— Что, черт возьми, произошло? — строго прикрикивает на меня подпоручик.
Качать права и выпячивать грудь не в моих правилах. Графским титулом щегольнуть и гонор показать всегда успею. Отвечаю подпоручику четко, как на докладе.
— В Лучково прорвалась тварь с Изнанки. Мелкая девчонка получила ранение. Доставлена в лазарет.
— А с тварью что? — подпоручик не спускает с меня гневливого взгляда.
— Справились своими силами. Разрешите представиться, граф Кротовский, картограф второго уровня.
— Подпоручик Комаринский, — усач прищелкнул каблуками, — Извините, граф, не знал. Накричать на вас не хотел.
— Вам совершенно не в чем извиняться, подпоручик. Вы не из пустого любопытства вопросы задаете.
— Приятно иметь дело с понимающим человеком, — подпоручик начал проникаться ко мне симпатией, — И вы правы. Имею честь возглавлять Семигроский пограничный гарнизон… — выдает он несколько вызывающе, но тут же тушуется, — …хотя что я вам, граф, говорю… всего гарнизона взвод ни на что не годных остолопов…
— Рад знакомству, подпоручик.
— А вы, граф, только не обижайтесь, очередной счастливчик, получивший Лучково в надел?
— Верно. А так же имею предписание на перевод в Семигорское магическое училище. Я пока в городе совсем не ориентируюсь. Как мне его найти, подскажете?
— Отчего ж не подсказать, — подпоручик усмехается, — Даже покажу. Извольте за мной.
Камаринский припускает не на выход, а в соседнее крыло. Я удивлен, но иду следом. Идти недалеко. В здании всего четыре кабинета на этаже. Он подходит к одной из дверей, достает ключ и отпирает.
— Прошу вас, граф, не стесняйтесь.
— Это что и есть семуч? Один единственный учебный класс?
— Он самый, — лучезарно отвечает подпоручик, — Будете третьим по счету студентом этого учебного заведения. Но двух других вы вряд ли застанете. Они предпочитают по кабакам ходить.
— М-да, — захолустье еще то, — А где же у вас проход на Изнанку?
— Везде! — Комаринский широко разводит руками, — Здесь вам не Москва и не Питер с устойчивым магическим фоном. Здесь ни привратников, ни хранителей печатей отродясь не показывалось. Давайте ваши документы.
Протягиваю документы. Подпоручиких принимает, ставит треугольную печать, подписывает и перекладывает в сейф.
— Вы приняты, граф Кротовский, поздравляю. Я по совместительству еще и училищем заведую.
— Благодарю, я так понимаю, спрашивать, когда начнутся занятия, не стоит?
— Верно понимаете, занятия здесь каждый сам себе находит. Так сказать, в угоду собственных предпочтений. Я бы мог вас позвать в рейды. Приходится постоянно прочесывать город. Но какой боец из картографа…
— Все верно, подпоручик, боец из меня никакой.
— Ну вот, сами все понимаете. А вообще заглядывайте. В этой глухомани общества никакого. И поговорить не с кем. Вы в покер играете?
— Увы, нет.
— Жаль, но все равно заглядывайте.
— Непременно. Будьте так добры, подпоручик, где можно машину заправить?
— С этим проблема. Но я вам помогу по-свойски. Выпишу требование нашему интенданту. Он пропойца, но в покер играет отменно.
Поблагодарив подпоручика, отправляюсь обратно в «лазарет». Не удивлюсь теперь, если в этом же здании застану полицию и городскую мэрию… или что тут положено вместо нее. Зато удобно, все учреждения в одном месте. Не нужно мотаться по городу.
Целитель, как оказалось, с работой уже закончил. Зареванную малышку уже передали на руки зареванной матери.
— Ну хватит, хватит причитать, — успокаивает целитель, — Все обошлось, даже шрамиков не останется. Вон барину вашему спасибо скажите. Вовремя все сделал.
Я попытался было с целителем рассчитаться, но тот только замахал на меня руками.
— Полно, граф. Какие деньги между своими? Вы, кстати, в покер играете? Нет… очень жаль. Комаринский играет как демон, никакой управы на него… заглядывайте обязательно.
Отправил своих деревенских ждать меня в машине, а сам заскочил еще в этом же здании в отделение почты. С моей мобилы здесь ни до куда дозвониться невозможно. Все равно что с Луны звонить. Дал Анюте телеграмму, что доехал и устроился.
Почта как оказалось, совмещает еще и функции банковского отделения. Открыл счет и положил на него три тысячи, что привез с собой. Не люблю таскаться с большими суммами налички. Тем более тут степняки хозяйничают, как у себя дома.
В заключение заехал во двор все того же здания, где интендант залил мне полный бак дизтоплива… и даже денег не взял. Поражают меня такие маленькие города. Деньги здесь не самая большая ценность, а личные связи важнее тяжелого кошелька… интендант, правда, тоже не отпустил без вопроса о покере:
— Не играете?… жаль… целитель, стервец, обдирает как липку. Скажу вам по секрету, он не признается, но использует в игре способность видеть скрытое. Они, докторюги, это умеют… да… заглядывайте непременно.
Уже под вечер появился в деревне Лучково второй раз сегодня. И этот второй раз разительно отличался от первого. Меня вышла встречать вся деревня. Даже кузнец Мишка Окунь не надрался, как опасался Окунек младший. И те тетки, что лузгали семечки, хотя и не прекратили своего занятия, кланялись стоя.
Мамашку с дочкой бросился выводить из машины еще один похмельный мужик, я так понимаю, отец и муж. Он причитал и невнятно каялся.
— Все хорошо, дядь Борь, — говорил ему Мишка Окунек, — Новый барин тварь извел и на машине увез…
Вот как. Тракторист Боря и есть отец пострадавшей малявки. Тогда понятно, отчего он каится. Чуть родную дочь не пробухал.
— Спасибо тебе, барин. Во век не забуду. Я… я, что хошь, барин…
— Ты вот что, Боря, — говорю ему веско, — Для начала с пьянством завязывай. А дел у нас хватает.
Я изъявил желание попариться, и Окунек метнулся топить баню. Окуня и Борю я тоже позвал.
— Вот что, мужики. Пока вы на радостях опять на стакан не подсели, лучше в баньку сходим. Вы старый хмель выпарите. А я с вами потолкую заодно, как нам жизнь на деревне налаживать.
Мишка, довольный, что папка его не сивуху хлещет, а с самим барином в баню париться идет, расстарался как мог. Баню протопил, воды с речки натаскал. Ну а я позволил себе побалдеть после трех суток дороги в душном поезде.
На горячем полке лежал. Меня со всеми стараниями березовыми вениками охаживали, на камни пахучие травяные настои поддавали, холодной водой обливали, в крынке подносили настоящий хлебный ржаной прохладный квас. Хотели девку мне подсунуть, только я рыкнул неразборчиво, но строго, и девку тут же увели. Вот теперь другое дело. Теперь есть ощущение, что я барин, а не приблудное недоразумение.
