Это я как раз знала, так как не далее, как на прошлой неделе, в трактире бурно обсуждали предстоящий Отбор и то, какие там будут испытания. Говорили о том, что волшебный Шар Судьбы выберет из лучших семей всей Руалльской империи десять самых подходящих невест для молодого императора Эдуарда, и целый месяц все желающие смогут через видящий камень наблюдать за состязаниями.
В наших Колдунах видящий камень был, но всего один, и тот достаточно старый: он давно без дела пылился в углу парадной горницы в доме старосты Данилы. Ну а что его зря включать: новостей у нас мало, да и не любят селяне зазря дорогую магическую энергию тратить, вот камень и валялся бесхозный.
Я тогда тоже вместе со всеми поахала и поохала по поводу такого интересного события и даже решила, что, пожалуй, помогу оживить видящий камень – на это у меня энергии хватит, а потом просто буду подзаряжать по мере надобности. Интересно же посмотреть, как десять красавиц будут сражаться за сердце Эдуарда II, дай Странник ему здоровья и процветания. Правда, слухи, доходившие до нашей деревеньки о молодом императоре были крайне противоречивыми: говорили, что он красив и образован, но высокомерен, груб с окружающими, а в руках вместо шпаги предпочитает держать бокал с вином. Но людям свойственно ошибаться, тем более на таком удалении от столицы.
Но вот вариант, что я тоже получу приглашение, естественно, никому не мог даже присниться в страшном сне: где я, а где император. И не только территориально – я до вчерашнего дня вообще была самой простой деревенской ведьмочкой…Ну хорошо, не самой простой – всё же растил и воспитывал меня Хорь, который далеко не всегда жил в этой глухомани. Сам он, правда, очень не любил рассказывать о прошлом, но некоторые вещи говорили сами за себя.
Например, я уже лет в десять прекрасно умела пользоваться во время еды ножом и вилкой, знала, как правильно сервировать стол и разбиралась в языке цветов. Зачем Хорь вкладывал в мою девчоночью голову эти знания, я даже не задумывалась: мне просто всегда очень нравилось учиться, порой даже неважно, чему именно.
Одевалась я опять же не так, как все мои ровесницы, и ярким сарафанам предпочитала удобные брючки и рубашки, хотя и красивые платья носила с удовольствием. Селяне неодобрительно косились, но так как вреда от этого не было никакого, то особо и не ворчали: мало ли у кого какая придурь. Михай вон одну и ту же шляпу носит и в июльское пекло, и в февральский мороз – и ничего, только уши отморозил. Так это ж его уши – чего хочет, то с ними и делает.
Я уже много раз убеждалась, что слухи имеют обыкновение распространяться со скоростью, во много раз превышающей все мыслимые и немыслимые пределы. Не успела я прочитать приглашение, как увидела Марьяну, идущую в сторону нашего с Хорём дома решительным шагом. Мысль спрятаться в доме мелькнула и исчезла – эта женщина найдёт что угодно и где угодно. От неё, как от чумы или холеры, спрятаться невозможно – можно только попытаться пережить.
–Доброго тебе утречка, Розочка,– с пугающей нежностью пропела Марьяна, останавливаясь возле крыльца и с тайным осуждением глядя на мою весёленькую пижамку в ярких мухоморчиках,– говорят, ты в столицу едешь?
–Кто говорит?– обречённо поинтересовалась я, понимая, что разговора не избежать.
–Да все говорят,– махнула рукой Марьяна куда-то в сторону трактира,– ты ж графиня теперича у нас, слышали мы вчерась, как она говорила, тётка твоя. Маленькая, помирала уже, а голос знатный, громкий,– добавила она с непонятной гордостью.
–Да, леди Кассандра удочерила меня…перед смертью,– состроила я скорбную мордашку, ибо Хорь настоятельно просил не распространяться о том, что Кэсс осталась в живых,– вот ведь как случается…
–Ты в столицу-то когда собираешься?– перешла к конкретике Марьяна.– Тебе ж с приглашением и портал должны были прислать, так что быстро доберёшься.
–А ты-то откуда про портал знаешь, Марьяна?– спросила я устало, уже не удивляясь ничему.– Приглашение ведь только-только пришло…
–Так мы камень-то видящий с утречка как-никак завели – так и слышали, что тебя объявили. Сперва сами себе не поверили, а потом так обрадовались! Хотели уж тебя будить, да потом решили, что перед дальней дорогой нашей графинюшке и поспать можно подольше.
–Спасибо,– искренне поблагодарила я и, внутренне содрогнувшись, представила себе реакцию односельчан на объявление меня претенденткой.– Марьяна, а ты чего хотела-то? Говори давай, а то мне ещё собираться, то да сё…
–Розочка, я попросить тебя хотела,– как-то неуверенно начала Марьяна, и это смущение обычно непробиваемой жены старосты не просто беспокоило, оно реально пугало,– возьми Ромашку с собой, а? Он тебе подмогой станет, хотя защитить, конечно, ежели что случись, не защитит, а вот советом подмогнёт, знаешь сама – парень он с головой. Пропадёт он у нас тут, не выживет, а в столице самое ему и место. Может, поможешь пристроить его, а? Да и моя дура перестанет на него засматриваться…
Вот теперь всё стало более или менее понятно: Ромашкой прозвали невесть откуда приблудившегося с год назад парня. Его нашли охотники, возвращавшиеся домой и случайно заметившие в траве на склоне холма с развалинами чьё-то тело. Тело при ближайшем рассмотрении оказалось симпатичным очень худеньким парнишкой лет семнадцати на вид, светловолосым и, как потом выяснилось, с потрясающей красоты синими глазами в обрамлении длиннющих ресниц. Он лежал без сознания и тихо стонал. Мужики подняли его и принесли в деревню, где сдали на попечение нам с Хорём.
Пришедший в себя через несколько часов мальчишка не мог ничего о себе рассказать кроме того, что зовут его Роман, и что он жил в большом городе. Но ни что это за город, ни чем он там занимался, ни кто его родители – ни на один из этих вопросов найдёныш ответить не мог и только виновато улыбался. Его пристроили в трактир помогать Митрию, но тот был не слишком доволен помощником – не видел он в нём желания заниматься торговым делом. На поле, в огороде или уж тем более в кузнице от Романа пользы было ещё меньше, и селяне просто махнули на него рукой. Имя Роман быстро сменилось пренебрежительным Ромашка, его не гнали, но и не привечали особо. А с недавних пор старшая дочь Марьяны стала оказывать парнишке недвусмысленные знаки внимания, чем ужасно обеспокоила родителей, уже присмотревших ей выгодного и правильного жениха в соседней деревне. Так что желание Марьяны спровадить Ромашку подальше от любимой кровиночки было вполне себе объяснимым.
–А кем я его возьму?– поинтересовалась я, плохо представляя, что мне делать с собой-то, не говоря уже о ком-нибудь ещё.– Горничной?
–Так сказали в камне-то, что каждая девушка может взять с собой одного человека и одно животное,– у Марьяны, видимо, уже заранее был готов ответ,– животное у тебя есть, а из девок тебе всё равно некого брать: справные все просватаны, а неумеха тебе и самой без надобности. А так и помощник будет, и дело доброе сделаешь, авось зачтёт Странник-то…
–Я подумаю,– твёрдо пообещала я,– вот сейчас пойду изучу приглашение, а ты присылай Ромашку через часик, хорошо?
–Хорошо,– с облегчением выдохнула Марьяна,– добрая ты душа, Розочка, хоть и ведьма…
