–Не знаю,– явно ошеломлённый моим незнанием столь очевидных вещей, барон растерянно посмотрел на меня,– никто не знает заранее, какие испытания ждут девушек.
–Как это?– я тоже растерялся.– Но кто-то же придумывает эти дурацкие конкурсы?
–Конечно,– согласился со мной лорд управляющий и добил,– их придумываешь ты, Эдуард.
–В смысле – я придумываю?– я посмотрел на лорда управляющего с каким-то даже священным ужасом, как на человека, огласившего мне, по крайней мере, смертный приговор.– Я не умею, да я даже на вечеринках задания для игры в фанты придумать не могу, а вы хотите, чтобы я испытания для целого Отбора сочинил. Нет, барон, нет, нет и ещё раз нет. И вообще, давайте сначала с жертвами определимся…
–С жертвами?– непонимающе и с некоторой опаской покосился на меня лорд Джонатан, и я понял, что, пожалуй, для этого славного человека нового меня уже слишком много, как бы не передумал насчёт помощи.– Разве планируются какие-то …жертвоприношения? У вас они ещё встречаются?
–Нет, что вы, лорд Джонатан,– я поспешил успокоить барона,– я имел в виду участниц Отбора, просто пошутил неудачно…Простите – нервы…
–Я всё понимаю, мой мальчик,– успокоившись, ответил лорд,– но возле Шара ты должен назвать точное число. Что ты…мы решим?
–Давайте через десять дней хотя бы, а?– жалобно попросил я, напоминая самому себе Дина, который в детстве так же пытался отсрочить очередную поездку к родственникам, которых терпеть не мог, но был обязан посещать.
–Да будет так,– кивнул лорд Джонатан,– значит, можно объявить, что Отбор начнётся третьего…,– тут он посмотрел на пригорюнившегося меня,– пятого июня. И сегодня же мы пойдём к Шару Судьбы, который определит десять претенденток.
–А как он их выбирает?– во мне наконец-то проснулось любопытство, до сего момента пребывавшее в шоке от свалившихся проблем.– И как они об этом узнают?
–Шар определит, и тут же к каждой выбранной девушке отправится магический вестник и капсула с одноразовым порталом, который и перенесёт её в приёмную залу Зелёного дворца. На сборы и прибытие девушкам даётся два дня. Но, я полагаю, все соберутся быстрее, так как во всех семействах, где есть девицы на выданье, ждут начала Отбора и следят за новостями. Так что девушки почти что на сундуках сидят, на всякий случай.
–А когда последний раз это дивное мероприятие проходило?– поинтересовался я: авдруг есть, с кем посоветоваться, опыта, так сказать, поднабраться.
–Так тридцать один год назад и проходил, как батюшка твой, упокой Странник его душу, супругу выбирал,– в глазах барона мелькнула боль, видимо, и здесь они с моим отцом были близкими друзьями.– Жаль, что ни один из твоих родителей до этого дня не дожил…
Я кивнул, так как тоже искренне горевал и по безвременно ушедшему отцу, и по матери, которая пропала во время пикника, когда мне и десяти лет не было. Отец тогда перевернул вверх дном всю империю и ближайшие государства, но так ничего и не нашёл кроме обрывка кружевного шарфа, и через три года матушку решили считать погибшей. Скорее всего, так и было, ибо за все последующие годы не произошло ничего, что позволило бы в этом усомниться. Отец больше так и не женился, хотя фавориток менял, как перчатки, а два года назад не стало и его.
–Скажите, лорд Джонатан, как лучше сделать: сначала принять казначея и начальника службы безопасности, и потом отправляться к Шару, или наоборот? И расскажите мне очень коротко о бароне Тайлинге, пожалуйста. В моём мире это прекрасный, кристально честный человек, радеющий за государственную казну лучше, чем кто бы то ни было другой. На лорда Филиппа всегда можно было рассчитывать. Очень хочется верить, что и здесь всё обстоит так же.
–Непростой вопрос ты мне задал, мой мальчик,– нахмурился барон,– Филипп, к счастью, именно такой, каким ты его и описал, и именно поэтому тебя, то есть Эдварда, он терпеть не может, уж больно ты государственные средства разбазаривать любишь…любил. То охота, да непростая, а с пикниками и турнирами, то балы, то фавориткам своим поместья даришь, а хозяев чуть не на улицу выбрасываешь…И поди возрази – быстро в Башню отправишься. Так что Филипп-то такой же, да только уважения и понимания между вами нет: непросто тебе придётся с ним. И рассказать мы ему ничего не сможем: чем меньше людей знает, тем надёжнее тайна.
–И что же мне делать?– с тоской спросил я, уже представив, сколько сил мне придётся потратить, прежде чем я смогу изменить отношение к себе со стороны достойных людей.
–А ведьма не сказала, как надолго она тебя…прокляла, ну, в том смысле, как надолго тебя поменяли местами с …Эдвардом?– в глазах барона мелькнула надежда, и я мог его понять: видимо, с моим предшественником им жилось несладко. Но вот готов ли я сам задержаться здесь надолго? А с другой стороны – у меня что, есть выбор? И если в моих силах сделать этот вариант реальности лучше, то кто я такой, чтобы отказываться? А может быть, в этом есть некий высший смысл, и моя глупость обернётся чем-то важным? Хотя что я…смысла гадать нет ни малейшего, нужно просто решать проблемы по мере их поступления.
–Боюсь, что не в силах ответить на ваш вопрос, Джонатан, так как раньше никогда, знаете ли, с проклятьями не сталкивался и даже не представляю, если откровенно, когда его могут с меня снять. Ведьма…чтоб её…ничего конкретного не сказала.
–Значит, до выполнения заложенных условий,– прокомментировал лорд управляющий, явно знающий про проклятья побольше моего,– ну да не будем об этом думать, будем жить. Значит, слушай меня, Эдуард: сейчас с лордом Филиппом разговаривай нейтрально, спокойно, но внимательно просмотри документы прежде чем подписывать. Хоть ты никогда такого и не делал,– тут лорд Джонатан заметил мой изумлённый взгляд,– ну да, ты…Эдвард…никогда не интересовался финансовыми вопросами, только подписывал. Даже печать императорская для документов у лорда казначея хранится. Ну что ты на меня так смотришь?
А я действительно искренне пытался осмыслить – как это, император – и не интересовался финансовыми вопросами. А чем он тогда интересовался? Хотя что-то мне подсказывает, что лучше мне этого не знать – спокойнее спать буду.
–Я потом поговорю с лордом Филиппом, и попробую как-нибудь объяснить этому недоверчивому зануде такие резкие изменения в твоём поведении. Например, скажу, что тебе видение было…и что сам Странник велел тебе встать на путь исправления.
Я недоверчиво хмыкнул, и лорд Джонатан пожал плечами, мол, сам понимаю – не лучшая версия, но другого вариант у нас для вас нет. Ну да ладно- у меня самого и на такие объяснения фантазии не хватало, так что не буду привередничать – не в моём, знаете ли, положении капризничать.
–Хорошо,– я кивнул вставшему из кресла лорду Джонатану,– тогда я побеседую с лордом Филиппом и потом с бароном Рангером, а остальные встречи – с купцами и прочими – перенесём на более позднее время, уже после поездки к Шару. Кстати, а как мне себя вести в лордом Леонардом? Он тоже меня…не любит?
–Да нет,– барон странно покосился на меня,– я бы не сказал, что Леонард тебя не любит. Он тебя искренне ненавидит, Эдуард.
