—Сейчас мы придём на Красную площадь. Осмотрись там. Но только ни слова о деле!
Я была в таком восторге от этого неожиданного поцелуя, что едва смогла понять, о чём он.
—Вы такая милая пара,— сказала Лида.— Сразу видно, как друг друга любите.
Красная площадь была неожиданно маленькой: я представляла её как-то больше. Наверное, так получалось из-за того, что противоположной Кремлю стороной она примыкала к громадному здания Министерства Добра и Правды. Шириною во всю длину площади, а высотой такое, что и взглядом трудно дотянуться, оно нависало над нами своими суровыми колоннадами слово пугающая волна цунами. Старинная церковь, забавно разукрашенная в разные цвета и напоминающая собой свадебный торт, не фоне министерства была крохотной. Возле неё стоял памятник парочке каких-то бородатых мужиков в римской одежде (удивительно, до чего коммунисты любят всё античное!). Лида что-то говорила нам про них, но я не слушала. Наверно, это были Маркс и Энгельс.
Главным, что меня интересовало, был, конечно же, Мавзолей Ленина. Именно он служил трибуной для коммунистических начальников. Именно с него будет смотреть на парад физкультурников моя цель…
Стоящий лицом к Министерству, Мавзолей оказался вторым по размеру строением на площади: выше башен Кремля, выше зданий за его стенами, выше ещё одной красной постройки, названной Лидою «Историческим музеем» и как бы запиравшей площадь с той стороны, откуда мы вошли на неё. Основание Мавзолея имело форму пятиконечной звезды; первый уровень с арками в стиле ампир поддерживали куросы-рабочие и кариатиды-крестьянки. Второй уровень держался на головах многочисленных скульптур красноармейцев. Через эти два уровня проходила сплошная лестница, ведущая к расположенному надо всем огромному земному шару со стоящим на нём Лениным из камня.
—Это вот оттуда советские вожди обычно выступают?— спросила я у экскурсовода, указав на оборудованную вокруг земного шара трибуну и беспокойно косясь на прохаживающегося вокруг нас милиционера в подпоясанной белой рубахе.
—Всё верно, миссис Нолан. С той трибуны.
—Должно быть, советский народ очень счастлив, когда лицезреет своих вождей…
—О!— сказала Лида.— Не то слово! Вы не представляете, какая волна радости обрушилась на меня в тот незабываемый день, когда я в числе студентов Института иностранных языков шла с демонстрацией по Красной площади! Товарищ Сталин махал нам рукой, и, хотите верьте, хотите нет, мне казалось, что он смотрит только на меня! Даже просто встретиться с ним взглядом было так прекрасно, что я никогда не смогу позабыть этого мгновения!
—Он вам и правда так нравится?
—Ну разумеется! Если бы вы увидели его, то сразу бы почувствовали, что это особенный человек, не такой, как все! И он сделал наше детство счастливым!
Взгляд Лиды, до того холодно-деловитый, вдруг стал страстным. Глаза её горели точно так же, как у Фанни, когда та показывала мне землю в своей кошёлке…
—Скоро будет парад физкультурников,— продолжила Лида.— Как же я завидую спортсменам, которые получат возможность показать своё мастерство нашему любимому, родному товарищу Сталину! Вряд ли вам удастся попасть на этот парад, но если бы вы там оказались…
Лида затронула слишком серьёзную тему. Думаю, что Элвис испугался, как бы я не выдала себя глазами или жестом, поэтому поспешил перевести разговор:
—Товарищ гид, а можно вас спросить? Что такое «лобное место»? Там правда кого-то казнили? Или это просто слухи?
—Оттуда указы царей объявляли при царском режиме. А казнили всего лишь два раза — Стеньку Разина и врачей-отравителей… Впрочем, уверена, что вам уже нетерпится посетить сердце Красной площади — Мавзолей Великого Ленина?
—Я как раз хотел сейчас в него пойти,— ответил Элвис.
—Что ж мы медлим?
Мы, как полагается туристам, отстояли очередь в Мавзолей и зашли полюбоваться на труп Ленина. В почётном карауле у входа внутрь, в коридоре и у самого гроба стояли красивые космонавты с прозрачными круглыми шлемами в левых руках и с атомными бластерами в правых. Обтекаемый гроб из плексигласа парил в воздухе, поддерживаемый специально для него сконструированным силовым полем и освещённый зелёными и голубыми прожекторами. Я вспомнила, что на уроке физики нам как-то раз рассказывали, о том, что коммунисты подвергают тело Ленина перманентному ионизирующему излучению низкой интенсивности, которое не разрушает его тканей, но уничтожает на корню любых микробов, вызывающих гниение.
Потом Лида ещё поснимала нас на фоне кремлёвской стены, показала Большой театр, отвела в спецресторан для иностранцев и затем ещё выгуливала по центру Москвы до тех пор, пока мы не обезножили и не взмолились о том, чтоб вернуться в гостиницу. Для нас тут же было вызвано такси.
В темноте подсвеченные снизу московские небоскрёбы казались взлетающими ракетами.
43.Я не могу уснуть
Проводив нас до номера, Лида сообщила, что живет на этаже для гидов, и предложила обращаться к ней, если понадобится, в любое время дня и ночи.
Спать хотелось ужасно. Но за день у меня появилось такое громадное количество вопросов к Элвису — по поводу нашего дела, конечно же,— что я просто не могла пойти в кровать, не вступив с ним в переписку:
«Ты и правда думаешь, я справлюсь? Мне кажется, трибуна находится слишком высоко».
«Справишься, не сомневайся. Атомный пистолет сделан так, что может дострелить до высоты пятого этажа».
«А точно я сама не пострадаю? Эта площадь не такая уж большая. Ведь я буду близко!»
«Не волнуйся, мы всё просчитали. У тебя будет достаточно времени, чтобы спрятаться в бомбу. А бомба всё выдержит».
«А ты сам где будешь?»
«Буду следить за всем этим со здания Министерства. Там на крыше — вертолётная площадка».
«А как ты туда попадёшь?»
«У нас есть свои люди там. Ты же попала на крышу гостиницы в Вилко».
«Значит, ты будешь там с вертолётом, подашь мне сигнал, а потом, после выстрела, взлетишь и подберёшь меня? На это может уйти несколько минут».
«Я сразу буду внутри вертолёта. Он новейшей конструкции, взлёт на мгновенный по кнопке».
«Хорошо, а что потом? Куда мы двинемся? Как доберемся до дома?»
«Мы полетим на запад через Польшу, Чехословакию и ГДР. В Западном Берлине уже будем в безопасности».
«А вдруг нас собьют по дороге?»
«Зачем им сбивать нас? Чехи и поляки ненавидят советский строй. Помнишь, как СССР приводил их к покорности?».
«Да, но пустят ли нас через границы?»
«Об этом не волнуйся».
Об этом не волнуйся! Нет уж, буду волноваться!
«Может, есть способ уехать получше? У нашей агентуры нет секретного туннеля до Америки? Если мы уже летаем на Луну, то уж наверняка можно прокопать хотя бы один ход сквозь всю планету до другого полушария».
