Сам он соблюдал дистанцию, но, очевидно, Элинор Гриффин и на него тоже действовала возбуждающе. Ведь он предпочел стоять здесь и глазеть на нее с другого конца комнаты, вместо того чтобы заняться любовью с Лидией Фрэнк.
Что-то переменилось, и было весьма интересно посмотреть, каковы будут последствия. Он снова взглянул на Элинор Гриффин. Весьма интересно!
* * *
Одним из последствий относительно рано закончившегося вечера было то, что Валентин уже сидел за завтраком, когда постучали во входную дверь. Если бы он знал, что произойдет дальше, то остался бы в постели.
Что-либо менять было поздно, и он продолжал жевать кусок ветчины. Он ежедневно давал указания своему дворецкому относительно того, для каких визитеров он дома, а для каких его нет. Хоббс должен был позаботиться о том, чтобы не получившие разрешения лица, особенно женского пола, не беспокоили его. В то утро в список нежелательных визитеров попала также Лидия, которая, не совершив никакого проступка, перешла из категории лиц, сулящих приятное развлечение, в категорию тех, кто вызывает раздражение. Причем ей было известно, кто именно тому виной, и это обстоятельство ему очень не нравилось.
В дверях утренней столовой появился Хоббс.
— Милорд, его светлость герцог Мель…
— Валентин! — прервал его герцог Мельбурн, проходя мимо дворецкого. — Мне необходимо поговорить с тобой.
— Я так и понял, — сухо ответил маркиз. — Речь, наверное, пойдет об одной особе женского пола в платье цвета бургундского, не так ли?
— Разговор конфиденциальный, — сказал герцог, принимаясь ходить по комнате, и сердито поглядывая на слуг.
Прожевав ветчину, Валентин окинул взглядом незваного гостя. Он очень давно знал Себастьяна, но, кажется, никогда еще не видел его таким взволнованным. Валентин подал знак Хоббсу, и дворецкий, а с ним и двое лакеев молниеносно исчезли, закрыв за собою дверь.
— Хочешь позавтракать? — предложил он, указывая на сервированный стол.
— Я сыт.
— Тогда, ради Бога, переставь ходить из угла в угол и дай мне поесть, С утра у меня болит голова, а от твоего мелькания она разболится еще сильнее.
Герцог, нахмурив лоб, уселся рядом с Валентином.
— Ты видел вчера вечером Элинор?
— Как можно было ее не заметить? Но почему ты спрашиваешь? Или ты вызываешь на дуэль каждого джентльмена, который пялился на нее? — насмешливо фыркнул он. — Учти, их слишком много.
— Заткнись. Надеюсь, это останется между нами, Валентин.
— Я не сплетник, Себ. И ты это знаешь.
— Знаю. И это отчасти объясняет мое появление здесь. Позавчера вечером, — продолжал он, вытаскивая сложенный лист бумаги из бокового кармана, — Элинор дала мне вот это.
Вытерев испачканные джемом пальцы, маркиз взял бумагу. Прочитав написанное, он вновь возблагодарил судьбу за то, что у него нет братьев и сестер.
— А при чем тут я? — спросил он, возвращая бумагу. — Или ты хочешь, чтобы я восхитился великолепным стилем изложения?
— Вчера вечером она впервые начала играть в эту… игру, — пробормотал Мельбурн, снова засовывая бумагу в карман. — А сегодня утром она уехала с этим мерзким Кобб-Хардингом прогуляться в Гайд-парк.
Валентин некоторое время пристально глядел на своего друга. Если точнее сказать, на одного из своих немногих друзей, потому что в их выборе был очень привередлив. От отца он узнал одно правило: можешь спать с любой женщиной, но друзей выбирай весьма тщательно.
— Ее поведение, видимо, раздражает тебя, Мельбурн; так положи этому конец. Ты контролируешь ее финансы, не так ли? Не мне тебя учить.
— Все не так просто. Я… согласился на ее условия и буду их выполнять, пока она не впутается в какой-нибудь скандал.
— Ты согласился? — повторил Валентин, удивленно приподняв бровь. — Ты?
— Пришлось, пропади все пропадом. Она меня разозлила.
— В таком случае тебе придется оставить ее в покое, не так ли? Я уверен, что мадам Констанца будет в восторге от такого поворота событий.
— Значит, вот где она взяла это проклятое платье… — Серые глаза сурово взглянули на маркиза и скользнули в сторону. — Все гораздо сложнее, Валентин. Что бы она ни затеяла, она все еще носит фамилию Гриффин. И влияет на репутацию нашей семьи. Сегодня утром я пытался снова предупредить ее, что если она хочет выйти замуж, то ей нужно избегать всяких неприятностей и не тратить зря время на дураков, охотящихся за приданым, вроде Кобб-Хардинга. Однако, как видно, именно неприятности и дураки являются ее целью. Причем чем больше это раздражает меня, тем охотнее она продвигается в этом направлении.
Усмехнувшись, Валентин допил свой чай.
— В таком случае пусть делает что хочет. Она никогда не выйдет замуж за Кобб-Хардинга. Похоже, что Нелл желает немного поразвлечься и осмотреть весь табун, прежде чем выбрать своего жеребца.
— Я не могу позволить ей делать то, что вздумается. И, пожалуйста, воздержись от иносказаний. Она не ты, Валентин. Скандал больно ударит по ней. Он может погубить ее.
— И репутацию Гриффинов.
— Именно так. Какой бы храброй она ни была, ей никогда еще не приходилось выходить за пределы нашего круга. Она хочет позабавиться без скандала, но не имеет понятия, как это осуществить и чем это может обернуться.
— Я по-прежнему не понимаю, как ты сможешь разубедить ее, если сам согласился на ее условия, — продолжал Валентин. — Ведь ты человек слова и все такое прочее.
Герцог ударил кулаком по столу.
— И в этом ты прав. Именно поэтому я здесь. Валентин испытал тошнотворное чувство, будто он попал в какую-то ловушку. Только этого не хватало!
— Не будешь ли ты любезен, объяснить мне подробнее?
— Ты типичный гедонист, самый большой любитель наслаждений из всех, кого я знаю.
— Благодарю.
Мельбурн насмешливо фыркнул.
— Я говорю это не в порядке комплимента.
— Понятно. Я так и думал. А в чем же дело?
— Дело в том, что мой взгляд на принятые в обществе правила приличия диаметрально противоположен твоему. И Элинор это знает. Поэтому она не примет ни совета, ни наставлений от меня, но с готовностью прислушается к твоим.
Валентин вскочил на ноги.
— Что-о? Ты хочешь, чтобы я стал наставником Элинор? И научил ее грешить?
— Нет, конечно. Но, как ты изволил проницательно заметить, от моего вмешательства она будет все глубже погружаться в это безумие. А тебя она послушается. Мне кажется, она даже уважает тебя. Поэтому ты, Валентин, можешь удержать ее от серьезных неприятностей.
— Мне надо выпить, — сказал Валентин, переходя из столовой в библиотеку, где находился шкафчик с хорошим выбором спиртных напитков.
