— Итак, — повернулась к нам сосредоточенная и даже слегка повеселевшая Зверева, — я назвала это упражнение «Шаг в темноту».
Секция за ее спиной продолжала гудеть, трансформируя пол, но как именно он менялся видно уже не было.
Вода помутнела до черноты и без освещения увидеть каким стало дно «бассейна» не представлялось возможным.
— Никогда не слышал о подобном упражнении, — сказал не осознающий на что подписался Антон Аничков
Кажется, на секцию он вообще обратил внимание только сейчас и, к его беде, Зверева прекрасно знала куда он пялился до этого.
— Простите, Анна Руслановна, — робко подняла руку невысокая девушка с собранными в хвост голубыми волосами, — а какую вы программу использовали?
— Назовись, — с равнодушным видом попросила Зверева.
— Камила Валерьевна Озерецкая, двадцать два года, четвертая ранговая ступень, атрибут вода, — поспешила представиться девушка и тут же без лишней скромности продолжила, — мой дед адмирал флота, и я с детства испробовала буквально все тренажеры для водной стихии в мире, но никогда не видела эту программу.
— Она авторская, — невозмутимо бросила Зверева и найдя взглядом Аничкова, поманила его пальцем.
— Простите, что значит авторская? — не сдалась Озерецкая, явно оскорбленная таким пренебрежением, но форму сохранила максимально вежливую, как и голос.
Хоть у кого-то инстинкт самосохранения в этом классе работает, уже хорошо.
— Это значит, что я ее придумала, — вздохнула Зверева.
— А настройки секции? — искренне удивилась ответу любопытная Озерецкая.
— Ручные, — опять начав терять терпение ответила Зверева.
— А так разве можно? — раздался шепот.
— Никогда не слышал...
— Так, ребятки! — резко подняла голос Зверева и разом пресекла шепотки и уже вновь открывшую рот любопытную Озерецкую, — вопросы не касающиеся жизни и смерти задавать после занятия, оно и так у вас уже укороченное, а зал этот нам никто надолго не даст.
— Простите, — еще раз извинилась Озерецкая, но ее глаза так и блестели от любопытства, а коленки в нетерпении подрагивали.
— Итак, дружок, — переключилась обратно на поучительный тон Зверева.
— Антон, — все еще наивно улыбаясь напомнил Аничков, вставший с инструктором по правую руку.
— Дружок, — подчеркнуто снисходительно повторила Зверева и показала зажатую в пальцах небольшую сережку с бриллиантом, после чего бросила ее в самый конец темной тренировочной секции, — задача очень простая. Принеси мою драгоценность обратно и положи в эту кучку, — кивнула она на туфли, стоящие на полу, в которых уже лежали колье, браслеты, кольца и точно такая же вторая серьга.
— Гав! Гав! — послышался смешок из толпы лицеистов, что Звереву только позабавило, а вот Аничков уже не так радовался, но лицо сохранял позитивное.
— Это все? — спокойно уточнил Антон, и без зрительного контакта явно знающий куда приземлилась серьга.
А значит хорошо чувствует свой атрибут воды. Только вот в «Шаг в темноту» я со Зверевой тоже играл и главная сложность там вовсе не в том, чтобы найти предмет.
— Почти, — промурлыкала Зверева в ответ, — первое касание серьги должны быть твоей рукой. Не льдом, не водой, ни как-либо еще.
— Понял, — послушно кивнул Аничков.
— И последнее, — улыбнулась Зверева, — как только ты коснешься серьги, я попытаюсь тебе помешать ее вернуть, но только в пределах секции, — кивнула она на черный как сама смерть все еще пульсирующий от трансформаций дна «бассейн».
— Постойте, Анна Руслановна, — искренне заволновался Аничков, — это ведь нечестно!
— Не переживай так, дружок, — холодно отмахнулась Зверева, — я буду с закрытыми глазами, — и ловким движением Анна оторвала кусок платья, и плотно обвязала себе вокруг головы.
— Да я не про себя, — даже обиделся Антон, потупив взгляд, — у такой горячей женщины как вы наверняка атрибут огня! — сказанул Аничков фразу, которая забила окончательный гвоздь в крышку его будущего гроба.
— И уши тоже закрою, — добавила Зверева с тяжелым вздохом и непонятно откуда вытащила два беспроводных черных наушника.
— Да как же... — совсем растерялся Аничков, — ведь водная секция для огневика — это сущий кошмар!
Но Зверева его уже не слышала, начав покачивать головой в такт заигравшей в наушниках музыке.
— Пять! Четыре! Три! — хором начали отсчет лицеисты, озвучивая загибающую пальцы на поднятой руке Звереву.
— Два!
— Один!
— Пошел!
Пожав плечами, Аничков сорвался с места, пробежал мимо пританцовывающей инструкторши с порванным платьем и, на полном ходу, залетел в бассейн.
Вода все еще бурлила, а значит дно не просто приняло одну неизвестную форму, а продолжает меняться постоянно.
Заметив это, Аничков разумно предпочел избегать лишнего контакта с водой и взмахом руки покрыл верхний слой толстой ледяной коркой, создав себе безопасную дорожку до самой дальней стены и, играючи устроился на ней, словно заядлый серфер на доске.
На четвертом ранге так ловко использовать лед сможет далеко не каждый и давалось Антону это на удивление легко.
Проскользив так до конца секции, Аничков ловко оттолкнулся от стенки и нырнул за сережкой.
Парню все давалось настолько просто, что лицеистам даже стало скучно за ним наблюдать и большинство перевело взгляд на Звереву, которая беззаботно пританцовывала, будучи по щиколотку в ледяной воде, напевая едва слышное:
— Но вдруг иначе нельзя? И я спустился во мрак...
Не смотря на кромешную темноту в секции, почти каждый из присутствующих мог без труда отслеживать что там происходит благодаря своим атрибутам.
Водники по колебаниям воды, огневики с помощью тепловизора, проблемы могли быть только у одаренных земли, но и тут были варианты.
Но пусть лицеисты и могли «смотреть», они не знали когда это надо делать, поэтому резкий вопль Аничкова, который оглушающим эхом донесся из черных глубин секции, заставил добрую половину присутствующих удивленно вскинуть головы, судорожно вливая еще больше эфира в свои техники, чтобы немедленно понять, что произошло.
Только вот сделать это становилась с каждой секундой все тяжелее. Простое отсутствие света усложнилось неведомо откуда появившимся туманом, который разом заволок собой всю секцию.
Душераздирающие вопли боли и ужаса продолжали доноситься из черной мглы, в которую сейчас ни один из лицеистов бы не рискнул сунуться даже под страхом смерти.
Более половины отскочили от края сразу же, а самые любопытные накинули самый плотный покров, на который только были способны, но на выход тоже поглядывали.
