И это нечто называлось инстинктом самосохранения. Насколько бы не успел нестабильный разум эфириала захватить бывшего носителя человеческой оболочки, и насколько бы сильнее меня он себя не считал, память штука страшная.
Эфириалы понимают устройство человеческого мозга еще хуже меня, оттого он сам и не осознает, что один мой взгляд пробуждает в нем панический ужас и память того, как он сдох от моей руки.
Каким бы могущественным существом ты ни был, такое невозможно забыть.
Уж я-то знаю.
— То есть не помнишь? — вызывающе вскинул я бровь, продолжая неотрывно смотреть в сверкающие всеми оттенками красного нечеловеческие глаза.
— Зак… зак… — на миг замял противник.
— Забыл, — ехидно констатировал я, слегка согнув ноги.
— Не забыл!!! — вздрогнул враг, — ЗАККАРИ! МЕНЯ ЗОВУТ ЗАККАРИ! — с нотками облегчения выдохнул он и в бешеном водовороте огня в его глазах промелькнули разумные искры еще борющегося за контроль над собственным телом человеческого разума.
Но его уже не спасти.
Воспользовавшись моментом замешательства эфириала, я быстро рванул вперед и одновременно с этим обрушил на противника всю мощь накопленных ветровых потоков.
Торнадо из уплотненного эфиром воздуха точечно окутал каждый миллиметр тела врага и звук ломающихся костей наполнил поле боя.
Покров эфириала удержался, но от пары десятков переломов его физическое тело это не спасло. Эфириалы по своей природе не способны управлять живой, являющейся основой регенерации и укрепления тела живых организмов. Эфириалы как животные, способны живу только жрать.
Не давая врагу опомниться, я сблизился и нанес десяток точечных ударов в самые уязвимые места покрова, но особого успеха это не принесло. И в этот момент мои глаза вплотную встретились с пылающей тенью в безумном взгляде покрасневших глаз взбешенного существа.
От взвывшего на десятки метров вверх столба магического пламени я увернулся без особого труда. Как и от последующих пяти таких же.
Целился дезориентированный эфириал не очень точно, а оттого бил на силу, вливая в каждую атаку тонны лишнего эфира.
— СДОХНИ УЖЕ, ЛОВЕЦ!!! — прорычало существо нечеловеческим голосом и новую сплошную волну огня я играючи разрубил взмахом руки, после чего во вновь вернувшиеся разумные нотки во взгляде эфириала прорвался первый страх.
Простой человеческий страх, многократно усиленный памятью эфириала о собственной смерти.
И в этот момент ступора ему в бок с шипением вонзился ледяной кол полуметром в диаметре. Отчаянная и тщательно подготовленная атака Ивана Сомова истаяла в один миг, но свое дело она сделала.
Пробила тоненькую брешь с кулак размером в которую тут же влетел удар Эмилии.
Убранные в хвост серебристые волосы развевались на штормовом ветру.
Испестренная ожогами женская рука была плотно сжата в кулак и окутана плотным слоем эфира.
Глаза пылали решимостью и внутренней гордостью носительницы крови древних российских аристократов.
Ребра эфириала промяло от пропущенного удара и его тело болезненно согнулось пополам.
Изо рта вместе с воплем боли брызнула кровь от разрыва внутренних органов. Ярко-огненные глаза противника потускнели, но уже мгновением спустя из выставленной окровавленной ладони вырвалось всепоглощающее магическое пламя, силой вдвое превосходившее все атаки до этого.
Закрутившись вихрем вокруг своей оси, всепоглощающая волна магического огня устремилась аккурат в не успевающую уйти от атаки Эмилию, и только выставленная ладошка шестнадцатилетнего ребенка спасла моих не понимающих намеков напарников.
Находящийся в нужное время, в нужном месте, Алекс не без труда смог полностью погасить атаку врага.
— НАЗАД! — на этот раз прямо приказал я и Эмилия с Алексом послушно отступили, а отшагнувший назад Иван Сомов остановился у моего плеча.
Тело здоровяка неистово трясло, его губы и пальцы посинели, обожженная и деформированная левая рука бессильно болталась вдоль тела, а изо рта тяжело дышащего внука Богатыря шел ледяной пар.
— Ты меня плохо расслышал? — поднял я бровь.
— Званием не вышел мне приказывать, младший брат, — болезненно буркнул Иван Сомов и попытался поднять свою единственную целую руку, чтобы защититься от новой волны магического пламени.
Но не смог и его тело повело к земле.
— Вот же упрямый баран… — выдавил я, закрывая своим телом уже бессильно лежащего на земле Ивана Сомова и выставленной вверх рукой блокировал непрекращающийся поток пламени.
Почувствовав, что я не могу отойти в сторону, эфириал с диким хохотом усилил напор, выжигая все до единой частицы эфира в своем источнике.
Магический огонь закрыл собой все вокруг, оплетая меня все более плотным и плотным коконом, заставив меня начать жалеть, что собственными же руками загнал себя в ловушку.
И ради кого?
Ради человека!
Одного из семи миллиардов, что живут на этой крохотной слабой планетке, я поставил свою жизнь на кон.
Не ради равновесия. Не ради мести. Не ради справедливости.
Ради жизни смертного человека.
Каждой клеточкой тела я отчетливо ощущал как кокон магического пламени продавливает пространство сантиметр за сантиметром. Отсутствие кислорода жгло легкие. Покров лопался на глазах и счет пошел на секунды.
Я слышал, как дыхание Мина участилось и нарастающее внутреннее давление сдавило виски, заставив искать выход из ситуации, но внезапно давление извне исчезло.
Кокон огня испарился и передо мной на коленях стояло обессиленное окровавленное тело в бордовом костюме с обычными вполне человеческими карими глазами, в которых плескался первобытный ужас.
Выжрав весь эфир что был в источнике носителя, эфириал скрылся в глубины человеческой души.
— Думаешь спрятался? Как же наивно, — откашлялся я, и медленно поднялся на ноги, брезгливо стряхивая копоть с рук.
— Я просто Заккари! Румынский граф Заккари! — залепетал аристократ.
— Я же предупреждал, Заккари, — устало покачал я пальцем, — не стоит доверять голосам в голове. Что он тебе обещал? Силу? Власть? Трон императора?
— Не буду! Я больше не буду! Никогда! Обещаю! Пощади… — взмолился бедолага дрожащим голосом.
— Мы оба знаем, что будешь, — холодно ответил я и второй раз окончил жизненный путь эфириала пламени.
И если будет нужно, закончу и в третий. Такова доля Ловца, которым я никогда не перестану быть, даже если очень захочу. Как и Мину, настоящая свобода мне только снится.
Даже иронично.
Убедившись, что угроза миновала, я повернулся к лежащему без сознания Ивану Сомову.
