И здесь на Земле он действовал похожим образом.
Пробудившись в теле княжича Ильи Невского, он оказался ограничен смертным телом и энергетическими ресурсами планеты, которых даже близко не хватило бы чтобы возродить его былую силу. Но, в отличие от меня, Эфириал Подчинения пробудился в теле Рюриковича.
Одного из сильнейших кланов планеты, чей предок Рюрик продолжал делиться с каждым потомком Силой. Силой настолько мощной, что ее хватало на сотни и тысячи его потомков.
И, отличающийся крайне редким для дикого эфириала сочетанием ума и расчетливости, Илья Невский догадался, что чем меньше живых потомков будет у Рюрика, тем больше Силы получат остальные.
Проверка этой теории принесла положительный эффект, и он начал методично истреблять клан Рюриковичей изнутри. Но с этим возникло две проблемы.
Первая это проклятие Рюрика, которое могло подавить и его собственный дар Подчинения, чего он допустить никак не мог.
Вторая же это слабость одаренных этой планеты из-за чего древним и самым сильным родам Рюриковичей просто не было иных конкурентов ни внутри империи, ни снаружи. Еще и истребление иных родов, как например Оболенских, усиляло не только Невского, но и остальных Рюриковичей, что Эфириала Подчинения в корне не устраивало.
Так он перешел к плану, реализацией которого методично и терпеливо занимается последние двенадцать лет.
Развязать полномасштабную гражданскую войну между Рюриковичами. Получить ослабленных победителей. Натравить на них всех внешних врагов разом.
Все для того, чтобы избавиться от всех до единого Рюриковичей скопом до того, как они успеют получить Силу уничтоженных родичей. Эксперимент с Оболенскими показал Невскому что передача Силы происходит очень медленно, в течение одного года.
Вполне достаточное время чтобы стереть с лица Земли самую крупную и сильнейшую, а оттого и всему миру ненавистную российскую империю.
Что в итоге сделает Невского сильнейшим одаренным на планете и одному дьяволу известно, что взбредет дикому и обозленному Эфириалу Подчинения после этого.
Сам Стародубский не использовал термин «эфириала», но в рассказе делал упор на наличие некого «дара» Ильи Невского, благодаря которому его воля беспрекословно исполнялась любым, кто вступал с ним в контакт.
Все это старик собирал по крупицам долгие годы, ибо Илья Невский очень умело все заметал и никогда не работал своими руками, оставаясь в тени и вне подозрений. Настолько, что даже сам император Михаил Елецкий благоволит всем трем Витязям, оставив им на княжение Новгород, Царицын и Москву.
Три стратегических точки западной части империи, контроль над которыми в купе с генеральскими полномочиями позволяет им контролировать всю внешнюю политику с западом и ближним востоком.
— Так «Трезубец» взращивает врагов империи и то, что произошло в Праге только начало, — закончил свою речь Стародубский и хлебнул из вытянутой из-за пояса фляжки, чтобы промочить пересохшее горло.
— Прага, — посмаковал я события прошлой ночи, — слишком топорно сработано для того, кто так долго готовился, — скептически заметил я и по лицу старика видел, что мое мнение он полностью разделял.
— Я тоже так подумал, — кивнул скривившийся от крепости напитка из фляжки Стародубский и чуть более бодрым тоном добавил, — я ожидал действий от Невского через три года минимум, но потом появился ты и все закрутилось меньше чем за неделю.
— Бытует мнение что бог создал мир за семь дней, — улыбнулся я и от такого сравнения старика чуть перекосило, но вслух он ничего не сказал.
А потому после короткой паузы я задал вопрос и внимательно отслеживал реакцию Стародубского, явно знающего больше, чем хочет показать и понимающего куда больше, чем кажется на первый взгляд.
— Полагаете я ему нужен?
— Безусловно, — мгновенно и без раздумий ответил старик, — Хоть я и не до конца понимаю почему. Пойми правильно, юноша. Ты вполне мог и даже сейчас можешь оказаться марионеткой Невского под его властью. Пойти на риск меня заставило то, как ты за считанные дни расположил к себе трех из семи моих внуков, которые неподвластны дару Ильи Невского и которых я тщательно готовил для противостояния с ним.
— А еще вас заставил обратиться ко мне тот факт, что Илья Невский ускорил свой план, а потому и вам нельзя бездействовать, — констатировал я как факт и старик благоразумно не стал его отрицать, — почему бы вам самому его не убить? — вдруг спросил я, вновь подняв взгляд на чайку, которая практически скрылась из виду.
Власть над временем страшная сила. Пусть и такая ограниченная как у Стародубского.
— Потому что я не могу применить свой дар против Рюриковича, — скрипнув зубами ответил старик и до побелевших костяшек сжал руку на трости, и чуть успокоив внутренний гнев добавил, — также как и он не способен использовать на мне свой.
Обратная сторона того, что Эфириал Подчинения появился в этом мире Рюриковичем. Без этого ограничения он давно бы взял власть над планетой, но вынужден осторожничать и экономить силы. Будь он хоть тысячу раз могучим Эфириалом, он все равно ограничен ресурсами своего тела.
— Демьян Афанасьевич, а вы не боитесь, что Илья Невский применит свой дар на меня? Я ведь не Рюрикович.
— Если бы он мог, то сделал бы это в Праге, — ничуть не смутившись ответил Стародубский, — И сейчас я прекрасно понимаю почему, — с хитринкой в глазах добавил он и покосился на свой тягучий эфир который все еще оказался не способен коснуться моего тела.
Сила дара Мина крепла вместе с ним и теперь даже моего контроля не требовалось. Осев в подсознании, мой эфириал обеспечивал автономную защиту в любое время дня и ночи.
Как в старые добрые времена.
— Последний вопрос, Демьян Афанасьевич, — заметил что старику все сложнее удается удерживать свой дар и техника начала понемногу схлопываться, а время вокруг ускоряться, — Зачем вам это все? Жажда силы? Устранение конкурента? Вы ведь, получается, тоже знаете секрет Рюрика и без Ильи Невского никто не сможет вам помешать пойти по его ступеням.
— Потому что мой голос в голове я подавил и остался человеком, — уголками губ улыбнулся Стародубский, явно заранее подготовившийся к этому вопросу, — А Илья Невский уже не человек! — сжал старик кулаки и в его еще секунду назад улыбающемся взгляде мелькнуло столько ненависти, что хватило бы запитать ей целый город.
В памяти тут же всплыли голоса моих аналитиков и их сухие сводки общих отчетов на директора царского лицея. Отчетов, которые легко описывались одним словом.
Смерть.
Она была повсюду вокруг Демьяна Афанасьевича Стародубского и лишь по невероятному стечению обстоятельств не настигла его самого.
Глядя на силу управления временем я вполне понимал, как ему удалось выжить.
Но не удалось ни его многочисленным детям. Ни настоящим родным внукам. Ни хоть одному сколь либо отдаленному родственнику, которому не посчастливилось носить фамилию Стародубских.
