Он достал из кармана жакета золотые часы и взглянул на них. На сегодня у него было намечено еще несколько важных мероприятий, деловое свидание с одним влиятельным чиновником, обед с министром торговли, да и рабочих пора было отпустить.
Шарлемань развернул гнедого и поскакал в обратном на правлении, к обеспокоенному секретарю Робертсу. В голове у него уже созревал план отмщения коварной обидчице, лишившей его завидного куша.
Как только услужливый дворецкий распахнул дверцу кареты, чтобы помочь выйти из нее Сарале, она внимательно осмотрела улицу и поинтересовалась, дома ли отец.
– Лорд Ганновер у себя в кабинете, миледи! – пробасил старший лакей и подал кучеру рукой знак отогнать экипаж на конюшню.
Сарала легко взбежала на крыльцо особняка, воровато огляделась по сторонам и проскользнула в холл. Там было сумрачно и прохладно. Она уже почти отчаялась дождаться настоящего летнего тепла и насладиться им в полной мере, но лелеяла в сердце надежду, что и в Лондоне однажды воцарится тропическая жара, к которой она привыкла в Индии. И порой в ее голову закрадывался вопрос: коль скоро в Англии такое лето, тогда какая же здесь зима?
Не меньшую тревогу вселили в ее душу и воспоминания о побагровевшем от ярости лице Шарлеманя, бегущего за ее каретой в доке Блэкфрайарз. Но коммерция есть коммерция, и ему ли, собаку съевшему в подобных делах, не знать, что болтливость и бахвальство не доводят до добра.
Пожалуй, он дал бы волю гневу, если бы она не велела кучеру мчаться во весь опор оттуда прочь. И даже теперь, в семейной резиденции, Сарала чувствовала озноб. А ведь еще вчера лорд Гриффин ей мило улыбался и целовал пальцы.
– Деточка, это ты? Где пропадала? – спросила у нее леди Ганновер, выйдя из утренней гостиной. – Подойди же ко мне быстрее и все толком объясни.
– Я была на деловом свидании, мама! – с досадой отвечала Сарала, подойдя к Хелен Карлайл. – А где папа? Мне нужно срочно с ним поговорить.
Улыбка на лице ее матери погасла.
– А зачем он вдруг тебе понадобился? И какие могут быть у тебя с ним неотложные дела? И вообще, Сара, не слишком ли много времени ты стала уделять коммерции? Это не женское занятие. Тебе следует подумать о замужестве и отказаться от прежних замашек. Мы в Англии, дочь моя, а не в Индии. Пора начать приноравливаться к здешним порядкам и почаще появляться на музыкальных вечерах и балах.
– Но раньше я всегда помогала отцу в его делах, – возразила Сарала. – Вам ли этого не знать, мама!
– Тогда мы жили в Дели, деточка, а теперь – в Лондоне, – сказала леди Хелен. – Пожалуй, ты бы и разучилась разговаривать по-английски, останься мы там еще года на два.
– Возможно, вы правы, мама, – согласилась Сарала, сочтя разумным не напоминать ей, что они с отцом разговаривали между собой на хинди ради того, чтобы успешнее торговать с туземцами, – Папа в кабинете?
– Он просматривает наши семейные счета, пожалуйста, не отвлекай его надолго! – сказала леди Хелен.
– Хорошо, мама, не буду, – пообещала ей Сарала и снова пошла по длинному коридору.
Но леди Хелен окликнула ее, и она обернулась:
– Что еще, мама?
– Ты не рассказала, чем занималась утром. Тебя кто-нибудь сопровождал в поездке в город?
– Мистер Уоррик и служанка. Мы заключили выгодную сделку. Вернее, все совершил он, а мы с Дженни сидели в карете.
– Ладно, ступай к отцу, – сказала маркиза, махнув рукой. – Вы с ним два сапога пара, даже не знаю, как я вас терплю.
Пропустив ее последние слова мимо ушей, Сарала поторопилась скрыться с ее глаз в отцовском кабинете.
– Я вернулась, отец! – обратилась она к нему на хинди, затворив за собой массивную дубовую дверь.
– Сарала, доченька! – ответил он ей на том же языке и встал из-за письменного стола. – Ну, как прошла сделка? Надеюсь, успешно?
– Да, папа! – ответила дочь и, подбежав к Говарду Карлайлу, поцеловала его в щеку. – Вот купчая.
– Поздравляю! – воскликнул отец. – Мы стали владельцами прекрасной ткани. Ты молодец! Как вам с Уорриком удалось купить ее всего по одной гинее за рулон?
– Пришлось поторговаться, – пояснила Сарала. – Капитан поначалу затребовал с нас по гинее и десять шиллингов за штуку ткани, но я, в конце концов, сбила цену до одной гинеи.
– Отлично, доченька! Ты пошла в меня.
– Кстати, папа, впредь нам придется разговаривать в присутствии мамы только по-английски. Она на этом настаивает.
– Что ж, не будем ее расстраивать, она желает нам добра, – сказал маркиз.
– Но я не хочу подстраиваться под ее капризы! И под английские дурацкие порядки тоже! – Сарала совсем по-детски притопнула ножкой. – В последнее время я только и делаю, что подлаживаюсь под мамины требования. И постоянно выслушиваю ее наставления и упреки. Мне нет дела до мнения всех этих светских дам! Они только и умеют, что ездить по ателье и сплетничать. Мне противно на них смотреть.
– Папа!
– Терпи, доченька! – вздохнул маркиз. – Такова жизнь. Нам с тобой придется свыкнуться с лондонскими порядками. Скажи, пожалуйста, с тем словоохотливым вертопрахом, который проболтался на балу об этой партии шелка, у тебя не возникло никаких трений?
– Он опоздал, папа! – сказала Сарала, пожав плечами. – Примчался уже к шапочному разбору. – Пусть пеняет на себя!
Она не была уверена, что брат герцога Мельбурна отозвался бы о случившемся этим утром в доке недоразумении примерно так же, но надеялась, что он смирится со своим поражением, как это и подобает серьезному коммерсанту. Правда, судя по его разгневанному лицу, в данном случае их мнения не совпадали. В любой момент Шарлемань мог без предупреждения объявиться в их доме и потребовать, чтобы она вернула ему рулоны шелка. Но делиться своими опасениями с отцом Сарала не стала, чтобы не тревожить его по пустякам. А вдруг все обойдется?
Обычно после полуторачасовой деловой беседы с министром торговли Шарлемань ощущал полное удовлетворение. Но на этот раз у него так и не сложилось впечатления, что собеседник разделяет его точку зрения на проблему урегулирования конфликта между Англией и Соединенными Штатами из-за таможенных тарифов. Он с трудом поддерживал беседу и даже ляпнул один раз что-то невпопад. Причиной его рассеянности была, разумеется, коварная Сарала Карлайл, всю минувшую ночь являвшаяся ему во сне.
– Ну, как прошла встреча с министром? – спросил у него Себастьян, когда он, вернувшись домой, отдавал дворецкому шляпу и перчатки.
Вопрос застал Шарлеманя врасплох, и, желая выиграть время на обдумывание ответа, он тоже поинтересовался:
– А почему ты не на заседании парламента? Стоявший на лестничной площадке герцог Мельбурн только развел руками:
– Сегодня мы завершили его пораньше! Послушай, Шей, нам надо серьезно поговорить.
