На ужин (или завтрак?) собралось трое — капитан, Вельма и колдун. Не самая лучшая компания для приема пищи, но Айрис есть и не собиралась. Заприметив, с каким удивлением она рассматривает кашу и морковь, Вельма с довольным видом прокомментировала:
— Поэтому свою еду я приношу с собой.
Вытащив из кармана флягу, она пододвинула к себе бокал на тонкой ножке и наполнила емкость красной, слегка тягучей жидкостью. Очень было похоже на кровь, но Айрис для своего спокойствия решила, что это томатный сок, просто темный.
— Почему так холодно, ракс-натхпот? — возмутился Эмергод, усаживаясь во главе стола. — Мы же недалеко от Джампагуа, здесь всегда дуют теплые южняки, а в каюте у меня прям морозильная камера.
— В каюте тепло, — подал голос Кристор, щедро накладывая себе в тарелку каши с водорослями. — Я уже объяснял, почему тебе холодно. Надень плащ, если хочешь, но иллюминатор не трогай. Закроешь, и мы тут все задохнемся. На одну-то больше стало.
И он неприязненно посмотрел на Айрис.
«Почему капитану холодно, когда всем тепло?» — подумала девушка и тут же сказала:
— Это просто мысли, я вовсе не любопытствую. Наверное, заболела, вот на языке и оказывается всякое из головы. Спасибо, что пригласили на ужин. Очень у вас тут… уютно, вкусно.
— Лгунья, — фыркнул Эмергод. — Наша еда тебе не нравится, но придется привыкать. Ничего жареного, сладкого и веселящего. Эта еда — не для развлечения, но для питания. Пока не найдем Патрика, у нас пост.
— Но у меня-то поста нет, — не сдержалась Айрис.
— Согласившись, ты присоединилась к нашей команде, — отрезал Ксандер. — Кто спасает Патрика, тот заботится о своем здоровье.
«Чушь какая-то».
— Привыкнешь.
Ксандер поднялся и, взяв тарелку Айрис, положил ей пару средних морковин и ложку каши.
— Селена точно не придет в восторг от нашей диеты, зато к концу рейса спасибо нам скажет, — хмыкнул он, усаживаясь обратно. — Нарратш, милая, спрашивай. Я же вижу, что ты хочешь что-то спросить.
И он был прав. Вопросов у Айрис накопилось много, но, встретившись взглядом с колдуном Кристором, она поняла, что слишком любопытствовать не стоит. И все же не вытерпела:
— Вот это ваше «нарратш» и все остальные словечки — что они означают?
— Какие словечки? — не понял Эмергод.
— Вы часто добавляете в конце фразы всякое непонятное типа «рахтатхтуй» и подобное.
— Ты о чем? — не поняла уже Вельма.
— Ладно, это я так, воздух сотрясаю, — пошла на попятную Айрис. — А это вы убиваете драконов по всему Лунному морю?
— Кто тебе такое сказал? — от возмущения Ксандер с такой силой брякнул бокалом с водой об стол, что у того отвалилась ножка.
— Неважно, — уклонилась от ответа Айрис, решив Марину Торуоли не выдавать. — Говорят, что вы забрали дракона у Кемрана Шестипалого и убили его. Это правда?
— А тебе знать зачем? — грубовато переспросил ее колдун Варлок, и Айрис поняла, что их неприязнь друг к другу взаимна.
— Мне кажется, ты ходишь вокруг да около, ксар-кхагодия, — заметил Эмергод, отправляя в рот большой кусок моркови. — Во-первых, давай уже на «ты», а во-вторых, спрашивай, что хотела с самого начала.
— Я же тебе говорил, что она посредственность, — хмыкнул Кристор и покосился на Айрис.
Тут до нее дошло. Ее подначивали. Причем специально и осознанно. Понятное дело, что этим пиратам было просто скучно и пригласили ее для развлечения — своего собственного.
— А что с нами будет, если дракон не превратится в Патрика, а так и останется Мараохом? — наконец, произнесла она главную мысль. — Я не верю в мифы и сказки, да и никто из тех девушек не верит. Мы, конечно, споем и даже будем стараться, но, что если ничего не получится? Ты выполнишь свои обязательства?
— Хмм, — Эмергод намотал на вилку водоросль и задумался. — Хороший вопрос. Ему нужен хороший ответ. Скажем так. Я вас точно оттуда вытащу, но вряд ли отпущу. Потому что, если дракон не превратится в Патрика, значит, это не тот дракон. И мы будем искать другого. Как только найдем, вы свободны.
— Вы говорили, что собираетесь испытать нас на Джампагуа, — не унималась Айрис. — Мол, чтобы определить, кто из нас нимфа. А если тот дракон не заснет, услышав наше пение? Вдруг где-то в летописях закралась ошибка, и настоящей нимфы среди нас нет. Вы только зря потеряете время. Джампагуа от Домники недалеко. Вы нас отпустите?
— Слишком много болтаешь, — вмешался колдун и повернулся к капитану. — Хочешь, я сделаю, чтобы она замолчала?
— Я просто уточняю, — испугалась девушка.
Ксандер не отвечал, делая вид, что не разговаривает во время еды. Он усиленно пережевывал водоросли, уткнувшись в тарелку. За иллюминатором посветлело, море вздыбилось волнами, качка усилилась. Как и тошнота Айрис, которая чувствовала себя хуже с каждой секундой. Отчего-то в воздухе приторно запахло сахаром, хотя и следа его на столе не было. Кажется, она зря теряла время. Надо было сразу догадаться, что Ксандер — псих, а его люди подыгрывает ему, преследуя свои цели.
— Тут все сложно, — начал объяснять Эмергод. — Летопись, которую мы нашли, датируется тысяча триста…
Его голос вдруг стал совсем тихим, а потом и вовсе пропал. Айрис в изумлении глядела, как капитан беззвучно открывает рот, за ним повторяют Вельма и Кристор.
— Она совсем бледная, — ворвался в сознание голос второй помощницы.
В следующую секунду качка усилилась настолько, что Айрис не удержалась на стуле и упала лицом в тарелку — прямо в кашу и водоросли. Встать она не смогла. Сознание накрыла темная пелена, непроницаемая ни для света, ни для звука.
Сколько она пробыла в небытии, Айрис не знала. Чувствовала, что ее тормошат, поднимают, куда-то несут, укладывают и трясут за руки. В себя она пришла только раз, но лишь для того, чтобы попытаться исторгнуть наружу пустой желудок. Такого сильного позыва тошноты она еще не испытывала. Затем накатили холод и темнота. Что-то подсказывало — это не морская болезнь.
Ей снились морионы. Они глядели на нее темными глазами без белков, трогали перепончатыми лапами, высовывали длинные, как у жаб, языки и пытались лизнуть в щеку. Айрис по-прежнему знобило, и она невольно вспомнила жалобы капитана, которому везде было холодно. Может, Ксандер был чем-то болен, и теперь эта болезнь передалась ей? Что бы там ни было, главное — не заразиться его бредовыми фантазиями. Ведь только по-настоящему больной человек может настолько поверить в собственный бред, чтобы потратить уйму денег на его воплощение в жизнь. Да еще и исковеркать судьбы других людей.
— Море здесь ни при чем, — послышался отдаленный голос Вельмы. — Я, конечно, не специалист, но судя по некоторым признакам, девушку отравили. Эй, милая, ты меня слышишь? Что ты ела в последний раз? Капитан Данир тебе что-нибудь предлагал?
