— Да ничего я не ломал! — открестился я от голословных обвинений.
Будто мне настоящих обвинений мало прилетает.
— Ломал, ломал, — убежденно повторила Зверева, явно получая наслаждение от разговора, — вот ты цесаревну ночью спас?
— Спас, — почуяв некий подвох в вопросе, неохотно признал я.
— А они вот не спасли, и потеряли в силе несколько рангов, — пояснила Зверева.
— Пфф, — закатил я глаза, — и винят меня в своей некомпетентности?! — на весь зал удивленно воскликнул я и угрожающий скрежет зубов был мне ответом.
— А ты как думаешь, Соколов? От защиты цесаревны их отстранили, надо же им чем-то теперь заниматься, — пожала плечами Анна Зверева и кокетливо помахала ручкой ближайшему из гвардейцев.
От яростного огня в его ответном взгляде меня аж передернуло. В этом мире явно неправильно трактуют слово телохранитель.
— Вышивкой пусть займутся, — буркнул я, — для нервов полезно.
— Простите, Анна Руслановна! — появилась вдруг из ниоткуда слегка запыхавшаяся Камила Валерьевна Озерецкая, единственная из лицеистов, кто не покинула зал при первой же возможности.
— Да? — перевела специально натренированный устрашающий взгляд Анна Зверева, но на синеволосую шебутную девушку он не подействовал.
— Почему вы меня не вызвали? — с искренним возмущением и обидой в голосе выпалила Озерецкая, — я так ждала!!!
— А ты почему еще здесь? — отразила вопрос Анна Зверева и добавила строгим тоном, — обеденный перерыв хоть и длинный, но отсюда до ресторанного блока идти дольше всего.
— Ты мазохистка? — заинтересованно вскинул я бровь, когда возникла небольшая пауза.
— А мазохистка это кто? — удивленно потупила голубые глазки Озерецкая.
— Та, кто испытывает восторг при виде Анны Руслановны, — пояснил я и тут же ловко заблокировал попытку удара под дых.
— Тогда я полная мазохистка! — с блестящими глазами выдала Озерецкая и я предусмотрительно отошел на два метра в сторону.
Смеяться и защищаться одновременно не очень-то удобно.
— Соколов, заткни рот, — прорычала Анна Зверева и вернула на этот раз наигранно доброжелательный взгляд на свою поклонницу, — забудь, что Артемий Сергеевич тебе сказал, что ты хотела, Камила?
— Так я это... — робко соединила указательные пальцы Озерецкая, — вопросы. Вы обещали ответить после занятия!!!
Доброжелательная маска на лице Анны Зверевой исчезла в тот же миг, сменившись обреченностью.
Любопытная реакция.
В подобный ступор с легкой безысходностью, обычно уверенная, жесткая и бескомпромиссная Анна Зверева попадала лишь при общении с моими сестрами, чем я без зазрений совести постоянно и пользовался.
Эта Озерецкая начинает мне нравится.
— Сколько? — сухо спросила Анна Зверева.
— Чего сколько?
— Вопросов, — предчувствуя катастрофу уточнила Зверева.
— А! Ну... — на миг задумалась Озерецкая и начала считать в уме загибая пальцы.
— Хватит! — взорвалась Зверева, терпения которой хватило только до девятого пальца.
А жаль, Озерецкая явно не планировала останавливаться и мне было даже интересно как бы она считала после десяти.
— Письменно! — выпалила приемлемое решение Зверева, — отправь вопросы мне на почту!
— Но там столько печатать... — разочарованно выдохнула Озерецкая, но быстро вернула себе позитивный настрой, — хорошо! Так и сделаю! Простите, что оторвала! До свидания! — обрывисто и нервно, словно фанатка в общении с корейским поп-идолом пропищала девушка и умчалась в раздевалку.
— Скажешь хоть слово об этом, и я тебя прикончу прямо здесь, Соколов, — холодно предупредила Зверева.
Но у меня и без этого был один безотлагательный вопрос, но переходить к нему нужно было аккуратно.
— Расскажешь, кто это такие? — кивнул я в сторону пятерых девушек в серо-черной униформе, которые на вторую половину занятия пришли из раздевалки вместе со Зверевой.
Участия в занятии они не принимали, просто наблюдали со стороны, а сейчас девушки беспрекословно приводили в порядок после лицеистов тренировочный зал и секции, отнимая работу у уборщиков.
— Не только аристократы мечтают попасть в боевые тройки, Соколов, — явно ожидая этого вопроса вздохнула Анна Зверева с подавленными глубоко нотками сочувствия, — у простолюдинов тоже есть специальное отделение с программой подготовки к боевым тройкам, и конкурс там гораздо выше, чем на вашем офицерском курсе. Боевая тройка ведь развивает не только аристократа, но и его партнеров, и способа взрастить личную силу эффективнее в этом мире еще не придумали. Это не говоря о мировой славе, баснословных жалованьях и бесконечных предложениях особо заметным сменить сословие или войти под крыло в сильный род. Каждый простолюдин мечтает попасть в эту программу.
— Ты тоже мечтала? — уловив ностальгические нотки в голосе разоткровенничавшейся Зверевой спросил я.
Столица определенно странно влияет на Звереву. Под определенным углом она теперь даже напоминает живого человека. Может, у нее и сердце есть.
— Не твое дело, — мгновенно закрылась своей привычной ледяной маской Анна Зверева и продолжила сухим отстраненным тоном, — на первый офицерский курс ежегодно принимают около сотни аристократов и всего двести простолюдинов из десятков тысяч получают реальный шанс попасть в тройку. Отбор и критерии в программе весьма строгие и только лучшие из лучших простолюдинов получают право присутствовать на занятиях с аристократами и, соответственно, имеют реальные шансы попасть с кем-нибудь в тройку.
— И эти не лучшие? — кивнул я на пятерку девушек, усердно работающих швабрами и тряпками.
— Мягко говоря, — качнула головой Анна Зверева, — я их последний шанс остаться в программе.
Внешне этого не скажешь, и без помощи «Ока» я бы не сразу заметил, но каждая из пятерки девушек имела, как минимум, одну общую черту с Анной Зверевой.
Холодный взгляд хищника, безэмоциональность, подавляющая волю уверенность, железная стойкость, парообразная стихия.
Если собрать эту пятерку девушек как кусочки паззла, то можно получить одну Анну Звереву. Не удивительно, что она взялась им помочь.
Наша Вдова умеет сострадать, любопытно.
— Чего хотел то, Соколов? — потеряла терпение Зверева, — ты ведь не просто так сидишь тут со мной, а не похищаешь цесаревн. Терять время на пустую болтовню на тебя совсем не похоже.
— Хочу зарегистрировать свою тройку на пражский турнир, — наконец, дождавшись, когда Зверева сама задаст вопрос, проговорил я максимально серьезно.
— Который в эту субботу? — удивленно хлопнула ресницами Анна.
— Ага.
