– И что из того? – невозмутимо отозвалась из-за двери королева. – Я же и не отказываюсь, хотя, честно говоря, порой такое желание возникает, – добавила она после небольшой паузы.
– Я не могу к жениху, – вдруг радостно вскричал его величество, довольно потирая руки, – у меня сеанс связи с Теодором Холвертом!
– Бедный мальчик, – королева снова заглянула в комнату, – ещё одна жертва твоих психологических экспериментов. Ну вот, скажи на милость, зачем ты запихнул славного ребёнка в эту всеми забытую дыру?
– Ну, во-первых, ребёнку скоро тридцать, во-вторых, он уже с блеском закончил Академию, в-третьих, это была его идея.
– И в-четвёртых, ты не в восторге от того, что он откровенно нравится Элечке, – её величество вошла в комнату и встала, уперев руки в бока. Поза получилась совершенно не королевская, а скорее подходящая крестьянке, но королеве всегда было абсолютно наплевать, что думают о ней окружающие, так сказать, в быту, то есть тогда, когда она не представляет государство. Но её величество справилась с собой, встала более изящно и поправила выбившийся из причёски локон.
– Да, я планирую для Элечки другого мужа, – с опаской поглядывая на задумчиво рассматривающую ухоженные ногти супругу, сказал его величество Ганелон, – это должен быть человек исключительно королевской крови. Теодор, несомненно, милый юноша и сын моего близкого друга, но он слишком…
– Воспитанный, – подсказала королева, не отрываясь от созерцания маникюра.
– Мякготелый, – выдвинул свой вариант характеристики Ганелон.
– Образованный, – сделала следующий ход её величество Лидия.
– Заучка, – буркнул король, понимая, что снова позволил вовлечь себя в бессмысленный спор.
– Симпатичный, – аргумент Лидии был серьёзным, но король не сдавался.
– Смазливый модник, – с азартом ответил он и потёр руки в ожидании ответа супруги.
– Талантливый маг, – королева методично загоняла супруга в угол.
– Некромант! – возмутился его величество.
– Перспективный учёный? – королева тоже увлеклась и сделала очередной ход.
– Пфф, – Ганелон небрежно фыркнул. – На дотациях из казны! Плюс папины деньги, – добавил он, будучи человеком честным.
– Будущий ректор уникальной Академии, – её величество использовала последний аргумент.
– Я тебя умоляю! – король махнул рукой. – Я уверен, что во время сегодняшнего сеанса связи он уже попросится домой.
– А если нет? Если он справится?
– Кто? Миляга Тео? Брось, Лидди, мы же оба всё прекрасно понимаем. Я и согласился на эту авантюру с Академией во многом чтобы проучить молодого нахала. Тоже мне: весь королевский совет с канцлером во главе, – тут коронованные супруги переглянулись и синхронно поморщились, – не смог придумать, как обуздать эту толпу распоясавшихся дочек и сыночков, а Теодор решит проблему? Не смеши меня! Он и сам, кстати, не безгрешен.
– Ну а вдруг? – настаивала королева, явно обдумывая свои какие-то планы: король прекрасно знал этот задумчивый взгляд. – Тогда ты дашь ему шанс?
– Я подумаю, – ушёл от ответа Ганелон и напомнил супруге, – у нас там ещё принц дожидается. Вдруг сговорятся?
– Ты сам-то в это веришь? – королева непритворно вздохнула. – У девочки одни рыцарские подвиги на уме, а принц Хасид такой себе рыцарь, прямо скажем.
– Спорим, он найдёт, чем её заинтересовать? – вдруг хитро усмехнулся Ганелон.
– Спорим, – охотно ответила Лидия, мельком подумав, что несмотря на всё самодурство и странное хобби, своего Ганю она любит. И дочери желает такого же крепкого и счастливого брака. – На что спорим?
– На банку клубничного варенья? – предложил его величество. – Литровую. Нет, двухлитровую!
– А просто сказать, что ты хочешь варенья, нельзя? – улыбнулась королева.
– Это неинтересно, – подмигнул ей коронованный супруг. – Так что передай, что после сеанса связи с Теодором я готов встретиться с принцем.
С этими словами его величество Ганелон бодро направился к дверям, попутно звонко чмокнув королеву в румяную щёчку. Она махнула рукой и отправилась отдавать распоряжения занять принца Хасида на ближайшие час-полтора, пока король будет вдохновенно стыдить симпатягу Теодора за то, что тот не справился с порученным делом.
Надо признать, что королева Лидия с самого начала была категорически против идеи взвалить все хлопоты по организации новой Академии на пусть и не слишком хрупкие плечи молодого Холверта. Но Ганя был непреклонен, и её величеству пришлось уступить: она искренне симпатизировала Тео, но не настолько, чтобы ради него идти на открытый конфликт с мужем. К тому же Ганя в чём-то был прав: принцессе не по статусу вступать в брак с человеком не королевской крови. Даже такой своеобразной принцессе, как их с Ганей Элечка.
Надо сказать, что её высочество Элеонора была девицей ужасно симпатичной, столь же своенравной и романтичной. Эта взрывоопасная смесь была приправлена унаследованным от отца почти ослиным упрямством и взятыми уже у неё, у Лидии, великолепными способностями к алхимии. Поэтому в отведённой принцессе части дворца постоянно что-то взрывалось, горело, грохотало и скрипело. На все упрёки принцесса реагировала просто: её большие фиалковые глаза мгновенно наполнялись слезами, розовые губки начинали дрожать, а тонкие пальчики нервно тискать кружевной платочек. Банально? Ну и что, зато результативно.
Почти так же сильно, как алхимию, принцесса любила романтические баллады и душещипательные истории о любви. Слушать их она могла бесконечно, и однажды даже чуть не сбежала с молодым красавцем-менестрелем, но вовсе не потому что воспылала к нему чувствами, а исключительно ради того, чтобы подольше наслаждаться его исполнением старинных рыцарских баллад. Отец этой тяги к искусству не оценил и посадил строптивую дочь на месяц под домашний арест. В результате половина гостевого крыла, в котором располагалась лаборатория, превратился практически в руины, так как расстроенная принцесса с головой окунулась в эксперименты. Арест быстренько сняли, крыло починили, а желание Ганелона сплавить любимое детище замуж стало на порядок сильнее.
С Теодором Холвертом принцесса Элеонора была знакома с самого детства, и его величеству стало казаться, что в последнее время она стала видеть в привлекательном молодом человеке не только старшего друга, но и объект романтических чувств.
Король искренне надеялся, что неудача, которую Тео неизбежно потерпит в деле основания Академии, несколько охладит интерес принцессы, так как по представлениям Элечки её избранник непременно должен был совершить подвиг, а лучше несколько. Неудачники её высочество не интересовали абсолютно.
Занятый этими мыслями, король прошёл через приёмную, кивнул вскочившему при его появлении невысокому, напоминающему крепенький гриб-боровик, молодому человеку, сделал сосредоточенное лицо и вошёл в переговорную.
