Вечером прибежала донельзя взволнованная тетушка. Я уж было решила, что Неверия напала на Кармодон, и неверийский корпус стоит под стенами Самыйсокса. Однако, оказалось, что герцог Ананакс объявил завтра День сбора розовых лепестков, тот самый всенародный местный праздник, о котором я упоминала. Пусть даже розы и не были готовы расстаться с лепестками – принцу Стичу следовало торопиться в Тессу, если он желал присутствовать на празднованиях во дворце. Он и так сильно выбился из графика, так что у роз не было никаких шансов.
Выслушав щебетание Бабайки и с трудом выставив ее из комнаты с заверениями, что костюм подберу самостоятельно, я взяла любимого плюшевого медведя, с которым спала до сих пор, и подошла к раскрытому окну. Темнело, на теневой половине небосклона появились первые звезды, а запад еще был окрашен в розовое и оранжевое. Оранжевое? Вот и ответ на вопрос, что же надеть завтра! Яркую охотничью куртку я уже делала частью бального наряда, осталось найти брюки и подобрать рубашку. И наплевать на то, что это охота всего лишь за какими-то лепестками – мне хотелось надеть именно этот костюм, а женщине всегда нужно прислушиваться к внутреннему голосу, особенно, когда он шепчет о нарядах.
Обняв медведя, я смотрела, как медленно заходит солнце. Медведя подарила мама. В его животе был потайной карман. Показывая мне, как его открыть, мама сказала: «Это волшебный медведь, солнышко. Пиши свои желания на бумажке и клади сюда. И они сбудутся!» Так и происходило. Например, вечером я писала, что хочу большое красное яблоко, и оно утром ждало меня на тумбочке у кровати, красуясь блестящими боками и наполняя комнату ароматом нежной сладости. Когда мамы не стало, я написала: «Хочу, чтобы мама вернулась!» Потом еще раз, и еще… И писала до тех пор, покуда бумажки не перестали умещаться в потайном кармане. Тогда я все поняла и записок с желаниями больше не писала. Ах, если бы медведь на самом деле был волшебным! Я вздохнула и попыталась представить, что бы написала сейчас? Да, я до сих пор желаю маминого возвращения, но понимаю, что это невозможно. Даже волшебному медведю – будь он по-настоящему волшебным!– не вернуть человека с того света. Значит, надо загадывать то, что может сбыться…
Легкий ветерок коснулся щеки, и я вдруг вспомнила горячие губы Онтарио Ананакса, крепость и нежность его ладоней, его страсть, которая перекидывалась на меня, как пожар перекидывается с дерева на дерево, прыгая неукротимым зверем. Открыв рот, я смотрела на темнеющий горизонт, потому что поняла – мне было хорошо с ним! Хорошо, как ни с кем другим! Написала я бы я сейчас на бумажке: «Хочу, чтобы Онтарио был здесь, со мной!»? Написала бы! А завтра будь что будет…
Наверное, нам, принцессам, судьбой уготовано терять. Терять себя в бесконечных балах и маскарадах, терять близких и не позволять себе плакать на похоронах, терять кавалеров, которых готова убить, но по которым, оказывается, скучаешь…
Я до боли стукнула кулаком по подоконнику, чтобы не дать себе заплакать. Давно дрыхнувшая на кровати смисса недовольно фыркнула во сне. А кусты под окном зашумели…
Неожиданный звук спугнул упадническое настроение. Я долго вглядывалась в темноту за подоконником, но ничего не увидела. Должно быть, кот охотился на птицу, недальновидно уснувшую на нижних ветвях?
Поцеловав медведя в макушку, я положила его рядом со смиссой и пошла искать брюки от охотничьего костюма. Не буду я плакать! Бабушка всегда говорила, что цвет лица наследной принцессы должен быть на тон лучше цвета лица любой признанной при дворе красавицы. А я и есть наследная принцесса!
Спустя некоторое время костюм был собран. Короткая бархатная оранжевая куртка, расшитая золотой нитью, узкие брюки и удобные полусапожки из коричневой кожи, с широкими голенищами и золотыми пряжками. К костюму я подобрала брошь в виде лука со стрелами, изумрудного цвета рубашку с кружевами на тон темнее и такого же цвета пояс, на который повесила дорожную кожаную сумочку. В сумочке, кроме нужных каждой девушке мелочей, лежал флакон со средством, полученным от лекаря, тем самым, которое я собиралась завтра использовать. Ключик от шкатулки, доставленный накануне кузнецом, висел на цепочке у меня на шее. Чем я хуже Стича? Итак, решено! Завтра я выкраду артефакт, а во время сбора лепестков найду возможность уединиться с Онтарио Ананаксом. Вовсе не для поцелуев, а ради истины!
Улыбаясь, вернулась в постель, обняла одной рукой медведя, а другой – Кошку и провалилась в сон.
* * *
Я оделась к завтраку сама, разогнав прислугу. Цвет костюма повышал настроение. Совершенно расшалившись, я нашла оранжевую ленту и повязала бантом на шею Кошке. Не сказать, чтобы смисса была довольна, но стащить с себя украшение не пробовала, за что я была ей благодарна. Вдев в уши полюбившиеся сережки-черепушки, я вышла из комнаты и спустилась к входной двери. Карета, присланная за нами с тетей Его Светлостью, уже дожидалась у порога.
–Вы прекрасно выглядите, моя дорогая принцесса!– сделав неуклюжий реверанс, сообщила Бабайка.– А какие симпатичные сережки! Что это? Никак не разгляжу…
–Это ягодки, тетушка,– мило улыбнулась я – Такие маленькие ягодки из бриллиантов. Купила, когда гуляла с Амандой.
–Очень миленькие,– тетя кинула внимательный взгляд на серьги и, кажется, что-то заподозрила, но я не дала ей опомниться, подхватила под руку и потащила к карете:
–Мы же опаздываем, тетя, ах, как неприлично! А вы взяли ведро?
–Ка… Какое ведро?– опешила Бабайка, позабыв про украшения.
–Ну, куда мы будем собирать лепестки? В ведро? Или куда их тут у вас собирают?
–Конечно, в корзины!– оскорбилась тетя.– Отверстия в них позволяют лепесткам дышать, отчего они не теряют аромата до того момента, как их начнут обрабатывать.
–Ах, в корзины!– восхитилась я.– И как я сразу не догадалась. А мне дадут корзину?
–Конечно, Ваше Высочество, самую большую!– расцвела тетя.
Я представила себя с самой большой корзиной в Самыйсоксе, решила, что лягу под ней костьми и пробормотала:
–Выберите мне что-нибудь поменьше, пожалуйста!
И уставилась в окно, где еще один прекрасный день свободы обещал превратиться в официальное торжество. Впрочем,– я поправила цепочку с ключиком на шее,– я собиралась повеселиться и заодно сделать благое дело – раскрыть гнусные планы обманщика Онтарио Ананакса.
Завтрак у герцога был, как всегда, великолепен. Придворные, как местные, так и гости, возбужденно шумели – прекрасно, когда праздник объявляется просто так, и кормят на халяву! Принц Стич был тих и задумчив. Казалось, он витает в облаках, но я видела, как он украдкой посматривает на Аманду и вздыхает. Увы, я никак не могла помочь ему. Его Высочеству следовало выиграть войну самим с собой самостоятельно.
–А где же ваш маг и волшебник?– спросил я его после положенных приветствий.– Разве он не будет собирать лепестки?
Стич качнул головой.
–Нет, Ваше Высочество, он считает это праздным времяпрепровождением, кроме того, он неотлучно находится при артефакте.
