— Сережка, там… там…
— Да что там? Говори яснее.
Глава 18
— Вор… вор к нам залез! — выпаливает Анюта.
— Пошли внутрь, — подхватываю ее под локоток и завожу в помещение.
Мои, в смысле дед и Кеша, тоже здесь. Еще вижу фабричного сторожа и городового со смутно знакомой физиономией.
— Ну, что украли?
Городовой лихо подкручивает ус, выходит на полтора шага вперед и выкладывает на рабочий верстак обычную канцелярскую папку.
— Э-э… что это? — спрашиваю ошалело.
— Бургантерская докментация! — докладывает бравый городовой.
— Чего? — я ни черта не понял.
— Обнаружено у вора по факту поимки, — городовой не прекращает попыток внести ясность в дело.
— Так его поймали?
— Вон он, ваш-бро, скручен с поличным.
Перевожу взгляд вслед за указующим перстом городового. В углу действительно вижу лежащего связанного человека с чулком на голове.
— А чулок на башку ему тоже вы нацепили? — происходящее начинает меня забавлять.
— Никак нет. Имел на себе во время кражи.
— Так, — фрагменты паззла проявляются один за другим, но общей картины я пока составить не смог, — Анюта, перестань уже психовать. Что это за папка?
— Приходные накладные.
— О как. А зачем она вору понадобилась?
— Я не знаю.
Зато я знаю. Папка с приходными накладными понадобилась ему потому, что он не вор… не совсем вор…
— А ну-ка, чулок снимите с него…
Я как-то даже не очень удивился, когда под чулком оказалась голова Посконникова, моего бывшего поверенного по финансовым делам.
— А теперь рассказывайте по порядку, — мне надоело получать разрозненные сведения.
По итогу пересказов от нескольких лиц, наконец, удалось составить цельную картину произошедшего. Посконников попытался проникнуть на фабрику, имея при себе ключ от одного из черных ходов. И ему это вполне удалось, и возможно его проникновение осталось бы незамеченным. Но накануне Матвей Филиппыч проводил смотр замков и засовов и счел их состояние неудовлетворительным. А потому, Кеша, мой инженер-изобретатель, навесил на все задние двери разработанную им к тому моменту сигнализацию.
В результате сигналка сработала. Под будоражащие трели полицейского свистка сперва прибежал сторож, который охерачил супостата сторожевой колотушкой. А следом примчался патруль в лице городового, который и довершил процесс задержания преступника путем скручивания и связывания.
Далее был произведен мобилетный звонок на ресепшен доходного дома, посредством которого на место происшествия были вызваны мои домочадцы. Точка. Доклад окончен.
— Ну, гражданин Посконников, — обращаюсь к преступнику и потерпевшему в одном лице, ибо фингал у него под глазом достиг лиловой цветовой насыщенности, — Зачем тебе понадобилась папка с приходными накладными?
В ответ Посконников изобразил на лице угрюмую решимость человека, готового принять мученическую смерть, но «проклятому буржуину» то есть мне, ничего не сказать.
— Молчишь… впрочем, это неважно. Кража документов переводит тебя из разряда обычного воришки в диверсанта и шпиона.
Посконников скептически хмыкает.
— Не веришь? Напрасно. Ты проник на фабрику, выполняющую контракт по линии МВД. Сечешь, Посконников? Тебе будут шить госизмену. И не думай, что Мышкин тебя прикроет.
— Это почему же? — вскидывается Посконников с вызовом.
— А потому, что сдадим мы тебя не в полицию, а… куда там положено шпионов сдавать? — обращаюсь к городовому.
— По нашему ведомству в самый раз, — радостно сообщает городовой, — В Министерство Обороны.
— Постойте-ка, — уточняю у городового, — А вы разве не в полиции служите?
— Никак нет, ошибочка вышла, ваш-бро. Из военной жандармерии мы. Петербург — город военный, ваш-бро, это вам не Москва. Тут большинство патрулей нашинские, войсковые.
— М-м… вот, значит, как… — это я прокололся, конечно, спутал полицию с армией, — Послушайте, а мне как будто лицо ваше знакомо.
— Так точно, ваш-бро, это ж вы мне наводку дали на лошадку.
— На лошадку?
— Вы мне тогда на двор указали, где ту лошадку прятали… ворье, значит. И описание дали. У одного нос сломан. Другой за причиндалы держится. Там мы их споймали… и лошадку вернули… вот, — жандарм тычет пальцем себе в лычку, — Опосля того случая мне дали ефрейтора. Оченно вам признателен, ваш-бро.
— И что, важные были преступники? — спрашиваю, — За абы кого ефрейтора не дают.
— Преступники самые обычные. Шантрапа. А вот лошадка та была оченно непростая. Из конюшен самого графа Орлова. По тому разу всю армию и флот на уши подняли. А нашел ее, получается, я.
Так. Граф Орлов… граф Орлов… попадалась мне в газете эта звучная фамилия… вспомнил. Граф Орлов у нас министр обороны всея Руси. А ведь это фигура Мышкину не уступающая. Уж во всяком случае в Питере точно. Армия с полицией в некоторой степени структуры конкурирующие, имеют целый ряд дублирующих полномочий. Надо бы взять это себе на заметку.
— Ну что ж, голубчик, ефрейторские лычки вы несомненно заслужили. А вот мы с вами сейчас еще и шпиона оформим по всем правилам. Глядишь, и унтера получите.
— Рад стараться, ваш-бро, вы токма скажите, что делать, а мы со всем тщанием.
— Да вы что, Кротовский? — Посконников на этот раз испугался не на шутку, — Какой же я шпион? Это же смешно просто…
— А зачем тебе приходные накладные? Ну!? Живо отвечай!
— Гадюкина велела узнать, кто из поставщиков осмелился продавать вам макры, — Посконников громко шмыгнул носом, — Сказала, макры к этому времени уже должны были закончиться.
— Ну что ж, Посконников, я был добр к тебе, ходу твоему делу не давал. Но ты как будто сам рвешься на каторгу.
— Ефрейтор, пакуйте этого засранца… стоп… минуточку, — замечаю, что у Посконникова за пазухой что-то оттопыривается, — А ну-ка, расстегивай тужурку. Показывай, что ты там еще спер?
Посконников вдруг густо краснеет и начинает отнекиваться. Но деваться ему некуда. Жандарм достает у него из-за пазухи… мои глаза меня не обманывают? Нет, не обманывают… достает из-за пазухи сменные Гадюкинские туфельки. Я не удерживаюсь и начинаю смеяться.
— Пос… Поско… Посконников… зачем же туфли было красть? Я бы баронессе их и так отдал.
— Только не говорите ей, умоляю, — страстно просит Посконников.
— Понятно, туфельки тырить она тебе не приказывала. То была личная твоя инициатива. Да ты, Посконников, шалунишка…
