Да и к членам рода Соколовых я эмоционально привязался за эти пять лет. В Цитадели бы меня за эту слабость отстранили от полевой работы лет на десять, сослав перевоспитываться на Гектум.
Человеческие чувства — это высшая слабость Ловца и за каждым ее проявлением следят особенно строго. Ведь из всех служителей Цитадели только мы, Ловцы, генетически куда ближе к людям, чем к Эфириалам.
— Доброго дня, княжич, — вежливо кивнул мой личный водитель.
— Привет, Витя, — махнул я рукой, — я ведь дал тебе выходной. Разве не сегодня премьера в театре, на которую так хотела твоя жена?
На вечер у меня были планы на пограничной заставе, а в неодобренные Зверевой вылазки я предпочитал выбираться без лишних глаз. Иначе моя телохранительница из всех свидетелей потом всю душу вытрясет, а верных мне людей я старался беречь.
— Приказ князя, Артемий Сергеевич, — чуть потупил взгляд жилистый рыжеволосый водитель, — не извольте беспокоиться, билеты в театр я уже поменял, а Люда все понимает.
Я пропустил мимо ушей обращение по отчеству. Витя один из немногих в моем окружении подданных, кто в личных беседах мог называть меня по привычному имени Артем. К тому же подобная маленькая привилегия добавляла лояльности от людей, которых я мог назвать своими.
— Сообщишь новые даты спектакля моей надзирательнице, с меня столик в лучшем ресторане и подходящее платье в качестве извинений Людмиле, — ответил я, подходя ближе к открытой двери бронированного седана с родовыми номерами Соколовых.
— Благодарю, княжич, — обрадовался Витя и извиняясь скосил глаза вглубь салона автомобиля.
Будто бы это его вина, что пустил разъяренную Звереву в мою машину. С этой сумасбродной особой и отец-то едва справляется. Куда уж моему личному водителю.
— И вот еще, Витя, — добавил я, забравшись внутрь седана наполовину, — будь добр, довези нас побыстрей.
— Разумеется, Артемий Сергеевич, — понимающе улыбнулся мой водитель, — будет сделано в лучшем виде.
Дверь мягко захлопнулась за моей спиной, и я повернул голову направо.
Скрестив стройные ножки на высоких каблуках, рядом со мной сидела высокая блондинка. Ее волосы были сплетены сложной прической с косой челкой, нависающей над дикими янтарными глазами. Если не встречаться с ними взглядом и не обращать внимания на хищный оскал, который сама Зверева считала улыбкой, можно даже назвать ее личико миловидным.
Каплевидные золотые сережки, идеально подобранные под цвет глаз, бликовали на солнце, а изящная длинная шея была украшена массивным кулоном, уходящим вглубь широкого декольте белой блузки.
Строгие черные брюки плотно обтягивали спортивную фигуру Зверевой, которая олицетворяла горячую сексуальность и одновременно с этим пробуждала животный страх.
Будучи одним из трех личных телохранителей рода Соколовых, Зверева голыми руками могла расправиться с десятком наших лучших дружинников. И в этом ей бы не помешал ни маникюр, ни каблуки, ни типично откровенная форма одежды, едва скрывающая третий размер груди.
Анна Руслановна Зверева знала цену своей красоте и силе, ничуть не стесняясь их демонстрировать.
На мое появление девушка показательно не обратила никакого внимания, с серьезным лицом продолжая работать с ноутбуком.
— Рано выстрелила, — заговорил я первым, едва машина тронулась с места.
— Тхаг бы убил себя, — не поворачивая головы, холодно парировала Зверева, — мое действие не противоречило ни твоему нелепому приказу, ни обозначенной цели захватить пленника.
— Так он все равно себя убил, — пожал я плечами и приоткрыл окно, запуская потоки прохладного воздуха внутрь салона.
— И ты смеешь винить в этом меня, когда сам стоял в метре от него? — удостоила меня упрекающим взглядом Зверева.
— Вовсе нет, — отмахнулся я, — проблема вовсе не в трактовках приказа и его нарушении, а в доверии.
— Защищать драгоценнейшего княжича моя главная работа, и пока Сергей Леонтьевич не прикажет иное, не тебе указывать мне, как ее выполнять и что испытывать, — холодно бросила свой главный и единственный аргумент Зверева и вновь уткнулась в ноутбук.
Спорить с ней, как всегда, было совершенно бесполезно.
Да и желания не было.
С тех самых пор как молодую девушку, едва закончившую столичный царский лицей, приставили к княжичу, она старалась ни на шаг от него не отходить. И пусть с моим появлением в этом теле я смог силой выбить себе некие границы, едва ли это можно назвать победой.
За всю свою жизнь не встречал существа упрямее Зверевой. С дикими Эфириалами и то проще найти общий язык.
— Готовишь отчет отцу? — кивнул я на ноутбук, от которого девушка не отрывала взгляда, продолжая судорожно стучать по клавишам с нечеловеческой скоростью.
Ответа не последовало, но и задавал я вопрос с иной целью. Если Зверева сейчас едет со мной в одной машине, то князь Соколов ждет на аудиенцию нас обоих, и в отсутствии Березникова, именно слова Анны будут третьим мнением о том, что происходило сегодня и весь прошедший месяц.
А от того, к каким выводам придет отец после аудиенции, зависит мое ближайшее будущее на этой планете.
— Ты и сам знаешь, — на миг оторвавшись от экрана хмыкнула Зверева и хищно сощурила глаза, — как и то, что в нем будет.
— Разве могло быть иначе, — вздохнул я, осознав, что до самой встречи с отцом ничего от Зверевой не добьюсь и перевел взгляд в окно.
В этот момент мы повернули на загородную трассу, а это означало, что князь Соколов ждет нас в Сером особняке. Самом укрепленном и защищенном объекте княжества, аудиенции в котором проводятся только в самых экстренных случаях.
* * *
Массивные серые стены тянулись так далеко, что путь казался бесконечным. В широком длинном коридоре Серого особняка не было ни привычных настенных картин, ни узорчатых древних ваз, ни красного ковра, ни лепнины, ни статуй, ни золота.
Да что там, даже окон тут не было.
Лишь невидимые камеры, датчики движения и еще десятки передовых слоев безопасности, доступной князю Омскому как капитану имперской разведки.
Пусть Сергея Соколова восемь лет назад и «сослали» в новообразованное княжество, допуск к секретным разработкам у отца остался полный, а на финансирование безопасности пограничного региона император всероссийский не скупился.
Региона, к руководству которого восемь лет назад даже сильнейшие рода и на пушечный выстрел отказывались подойти. Омска боялись даже больше, чем в свое время княжества Аляски, куда сослали Романовых после отлучения от власти.
Уж слишком опасные и влиятельные люди были завязаны на наркотрафике и контрабанде в Российскую Империю, десятилетиями шедших с юга товаров.
Одно дело воевать с японцами в Корее или османами на Кавказе. Там ты точно знаешь, кто враг и что с ним надо делать.
