У нас на кафедре поинтереснее будет! Мировое учёное сообщество всё ещё пребывает в плену буржуазного учения менделизма-вейсманизма-морганизма. Послушать у них нечего. А наши передовые разработки воспринимать они ещё не готовы.
—А…— только и смогла вымолвить я.
—О, простите, мэм, вам вся эта наша терминология, разумеется, неинтересна и непонятна! Просто позвольте мне сказать вот что: я очень рад, что молодые американцы интересуются жизнью в СССР! Наша борьба не стоит на месте, раз новое поколение из загнивающих стран потянулось в Москву! Знаете, если вы захотите, я с удовольствием устрою вам экскурсию по нашей столице! Покажу самые лучшие места!
—О, как мило, спасибо!
Разумеется, я не собиралась ходить ни на какие экскурсии с Изотоповым. Но бумажку, на которой он нацарапал свой номер телефона, из вежливости всё-таки взяла.
С возвращением Нины наша с ним беседа прекратилась. Впрочем, с ней мы тоже больше не общались. Изотопов вынул пачку сигарет с изображением собачьей головы и угостил всех присутствующих. Я, конечно, отказалась, а трое моих соседей закурили, думая, видимо, каждый о чём-то своём. Оставшийся путь мы проделали молча. Я глядела то в окошко на Европу, то на здоровенный портрет Сталина в газете очкарика и думала о том, как спасу мир от этого чудища.
Когда самолёт приземлился, человек в очках сложил газету и показал Нине какое-то удостоверение. Она в ужасе вскрикнула. Они обменялись несколькими словами по-русски, после чего безымянный попутчик надел на Нину наручники. Из самолёта они вышли вместе.
—Хорошо, что наше МГБ не дремлет,— сказал мне Изотопов уже на трапе.— А то развелось очернителей… Ну, до свидания, миссис! Звоните, я рад буду встретиться!
40.Я боюсь
У трапа самолёта мне удалось снова воссоединиться с Элвисом и поделиться с ним своими эмоциями:
—Я поражена тем, что тебя никто не узнал. Ни единого автографа за всю дорогу!
Элвис взглянул на меня укоризненно:
—Вряд ли торговец пишмашинками Грег Нолан — такая уж важная фигура, чтобы брать у него автографы.
Я прикусила язык. Провалить операцию, едва ступив на советскую землю, и повторить судьбу Нины совсем не хотелось. Кроме того, услышав, как Элвис представляется своим «новым» именем, к нам подбежала какая-то девушка:
—Господа Ноланы? Очень приятно. Я Лида, ваш гид-переводчик. Постараюсь сделать всё, чтобы пребывание в Советском союзе было для вас незабываемым опытом!
