— Вот ему мой ответ и передай, — ничуть не смутился я.
— Артем, — надавила голосом Анна Зверева, — «приглашением» это названо лишь из вежливости. Каждый кто его получил обязан там быть и все остальные «приглашенные» уже давно в пути!! Государь неспроста предпочел вернуться из Пражского княжества не в столицу, а в Выборг! И разом собрать всех князей решил неспроста. Грядет война…
— Со шведами и немцами, я полагаю, — кивнул я и добавил, — из Выборга планировать удары по северному фронту удобнее.
— Артем!..
— Чего ты от меня хочешь? — вздохнул я, — приглашение получила ты?
— Нет, — размашисто замотала головой Анна Зверева, — я бы отдала сразу. Оно пришло в воскресенье.
— Значит, его получал один из горе-гвардейцев Феликса стоявших на охранении дома, — констатировал я, — тот затаил обиду за мои над ним издевательства и решил отомстить, придержав приглашение подольше и вручив в последний момент.
Я навлек бы на себя опалу государя опозданием, а гвардеец вроде как не при делах, так как и причина уважительная у него есть.
На них в ту ночь напали люди Холмского и только благодаря вмешательству отца, горе-гвардейцев, которые услышали в ресторане Холмского чуть больше, чем следовало, не перерезали.
Собственно, после этого досадного конфуза Артур Михайлович то и начал собирать вещички. Ибо интриговать против Соколовых и влезать в чужие дела это одно, а вот нападение на гвардейских лиц, пусть и отстраненных, это совсем другое.
Вот если бы покушения удались, то отвечал бы уже Стародубский, как тот, к кому люди государя были приставлены во временное услужение, а так Холмский подписал себе смертный приговор. Особенно когда горе-гвардейцев наконец допустили до царской канцелярии, и они поведали имперским дознавателям то, что услышали в ресторане.
— Вот ему теперь и объясняться в Выборге перед государем почему приглашение получено под его подпись, а гости не явились, — заключил я, застегивая последнюю пуговицу на сорочке.
— Жестоко… — буркнула Анна Зверева и из ее уст это звучало довольно лицемерно.
Но поправлять я ее не стал. Себе дороже.
— Лучше скажи, что там на завтрак, — потягиваясь уточнил я и от возросшего внимания Мин даже дышать перестал.
* * *
Вчерашний вагон клубники не утихомирил поистине зверские аппетиты моего эфириала.
Даже наоборот.
Распробовав вкус местной еды, Мин только и требовал, что жрать. Ну, отчасти это потому, что еда простейший способ восстановить силы и напитать биологическую оболочку энергией.
Но это не отменяет того факта, что мой аппетит возрос десятикратно, а количество вмещаемой внутрь еды и вовсе переходило все мыслимые и немыслимые границы.
— Обмен веществ ускорился, — развел я руками, после того как слопал двадцатый по счету пирожок.
На этот раз попался с картошечкой и лучком.
— Еще не поздно отправиться в Выборг… — завела свою шарманку по третьему кругу Анна Зверева.
Я все понимаю, для девочки с малых лет воспитываемой как будущий гвардеец, одна мысль о том, что государева приказа можно ослушаться была для нее дикой. Еще более диким выглядел тот факт, что Анна Зверева боялась, что все важные встречи и переговоры пройдут без нас.
Мы все пропустим и из-за этого проиграем. Ведь живя в столице, ты должен успевать за темпом остальных и стоит оказаться позади, как ты обречен.
Спешка. Спешка. Спешка.
Ни к чему хорошему она никогда не приводит.
Да и о том же Выборге я узнал еще в воскресенье. И если еще вчера я всерьез сомневался и даже был готов туда ехать, то ночью все изменилось кардинально.
— Уже поздно, — не согласился я и глянул на часы.
Особо жаждущие просители уже начали бороться за места поближе к государеву трону, хоть тот еще даже не вылетел из Пражского княжества. Дают взятки, топчут друг другу ноги и сражаются за каждый миллиметр пространства Выборгского замка.
И все тщетно.
Ведь государь туда не прилетит.
Но говорить об этом вслух нельзя. Могут неправильно понять.
Вернее, обязательно поймут неправильно. Ведь чтобы это узнать, нужно быть либо главным заговорщиком, либо тем, кто способен его понять.
Анна Зверева попыталась мне ввернуть очередной важный аргумент и доступно объяснить мне почему я, в очередной раз, по ее мнению, не прав, но я вышел на задний двор полигона.
Полной грудью втянул прохладный осенний воздух, правой рукой потирая переполненный живот.
— Вишня куда хуже клубники, — выдал свое экспертное мнение Мин, с которым я был полностью согласен.
— Иногда, приходится довольствоваться тем, что дают, — улыбнулся я, наслаждаясь спокойствием и тишиной.
Отъезд стольких влиятельных господ со столичной земли ощущался даже здесь, за закрытыми стенами внутреннего двора моего лицейского дома.
Атрибут ветра улавливал лишь голоса учеников, которые спорили о том, кто больше достоин сидеть рядом с видной красоткой класса или какой из миллиона оттенков красного сегодня особенно в моде.
Никакой политики, заговоров и интриг.
На один короткий день все главные поставщики таких разговоров уехали и, впервые внутри столицы, моему атрибуту не нашлось толкового применения.
Разве что слушать подростковые сплетни и местечковые ссоры… еще недавно я считал себя выше этого, но сейчас это даже расслабляло.
Темы для этих разговоров весьма отличаются от тех, к которым я привык в мире Веера. А я и не замечал, что такие мирные разговоры здесь бывают, предпочитая слушать только то, что считал важным. То, что привык по долгу Ловца и служителя Цитадели.
В Омске я подслушивал диверсантов и террористов, в столице политиков, по сути, занимавшихся тем же самым.
Это было правильно.
Это было важно.
Но почему же мне так нравится сейчас слушать ярые споры трех молодых людей о том, почему спорткары российской империи через три года будут или не будут покупать по всему миру.
— Как же спокойно… — улыбнулся я и невольно покосился на свой галстук в полоску, который, как оказалось, вышел из моды два дня назад.
Но мое мирное состояние прервал хлесткий стук двери и сопровождающийся с этим хруст треснутого стекла.
— Артем! — надрывным голосом прокричала Анна Зверева и дрожащим полным паники голосом добавила, — самолет государя сбили…
— Вот и началось, — вздохнул я и поправил галстук. Теперь в империи точно будет не до разговоров о моде.
