–Нет, ну не все, конечно,– согласно кивнула Саманта,– а только те, кто принципиально необходим.
–И много таких… принципиально необходимых?– я лихорадочно соображала, куда и кого можно будет расселить.
–Ну смотри,– Сэм начала аккуратно загибать пальчики,– мы с тобой, это понятно, Ромашка – тоже без вопросов, вампиров двое, Эдуард и Яна, если захочет. Естественно, фамильяры,– поспешно добавила гномочка, увидев укоризненный взгляд Сириуса.– Найдётся у тебя там, куда поселить семь человек… штук… в общем, семерых?
–А вампиров почему двое?– решился уточнить Ромашка, сосредоточенно что-то обдумывающий.– Их же трое вроде бы…
–Я останусь,– невозмутимо сказала Сильвена, и на её губах показалось некое подобие улыбки, когда она заметила одобрительные взгляды главы клана и патриарха,– нужно, чтобы здесь был кто-то из нас, просто на всякий случай. А оспаривать у старших право на визит в твои, Линда, удивительные Колдуны – совершенно безнадёжное занятие. Я туда потом как-нибудь наведаюсь…
–Ты повзрослела,– старый вампир одобрительно кивнул Сильвене,– это не может меня не радовать.
Вампирша молча поклонилась, и на этой оптимистичной ноте мы решили таки разойтись по комнатам спать, потому что ни на какое продуктивное обсуждение предстоящего визита в Колдуны никто из нас был не способен по определению. Мне показалось, что даже Арктур выглядел каким-то слегка утомлённым, если такое слово применительно к вампиру в принципе.
Саманту, которая, несмотря на усталость, явно была бы не против посплетничать, увёл Ромашка. Сильвена забрала Тофера, который бережно, как величайшее сокровище, придерживал у груди задремавшую Китти, а Арт, по своему обыкновению, просто растворился в воздухе. Крис утащил сонного Сириуса и неприлично бодрого Карлоса на кухню к Шатху, и мы с Эдуардом неожиданно остались вдвоём.
Это произошло как-то так стремительно, что я смутилась: за последние дни я привыкла, что рядом всё время кто-то есть, и вот так внезапно остаться наедине с человеком, который… А вот дальше я опасалась подбирать слова, так как сама не знала, как мне определить своё отношение к Эдуарду. То, что оно не было просто дружеским, я уже набралась смелости признаться хотя бы самой себе, а вот насколько серьёзными и глубокими были мои чувства – вот тут я просто терялась…
–Лин,– мягко проговорил император, с какой-то удивительной нежностью глядя на меня,– тебе совершенно необходимо отдохнуть, ты жутко вымоталась за эти дни…
–Знаешь,– я повернулась к Эдуарду, чувствуя, что нам просто необходимо хотя бы немножко поговорить вдвоём, без посторонних, даже если эти посторонние – самые близкие друзья,– когда я думаю, что прошло всего несколько дней с того момента, как я получила магический вестник о том, что должна прибыть в столицу на императорский Отбор, мне кажется, что я сошла с ума. Потому что не может столько событий произойти за такое короткое время.
–Прекрасно тебя понимаю,– невесело усмехнулся император,– но ты хоть в своём мире осталась. А у нас с Дином словно целая жизнь промелькнула за неполную неделю. Но с другой стороны, я готов и не такое пережить… ради того, чтобы… В общем, как подумаю, что мог остаться в своём мире и никогда не встретить тебя – мне становится так страшно, я тебе просто передать не могу!
Я слушала Эдуарда, и в сердце медленно поднималась тёплая и мягкая волна, названия которой я подобрать не могла, но почему-то очень чётко знала, что жить без неё уже не смогу.
–Я хотел спросить,– как-то неуверенно проговорил вдруг Эдуард, старательно глядя себе под ноги,– но не знаю, как ты отнесёшься к этой идее.
–Скажи, и мы узнаем, как я отнесусь,– я по возможности легкомысленно улыбнулась, хотя сердце замерло, а потом пустилось вскачь, чтобы замереть где-то в пятках.
–Я хотел бы сделать официальное объявление о том, что определился с выбором невесты,– решительно сказал Эдуард,– и поэтому хочу завершить Отбор, но готов пригласить всех претенденток быть моими гостьями столько, сколько им захочется.
Тут, видимо, решительность императора закончилась, и он встревоженно посмотрел на меня.
–Что скажешь, Лин?
–По поводу того, что гости могут задержаться?– попыталась пошутить я, но, увидев, как напрягся Эдуард, поняла, что время шуток закончилось и что от моего ответа зависит очень многое… практически всё…
–Ты не будешь против, если я объявлю, что выбрал в качестве невесты тебя?– Эдуард сказал это и замер, не сводя с меня пристального взгляда.– Лин, почему ты молчишь?
–Но я же простая ведьма, хоть и числюсь графиней,– растерянно проговорила я, потому что одно дело предполагать, и совершенно другое – услышать это от него самого,– ты уверен, что твоё решение встретит понимание?
–Мне совершенно безразлично, кто и что подумает,– по-прежнему напряжённо ответил Эдуард,– мне важно только то, что ответишь мне ты, Лин… Ты согласна стать моей невестой?
В комнате на секунду повисла такая глубокая тишина, что мне показалось, будто я слышу, как бешено колотится сердце императора… моего императора… собственного…
–Да,– шепнула я и утонула в счастье, которое хлынуло из глаз Эдуарда, подхватившего меня на руки и закружившего по комнате,– поставь меня, сумасшедший!
–Странник всемогущий! Лин, ты сделала меня самым счастливым человеком в этом мире и во всех остальных мирах!– Эдуард, счастливо улыбаясь, вытащил из кармана бархатную коробочку и, открыв, протянул мне.
На бархате глубокого синего цвета лежало изящное кольцо изумительной красоты: неширокий ободок из светлого металла и овальный изумруд, окружённый мелкими бриллиантами чистейшей воды. Эдуард осторожно взял кольцо и протянул мне руку, в которую я, не отрывая взгляда от счастливых глаз мужчины, вложила свою ладошку. Император бережно прикоснулся губами к моей руке и надел на безымянный палец кольцо. Оно село идеально, словно для моей руки и было сделано.
Но не успел счастливый Эдуард коснуться моих губ в нежном поцелуе, как за неплотно прикрытыми дверями неожиданно раздался грохот и невнятная ругань. Мгновенно напрягшийся император тут же ринулся к двери и, одним движением распахнув её, застыл на месте.
На полу за дверью сидела Саманта и, морщась, потирала ушибленную спину, а смущённо улыбающийся Ромашка держал в руках Сириуса и Карлоса.
–Что ты здесь делаешь, Сэм?– обречённо спросил Эдуард, глядя на Саманту, которая с кряхтением поднималась с пола.
–Подслушиваю, что же ещё,– ворчливо отозвалась она,– а Ромашка держит Карлоса, который всё время порывался принять участие в вашем разговоре, видимо, хотел дать совет какой-нибудь.
–А подслушиваешь зачем?– всё ещё пытался добиться внятного объяснения Эдуард.– Ничего, что это был сугубо личный разговор?
–А вдруг ты не решился бы,– ответила ничуть не смутившаяся гномочка,– тогда я заперла бы дверь.
–Зачем?– оторопела я, переглянувшись с императором, который, кажется, уже стал женихом. Ой, мамочки…
