–Вы издеваетесь?
–Вовсе нет,– ответил он с серьезным выражением лица,– очень красивое имя!
Однако в глубине голубых глаз прыгали уже знакомые мне бесенята.
Фыркнув, толкнула дверь, ведущую вниз на лестницу – в тот самый коридор, в котором я разбила вазу об голову младшего Ананакса.
–А знаете, это было восхитительно…– пробормотал Онтарио, словно прочитал мои мысли.
–Что?– не поняла я.
–Та ваза… Ни с одной девушкой при знакомстве я не испытывал таких острых ощущений! Может быть, повторим? Я даже готов сбегать в залу и принести оттуда одну из тамошних ваз.
Я не знала, плакать мне, или смеяться, но и сердиться на него больше сил не было.
–Слушайте, Онтарио, отстаньте от меня, а? И где здесь кухня?– проговорила я, вертя головой во все стороны.
Герцогский замок я знала не так хорошо, как дом тети.
–Идемте, я покажу,– вздохнул блондин и, взяв меня за руку, повел по коридору направо.
Спустя несколько минут мы оказались в помещении, в котором огонь ревел в печах, а воздух полнился ароматами съестного. Онтарио притащил откуда-то миску, доверху наполненную ощипанными цыплятами, и другую – с водой, и поставил рядом с Кошкой. Смисса издала ужасающий вой, от которого попадали сохнущие на крючках сковородки, и набросилась на еду так, словно ела первый раз в жизни. Спустя пару мгновений цыплята просто исчезли.
–Бабушка будет в восторге,– вслух подумала я, наблюдая за тем, как Кошка, полакав воды, села и принялась аккуратно умываться.– Ей нравятся те, у кого хороший аппетит! Она говорит, что любители поесть не отличаются подлостью, потому что любят жизнь.
–Бабушка – это вдовствующая королева Миневра?– восхитился Онтарио.– Воистину мудрая женщина!
Я кивнула. Перед глазами предстала картина – бабуля, сидящая у окна со своими вечными спицами в руках, и отец, стоящий за спинкой ее кресла… Как ни хорошо мне было в Самыйсоксе, кажется, я соскучилась по родственникам.
Онтарио, видимо, уловил в моем взгляде, брошенном на дверь кухни, тоску. Потому что неожиданно предложил:
–Хотите, сбежим, Ваше Высочество? Позволим смиссе поохотиться. Здешняя фауна ей может показаться весьма любопытной.
–Очень хочу, но не могу,– честно призналась я.– Вы разве не видите, что я в кандалах?
–Не вижу,– изумился Онтарио,– в смысле – не понял, Ваше Высочество!
–Они называются – долг перед родиной,– вздохнула я.– Как официальный представитель Кармодона я не могу оставить принца Стича без своего внимания. Идемте!
Мы вернулись в залу. К счастью, никто не заметил нашего отсутствия – принц что-то рассказывал Аманде, и все взгляды были направлены в их сторону. Глядя на них, я задумчиво поинтересовалась:
–Онтарио, вы не знаете случайно, смиссы едят мороженое?
–Случайно знаю,– улыбнулся он, и я невольно залюбовалась его улыбкой.– Еще как едят! Принести вам мороженое?
В этот момент Аманда с нежностью посмотрела на Онтарио.
–Хоть одна нога у меня и деревянная, я дойду сама, благодарю вас!– ответила я и, вздернув подбородок, направилась к своему месту за столом, тем самым давая всем понять, что променад окончен.
* * *
Его Светлость Ананакс, несмотря на весь свой опыт, чувствовал себя выжатым, словно лимон, когда после обеда принц и его свита наконец-то были размещены в гостевых комнатах замка и в соседних домах, принадлежащих знати, чтобы отдохнуть от долгой дороги и перед вечерним балом. Герцог отдал сотни тысяч указаний и успел проследить за выполнением более половины из них, но было одно дело, о котором ему не единожды напоминал старый друг, граф Кивис, и для которого Ананакс никак не находил времени. Очередное напоминание графа, случившееся за обедом, прозвучало как последнее предупреждение – Его Светлость прекрасно разбирался в тональности светских бесед! Поэтому, плюнув на контроль оставшейся половины поручений, он направился в комнату сына.
Онтарио что-то писал, сидя за столом у открытого окна, из которого доносился чарующий аромат роз. Когда отец вошел, он поднялся, однако от герцога не ускользнуло, как быстро молодой человек прикрыл написанное чистым листом бумаги.
–Что-то случилось?– спросил сын, и Его Светлость в очередной раз отметил, что Онтарио повзрослел на чужбине – он раздался в плечах, а в его лице появилось ранее не свойственное выражение решительности.
Ананакс прошелся по комнате и остановился у стола, заложив руки за спину.
–Я откладывал этот разговор, потому что ждал, что ты первым заведешь его, однако так и не дождался,– сказал он.– Хотел бы я знать, как ты собираешься жить дальше?
–Разве сейчас я плохо живу?– удивился Онтарио.– Милый дом, свежий воздух, прекрасная еда, долгие прогулки… Чего еще можно желать?
–Я помню, как ты делился со мной своими мечтами, словно это было вчера,– улыбнулся герцог.– Ты рассказывал о том, что у тебя будет собственное поместье с огромной библиотекой и красавица жена, которую ты станешь боготворить. Ты даже называл имя…
–Отец…– что-то такое прозвучало в голосе Онтарио, что герцог замолк и с удивлением посмотрел на сына.– Давай отложим этот разговор? С тех пор, как я уехал, многое изменилось.
–Аманда Кивис стала еще прекраснее!– парировал Его Светлость.– И она по-прежнему хочет выйти за тебя замуж. А уж как этого хочет ее отец, ты и представить себе не можешь!
Неожиданно Онтарио рассмеялся.
–Я-то как раз могу представить,– сказал он.– Но пока не готов потерять свободу. Аманда здесь ни при чем, она действительно хороша, дело во мне.
Ананакс молча смотрел в окно. Онтарио, его мальчик, стал слишком самостоятельным.
–Боюсь, тебе придется принять решение!– холодно сказал герцог, разворачиваясь к сыну.– И принять сегодня! Официально вы не были помолвлены с Амандой Кивис, однако все считали по-другому, потому что знали, как вы дороги друг другу. Ответь мне, сын, там, в Неверии, у тебя есть другая? Если это простая интрижка, плотская связь – она оборвется со временем, но если ты решил, что испытываешь какие-то чувства…
Пока он говорил, в Онтарио что-то неуловимо менялось. Да так, что Его Светлость попятился.
–К кому и какие чувства я испытываю, я решу сам,– на щеках Онтарио играли желваки, он цедил слова, будто пытался не сорваться,– все, чего я прошу у тебя – немного времени! И ты дашь мне его, потому что я так решил, ясно?
Он явно хотел сказать что-то совсем уж неподобающее, однако вместо этого быстро вышел из комнаты, хлопнув дверью и оставив отца одного.
Ананакс задумчиво покачался с мыска на пятку. То, что Онтарио увлечен принцессой Альвиной не увидел бы и слепой, но сын королевского вассала, даже самого верного, наследной принцессе не пара – кому как ни герцогу этого не знать?
