–Ради крепости международных отношений,– непонятно ответил он и поднялся.– Я, пожалуй, принесу мороженое!
Онтарио оставил меня в замешательстве – сердиться ли на этакую дерзость или посмеяться, пока он не видит?
Подлетела запыхавшаяся Аманда. Сделала реверанс и рухнула на кушетку, счастливо улыбаясь:
–Я просто не чувствую ног! Его Высочество великолепно танцует!
–Да?– с подозрением осведомилась я.– Мы точно говорим об одном и том же Высочестве? Мне он, как раз, отдавил все ноги…
Мы посидели молча, размышляя над информацией, полученной друг от друга.
–Знаешь, так приятно чувствовать, что ты кому-то нравишься,– тихо сказала Аманда.– Чувствовать, что кто-то тобой интересуется, тобой восхищается. Признаюсь, когда Онтарио уехал, мне ужасно не хватало его искреннего обожания.
–А как же другие юноши?– удивилась я.
Аманда дернула совершенным плечом, и золотая парча блеснула под светом большой люстры.
–Это не то! Понимаешь, они будут восхищаться любой красавицей, а Онтарио… Он совсем другой… Его всегда интересовали книги, а не девушки. Кроме меня, разумеется, и то это случилось не сразу. Мне потребовалось много времени и терпения, чтобы услышать признание из его уст. А ты, Твое Высочество, была когда-нибудь влюблена?
Я, не задумываясь, качнула головой.
–Нет?– изумилась Аманда.
–Нет,– твердо ответила я.– Не хочу никому доверять, так проще.
–Разве можно жить без любви?– округлила глаза Аманда.
–Ну я же живу?– усмехнулась я и замолчала – к нам подходил Онтарио, неся две креманки с мороженым. Вторую, по всей видимости, он прихватил для смиссы.
Увидев блондинку, младший Ананакс не растерялся и протянул нам обе креманки.
–Прошу, Ваше Высочество! Аманда, вы, похоже, запыхались, танцуя с принцем?
Я физически ощутила, как подруга «сделала стойку».
–Вы заметили?– улыбнулась она.– Но, кажется, вы вовсе не смотрели в нашу сторону?
–О, я имею обыкновение смотреть во все стороны – так учат на факультете международных отношений,– парировал он.– Кроме того, я не мог не смотреть туда, куда были устремлены взгляды всех присутствующих. Приятно быть в центре внимания, не так ли?
–Конечно,– затрепетала ресницами Аманда.– Принц – очень интересный собеседник. Он прекрасно образован и проводить с ним время – одно удовольствие!
–Я рад за вас,– улыбнулся Онтарио и меня удивила искренность, прозвучавшая в его голосе.
Удивила она и Аманду. Даже не столько удивила, сколько шокировала, потому что подруга резко поднялась, с размаху сунула ему креманку, сделала торопливый реверанс и скрылась в толпе.
Младший Ананакс пожал плечами. Устроился рядом со смиссой, протянул ей мороженое и под звук кошачьего чавканья поинтересовался:
–Что с ней такое?
–Вы, правда, не понимаете?– изумилась я.– Тогда вы самый бесчувственный и эгоистичный негодяй из всех, что мне знакомы!
–Какие у вас интересные знакомые, Ваше Высочество!– восхитился Онтарио.– Может быть, расскажете о них подробнее?
–Собираете информацию о придворных?– усмехнулась я.– В свите папеньки таких предостаточно.
–Разве вы не знаете, что отец мечтает видеть меня при дворе?– ответно ухмыльнулся Онтарио.– Надо же с чего-то начинать?
–Вас? При дворе?!– ужаснулась я, делая вид, что понятия не имею о чаяниях старшего Ананакса, и уж тем более не помню о своем обещании замолвить отцу словечко после случая с побегом Зверя из конюшни.– Я непременно совершу что-нибудь чудовищное, дабы Его Величество вновь рассердился на меня и услал из Тессы подальше. Так я избавлю себя от удовольствия видеть вас!
–Меня, такого бесчувственного и эгоистичного?– уточнил Онтарио.– Такого негодяйского негодяя?
Мы с удовольствием посмотрели друг на друга.
–После этого я просто обязан пригласить вас на танец, невзирая на вашу деревянную ногу!– заявил он.– Кстати, все время забываю, какая из двух деревянная – правая или левая?
–Да какая разница?– махнула рукой я, наблюдая, как тщательно Кошка вылизывает креманку.– Терпеть не могу танцевать!
–Должно быть, вам трудно переставлять ноги,– с трагическим пониманием произнес Онтарио,– но я могу предложить выход – вы весите, как пушинка, поэтому весь танец я могу просто удерживать вас на руках. Давайте, Ваше Высочество! Решайтесь!
Он поднялся и склонился передо мной в изящном поклоне.
Мне бы отказаться, но я вдруг вспомнила, как на прошлом балу он держал меня на весу, и я ощущала волнующую крепость его стальных мускулов. Ох, пусть Аманда сегодня достучится до сердца Онтарио Ананакса! Но сейчас я подарю себе один танец с ним. В последний раз.
–Ну хорошо,– лениво произнесла я. Медленно встала, протянула ему руку.– Вы несносны, юноша, на забавно несносны. Так уж и быть – один танец!
–Вы меня осчастливили, Ваше Высочество,– улыбнулся он и повел меня в центр зала.
–Ваш наряд напомнил об одной маленькой птичке,– заговорил Онтарио, когда мы прошли первый круг в молчании.– Я уже упоминал о том, что в Неверии царствуют полутона, но не в ее случае. Птичка обитает лишь в одном месте в горах и славится оперением всех цветов радуги. Увидеть ее для неверийца – примета удачи на долгий срок. Но поскольку живет птичка в недоступных местах, встретить ее случается чрезвычайно редко.
–Я тоже родом из одного места в Кармодоне,– хихикнула я.– Оно называется дворец и недоступно для обычных людей. Правда, жители Тессы предпочитают держаться от меня подальше, потому что встретить принцессу, как правило, означает – к неприятностям.
–Как я их понимаю!– воскликнул Онтарио.– При первом знакомстве вы едва не проломили мне череп!
–Вам же понравилось?– возмутилась я.– Вы даже хотели повторить!
Глаза Онтарио сверкнули.
–Так повторим?– предложил он.
–Кажется, мы уже решили, что не стоит,– наморщила нос я,– к тому же, если я при всех разобью об вашу голову предмет интерьера, меня не поймут наши неверийские гости. Вдруг они решат, что это какая-нибудь древняя кармодонская традиция, и тоже захотят повторить?
–Согласен,– серьезно кивнул Онтарио,– так у герцога никаких цветочных ваз не хватит. Правда, можно использовать еще вазы для фруктов, шкатулки…
–…Часы!– подхватила я.– Подставки под зонты…
–Пресс-папье, канцелярские подставки!
–Супницы, блюда для горячего и заварочные чайники!
–Почему только заварочные?– возмутился Онтарио.– Все зависит от крепости головы. Сковородка – прекрасный предмет!
Я плыла в танце, ощущая двойное наслаждение – от движения и от разговора. Онтарио явно нравилось нести полный бред – как и мне, и не изображать из себя вельможу, преисполненного важности от собственного существования. Мы болтали, словно подростки, легко и непринужденно, будто пели дуэтом шутливую песенку, слова которой оба знали наизусть. И нам обоим это нравилось.
