— Благодарю, ваша честь. В день совершеннолетия он, — Гадюка обличительно указала на меня пальцем, — Заявился на фабрику…
— А на фабрике вы… — захотел уточнить судья.
— На фабрике я много лет занимала должность управляющего. Как могла, сводила концы с концами в захиревшем графском хозяйстве… он заявился на фабрику. И это был не робкий Сережа Кротовский, а демон в его обличии.
— В чем это выражалось, баронесса?
— До этого Сережа Кротовский ни разу не появлялся на фабрике и никогда не изъявлял подобного желания. А этот пришел и сразу начал показывать чудеса владения всеми тонкостями документооборота. Он был очень напорист, и даже жесток…
— Жесток?
— Именно. Он полностью подчинил себе волю старого слуги и заставил его избить одного из работников фабрики прямо у меня на глазах. А мне он угрожал и тут же, не сходя с места, уволил с должности. Воля ваша… — Гадюка умудрилась выдавить скупую слезинку, — Этот демон кого угодно способен убедить, даже купец Хоромников попал под его чары. Но только не меня. Я заявляю с полной ответственностью, он — не граф Кротовский.
После этих слов в зале поднялся шум. Люди не могли сдерживать переполняющих чувств.
— На кол его!
— Жечь демона!
— На дыбу… на дыбу…
Судья застучал молоточком по подставке.
— Тишина в зале… я буду вынужден удалять за неуважение к суду.
Кое-как успокоив толпу, судья предоставил слово моему адвокату.
— Госпожа, баронесса, — начал защитник, — Вы сказали, что граф заставил слугу избить одного из работников. Напомните нам, как фамилия того работника?
— Какое это имеет отношение к делу?
— И все же я настаиваю на ответе. Или это какой-то безымянный работник? Или может, вовсе несуществующий…
— Посконников, — сквозь зубы выдавила Гадюка.
— Погромче, пожалуйста, я не расслышал.
Баронесса метнула на адвоката гневный взгляд, но сразу подхватила себя, вернула на лицо прежнюю маску невозмутимости.
— Посконников, — повторила она четко и громко.
— Э-э… а напомните еще, не тот ли это Посконников, которого давеча поймали на краже?
Баронесса промолчала, зато Филиппыч не смог усидеть спокойно.
— Да он это, он! Бесова семя, я бы ему еще раз холку намылил безо всякого стеснения…
Осерчавший судья повелел вывести деду с заседания, но и когда его выводили, тот продолжал кричать:
— К Анютке домогался, гнида… какие зубы на каторге не выпадут, те ему сам выбью.
Ай да «деда». Все же сказал на процессе свое веское слово, хоть его никто и не спрашивал.
— Продолжайте, — нервно бросил судья адвокату и поморщился.
— Благодарю, — адвокат снова повернулся к Гадюке, — Вы, баронесса, сообщили нам, что работали несменной управляющей на фабрике, помогая графу, свести концы с концами в его захиревшем хозяйстве… я верно процитивал вас… ничего не спутал?
— Все верно, так и было.
— А позвольте полюбопытствовать, не та ли это фабрика на тысячу рабочих мест, что обеспечена бессрочным госконтрактом на поставку патронов по линии МВД?
— Та самая.
— Помилуйте, баронесса. Я, конечно, не фабрикант. Но даже мне не пришло бы в голову отнести такую фабрику в разряд «захиревших хозяйств». Или я ошибаюсь?
Тут не выдержал даже купчина, утратив неизменный покер-фейс, и довольно громко хмыкнул на весь зал суда. И не только купчина, многие задвигались, заперешептывались, заухмылялись. Мол это да… мол дали бы мне такое «захиревшее хозяйство», я бы не роптал…
— Тишина, тишина, — снова застучал молоточек, — Продолжайте.
— Вы уж простите мне, если я выскажусь резко, — продолжает адвокат, — Но, имея такую фабрику, «досводить концы с концами» до той степени, чтобы вынудить графа продать усадьбу на покрытие долгов… знаете, тут бы у самого робкого и застенчивого человека чаша терпения переполнилась. Тут бы на месте графа кто угодно превратился, как вы выразились, «в демона».
На этот раз шум в зале поднялся нестерпимый. Гадюку начали освистывать. Как все-таки переменчива толпа. Еще недавно они готовы были сажать меня на кол, а теперь подмигивают мне, машут, выражают поддержку и одобрение. Только я знаю, что радоваться пока нечему. И адвокат это знает. И главное, это знает обвинитель. Он спокойно дожидается, когда судья снова успокит зал, а затем оповещает:
— Обвинение приглашает для дачи свидетельских показаний штатного целителя Петербургского Магического Училища.
Глава 22
Штатный целитель, будучи магом, вынужден был дать колоде «полную формулу» присяги, поклявшись не применять магию на суде. Затем обвинитель приступил к допросу.
— Скажите, вы знаете подсудимого?
— Мне доводилось с ним встречаться.
— Когда и при каких обстоятельствах вы с ним познакомились?
— Мы и не знакомились. Он был без сознания… и было это вчера в магучевском лазарете.
— Тогда опишите тот день.
— Ну, в тот день, как известно, случился прорыв тварей Изнанки. На счастье, наставник Полоз очень быстро организовал оборону. Тварей перебили. Были раненые, но не смертельно. Я их принимал в лазарете. Чтобы не тратить много сил на лечение, по преимуществу обходился свитками.
— А как к вам попал подсудимый?
— Его принесли в числе последних. Судя по характеру ранения, тварь пропорола его когтями. Ребра с правой стороны были сломаны. Очень нехорошая была рана. Мне с ним пришлось повозиться.
— Скажите, а магический уровень подсудимого вы определяли?
— Да.
— А зачем это нужно? Сможете дать объяснение по-простому для людей от целительства далеких?
— Ну это стандартная практика, — поясняет целитель, — В результате тяжелых травм порой страдает не только тело, но и повреждаются силовые каналы. Их тоже приходится восстанавливать.
— То есть вы определяли магический уровень подсудимого сугубо в целительских целях?
— Да.
— А магический потенциал тоже определяли?
— Разумеется. Поверьте, это не менее важно.
— Охотно верю. И к какому результату вы пришли?
— У него нулевой уровень и нулевой магический потенциал.
— Как такое возможно? Разве в магическое училище принимают людей с нулевым потенциалом?
— Вот и я удивился. Такого просто не может быть. Вернее, такое бывает, когда переход восемнадцатилетнего рубежа происходит тяжело. Бывают случаи, когда молодые люди неспособны его пережить. Бывает, что выживают, но «теряют» потенциал на короткое время.
