— Нравится? — спрашиваю с гордостью.
— Форменное варварство.
— Много вы, женщины, понимаете. Давай прокатимся. Ты еще наш трактор не видела. Вот это варварство так варварство.
Для чистоты эксперимента в кузов загрузили Окуневскую бригаду. Надо же выяснить, как груженая машина поедет. Поехала только в путь. Я думаю, до тонны груза можно возить спокойно. Собственно, на Комаринском грузовике стоит тот же самый Челябинский движок Чумазик, и нормально, возит по полвзвода за раз.
На поле оживление. Деревенские жители радуются подъему воды. Прорыв плотины обеспечил такие заливные луга, каких давно не бывало. В тех местах, где вода уже сошла, вовсю прут из земли луковые стрелки. И впрямь как на дрожжах. Боря стоит на краю поля и, засунув руки в карманы, следит, как работает на тракторе молодой деревенский парень.
— Здрав будь, Боря, — подхожу к нему, — Смену готовишь?
— А как же. Вишь, барин, как река разлилась. Теперь тока паши… надо еще один трактор.
— Так это к Окуню вопрос… будет у нас второй трактор?
— Сделать можно. И легковая машина есть, и разобранный старый трактор Комаринские вчера притащили…
— А что тогда не так?
— Мотор совсем плохой. Мотор долго не проходит. Накопитель поменяли, масло долили, а он все равно как чахоточный.
— М-да. Моторист нужен. А моториста у нас нет… хотя, — тут мне приходит идея, — А если новый мотор привезем. Сможете снять мотор и новый поставить?
— А мотор такой же будет?
— Разумеется, один в один.
— Не знаю, барин. Надо пробовать.
— Тогда вот как поступим. Первым делом снимайте мотор. А кузов резать, колеса переставлять — это потом, по итогу снятия мотора.
— Понял, барин, — отвечает кузнец, — Снимать будем осторожно, с прицелом на замену.
— Вот и отлично… ну что, Анюта, ты уже все поняла?
— В Челябу меня отправишь, — обреченно говорит Анюта.
— Отправлю, и немедленно. Срочно нужны моторы, ремкомплекты, запчасти, каталоги… одним словом нужно все… моториста не прошу, моториста тебе в Челябе вряд ли дадут.
— Опять с почтарями трястись по ухабам, — пожаловалсь она, — У меня после той поездки бока намятые.
— Что поделать. Ань, я бы сам поехал, но на кого мне тут хозяйство оставить?… кстати, генеральную доверенность, что я тебе выписывал, с собой взяла?
— Конечно.
— Тогда в Челябе в местном банке откроешь счет. Это, чтоб платить можно было за моторы.
— Догадалась уж.
Вскоре подъехал Комаринский. Его бойцы выгрузили какое-то навесное тракторное оборудование. Видимо, не вошло в прошлый раз. Я попросил его сначала завезти Анюту в Семигорск. Подпоручик, понятное дело, в просьбе не отказал. Проехать в одной кабине с «фабриканткой» для него чуть не за счастье. Всю дорогу он «трещал крыльями» и вон из кожи лез, чтобы понравиться Анюте. Сама Анюта принимала его ухаживания со сдержанной благосклонностью.
Высадив Анюту у почты, дожидаться оказии в Челябинск, мы отправились в рейд по окрестным населенным пунктам. Искали и отрабатывали прорывы. Я продолжил попутно знакомиться с местными баринами, договариваясь о скупке старой техники.
Вечером снова заехали в Семигорск. Хотел убедиться, что Анюта уехала. Почтмейстер заверил, что лично усадил ее в почтовый грузовик, а затем попенял в шутку, что мне этого местная общественность не простит.
— Как ты мог с нами так поступить, Кротовский? Услал Анну Смородинцеву на следующий же день. Имей ввиду, мое сердце разбито… кстати, чуть не забыл, там один помещик тебя дожидается.
— Где он?
— Наверно, в кабаке сидит. Где ж еще… пойдем вместе. Мне тоже нужно промочить горло…
Помещик действительно дожидался именно меня. Перед ним стояла рюмка настойки, так даже не стал ее допивать.
— Будте любезны, граф, — сказал он мне, — Извольте взглянуть на мою машину.
— Давайте взглянем.
Мы вышли из ресторана и подошли к машине. Я ее заметил еще до того, как войти в помещение. Машина как машина. И судя по тому, что в нее не впряжена тройка лошадей, до Семигорска доехала своим ходом.
— Возьметесь, граф? — не очень понятно спрашивает помещик.
— М-м… а что именно вы от меня ждете?
— Ну как же… все кругом говорят, что вы старые машины чините и в грузовик переделываете.
Нормально так работает Семигорское сарафанное радио. Только сегодня первый грузовик выкатили из Конюшен Феррари… из Лучковского гаража, а об этом «все кругом говорят». Ни связи, ни газет, ни общественного транспорта. Просто чтоб переговорить с человеком, нужно намотать по «одному названию, что дорога» десять, двадцать, а то и тридцать километров. А уже «все говорят»… хуягия, как сказал бы Крот.
Видя морщины на моей лбу, помещик решил добавил аргументации:
— А мою машину даже чинить не надо. За моей машиной уход был хороший… так что, возьметесь?
Мне нравится, как звучит в его устах слово «уход». В его понимании за машиной ухаживают примерно так же, как за лошадью.
— Погодите, я пока в толк не возьму, — все же решаюсь уточнить, — У вас хорошая машина… на ходу… зачем от нее избавляться? Не лучше будет купить нормальный заводской грузовик?
— Не купишь грузовик. Я бы рад, да не купишь. Все грузовики выкупает министерство обороны. В свободную продажу не поступают.
Вот те раз. Вроде бы капитализм на дворе. Вроде бы не плановое хозяйство. Вроде бы спрос рождает предложение… а с другой стороны, если на всю страну один производитель моторов, то и производитель грузовых шасси вполне вероятно тоже единственный. А еще добавить к этому европейские санкции на поставку техники, и тогда все становится не только понятно, а даже привычно. Все как всегда, Россию пытаются задушить экономическими методами.
— Но вы понимаете, что машину мы испортим? Что это будет весьма грубое изделие?
— Да и шут с ней, — помещик решительно и беспощадно машет рукой, — Понимаете, мне насоветовали купить, чтоб семью возить. А куда мне возить семью? Некуда.
— Так сами катайтесь. Удобно ведь.
— Как тут сказать, — замялся помещик, — Удобно, да не совсем. Холопа ведь рядом с собой в машину не посадишь.
— Почему? — пока что ни черта не понимаю.
— Неловко как-то перед людьми, чтоб холоп в одной кабине с барином ехал.
От оно что. Сложившаяся классовая культура. Стремно барину ехать в салоне с мужиком сиволапым. А вот ежели барин будет в кабине сидеть, а мужик в открытом кузове сзади трястись, то тогда все норм, куртуазность поведения нарушена не будет.
— Ну что ж, сделать можем, — докладываю помещику с хмуро-озабоченным видом, — Но вы должны понимать. Ручной труд, единичное изделие, индивидуальный подход…
