Когда я опустилась на трон, стоящий на ступеньку ниже отцовского, смисса улеглась у моих ног, словно отгораживая от толпы.
Отец задумчиво посмотрел на Кошку, а ко мне неожиданно пришло понимание: он не сердится на меня! Он столько натерпелся из-за непутевой дочери, что теперь не знает, как себя вести. Протянув руку, я вложила пальцы в его широкую теплую ладонь и тихо произнесла, вспомнив слова Навыча, сказанные накануне ночью:
–Все будет хорошо, папа, вот увидишь.
В глазах короля промелькнуло изумление, но он не успел ничего сказать, поскольку горны бравурно заиграли гимн Неверии. Двери залы распахнулись, впуская чужеземную делегацию, во главе которой шел Стич.
Я вспомнила нашу первую встречу и усмехнулась. Отец имел вид гораздо более грозный, чем Его Светлость Ананакс, а эта толпа была куда больше той, что встречала Стича в Самыйсоксе. Придется все-таки помочь Его Высочеству преодолеть собственную скромность!
–Ты знаешь, папа,– прошептала я,– принц не женится на мне, к сожалению. Ты ведь не расстроишься сильно, правда?
Его Величество улыбнулся неверийским гостям. Одними губами – от такого усилия они даже побелели. И сипло спросил:
–ЧТО?!
–Мы не сошлись характерами,– не моргнув глазом, заявила я, и тоже улыбнулась приближающейся делегации.– Поэтому жить вместе не сможем. Хотя, как наследная принцесса, я понимаю твое желание в будущем объединить Кармодон и Неверию…
Отец вырвал руку из моих пальцев, вскочил и сбежал по ступеням.
–Ваше Величество Отис Третий, приветствую вас от имени дружественной славному Кармодону Неверийской державы и передаю наилучшие пожелания и поздравления от отца, короля Панча Первого, и матери, королевы Алары,– радостно возвестил Стич.– Позвольте преподнести наши скромные дары!
Он повернулся в сторону следовавшего за ним Распорядителя делегации, но король придержал его за рукав.
–Мы рады визиту, принц, и просим передать благодарности вашим венценосным родителям,– очень вежливо ответил отец. Так вежливо, что мне захотелось удрать через одно из окон тронного зала. Немедленно!– Мы также рады подаркам и принимаем их с удовольствием! Вы не хотите жениться на моей дочери?
Челюсть принца с грохотом обрушилась на пол. Эхом отозвались остальные челюсти, как кармодонские, так и неверийские.
–Как?– переспросил Стич, бледнея.– Как вы сказали?
–Почему вы отказываетесь от брака с моей дочерью?– взревел король так, что звякнули оконные щеколды и хрустальные подвески люстр.– Что вы себе позволяете?
Смисса вскочила и задергала ушами, и я успокаивающе опустила ладонь ей на холку.
В полной тишине, наступившей после слов отца, кто-то закашлялся. Да так сильно, что все невольно посмотрели в ту сторону.
Старый маг, держа в одной руке шкатулку, другой пытался вежливо прикрыть рот, однако кашель не проходил.
–Ой!– воскликнул принц.– Ему нужна помощь! Кто-нибудь, ударьте его по спине!
Я увидела, как рядом с Навычем оказался Онтарио, но новый рык отца меня отвлек:
–Отвечайте на мой вопрос, принц! Моя дочь из-за вас подверглась смертельной опасности, а вы не желаете на ней жениться?
–Из-за меня?– Стич так изумился, что сменил цвет с бледного на алый.– Но все было совсем не так! Это я…
–Папа, это неважно!– не выдержала я, вскакивая и сбегая вниз по ступеням.– Мы оба не хотим этого брака. Мы не любим друг друга.
–К сожалению, это так, Ваше Величество,– подтвердил принц, и в этот момент я действительно была готова расцеловать его на глазах у толпы.
По залу пронесся единый вздох – то ли вздох ужаса, то ли восхищения. Придворные, стоящие на первой линии, дружно отшатнулись – от отца можно было ожидать чего угодно.
–Ваше Величество, Ваше Величество,– послышался хриплый голос наконец откашлявшегося Навыча.– Позвольтить сначала смотреть подарок? Молодежь не мудра, она легко отвлекаться от дел и говорить глупости. Давайте не скандалить?
Я восхитилась его мужеству. Он был чужаком, но ясно дал понять королю, что наше со Стичем решение может привести к худшим последствиям, чем нарушение протокола.
Отец сделал несколько глубоких вдохов и выдохов. Кажется, Навыч только что спас жизнь своему принцу. И чужестранной принцессе, то есть, мне.
–Мы не скандалим,– буркнул Его Величество,– мы конструктивно общаемся. Но вы правы, уважаемый маг, давайте сначала подарки, а потом…
Он не договорил и посмотрел на меня так, что я обмерла. Мне явно не светил «отдаленный монастырь», скорее уж, пожизненное заточение. Интересно, смогу я отстроить город, сидя за решеткой?
–Ваше Осочество Стич, подойтить,– маг поклонился и протянул шкатулку.– Подарок Его Величеству!
Принц поспешил отойти от отца.
Коротко взглянув на меня, король приказал:
–Иди на место.
Я подобрала юбки и с достоинством поднялась на возвышение. Наверняка бабуля похвалит мою идеальную осанку в это мгновение!
–Ваше Высочество, пожалуйста, вернитесь,– вдруг услышала я голос Стича, и что-то в нем заставило меня оглянуться.
Принц уже стоял рядом с отцом, держа в руках шкатулку с артефактом.
–Прошу, спуститесь к нам,– повторил он и поклонился мне.
Легкий поклон выглядел, как танцевальное па. Да он издевается, что ли?
Чувствуя, что закипаю, я спустилась по ступенькам, стараясь не терять ни лица, ни достоинства, ни осанки.
–Ваше Величество, Неверия дарит Кармодону величайшую магическую ценность – волшебный кристалл, носящий название «Поцелуй правды»,– раскатисто произнес Стич и сунул шкатулку моему, слегка растерявшемуся отцу, а мне… протянул раскрытую ладонь.
Я физически ощутила, как все собравшиеся затаили дыхание, но поскольку происходило что-то для меня не понятное, не обратила на это внимания.
–Вашу руку, принцесса,– блеснув темными глазами, сказал принц, и когда я все-таки вложила свои пальцы в его, добавил:– Ваше сердце мне тоже нужно!
Я не успела осознать, что происходит, как Стич притянул меня к себе и поцеловал.
Его губы были узкими и твердыми. Не мягкими и пухлыми губами Онтарио Ананакса, чужими, но сам поцелуй показался знакомым! Почудилось, что мир истончается, превращается в ничто, оставляя меня наедине с тем, кто умел так целовать!..
Еще немного, и я бы догадалась, однако охватившее меня смятение сыграло злую шутку. Оттолкнув Стича, я залепила ему пощечину на глазах у обеих толп – кармордонской и неверийской. Новый единый вздох толпы уж точно был полон исключительно ужаса!
Шкатулка выпала из рук отца. Проклятый артефакт глухо застучал о ее стенки, словно мое сердце, сейчас бешено бившееся в груди.
