На протяжении двадцати трех лет?
Должно быть, и удостоверение личности у нее тоже было фальшивым. Симона, которая сбежала, когда ее бойфренд заикнулся о женитьбе и когда снова всплыло дело Лины. Которая не позволяла себя фотографировать.
Знала ли она о том, что Иван фотографировал ее тайком?
Нет ничего проще, чем сломать мобильный телефон, достаточно всего лишь уронить его в воду. С ней самой такое пару раз случалось.
–Нет, здесь никто не знает никакой Симоны,– сказал официант, вернувшись к ее столику,– вы уверены, что она у нас работает?
В третьем месте Эйра почувствовала, что вина с нее на сегодня уже хватит, и заказала кофе, что получилось как нельзя кстати, потому что заведение оказалось кофейней. Забитой подростками, которые сидели, развалившись на диванчиках, в то время как стрелки часов приближались к полуночи.
Она долго наблюдала за темноволосой женщиной, которая разносила приготовленные на гриле бутерброды по явно завышенным ценам. Со спины казалось, что ей около двадцати пяти, но стоило ей обернуться, как стало возможным прочесть на лице ее настоящий возраст. Царящий в помещении полумрак не давал рассмотреть цвет глаз.
–Как зовут вон ту девушку?– обратилась Эйра к другой официантке. Коротко стриженная и немного пухленькая, она протискивалась между столиками, собирая кофейные чашки и составляя из них шаткую башню.– Мне кажется, я ее знаю.
–Какую?
–Вон та, как раз выходит из кухни, темноволосая.
–Ясно. Кетлин, кажется, или, может, Кейт, я не уверена. У нас каждую неделю новенькие появляются, многие приходят работать всего лишь на считаные часы.
Девушка одним движением вытерла столик, смахнув крошки на пол.
–А вы знаете Симону?
–Кого?
Гвалт стоял такой, что было трудно расслышать что-то даже с очень близкого расстояния. Галдеж множества глоток, парни, которые явно перебрали с выпивкой и теперь не хотели возвращаться домой в одиночку.
–Симона,– повторила Эйра,– я слышала, что она здесь работает. Она подруга моей подруги.
–Я поняла, о ком вы говорите,– кивнула официантка и, подняв поднос, скользнула взглядом по ближайшим столикам, выискивая еще посуду.– Но я уже давно ее не видела. Что-нибудь передать ей при встрече?
–Конечно.
Эйра накорябала свое имя и номер мобильного телефона на салфетке. Вряд ли Симона ей позвонит, но это было и не важно. Она слямзила вторую салфетку и запихнула ее себе в карман, так что персонал ничего не заметил. Лина, сказала Эйра самой себе, вероятно, лежит на дне реки, а ты не можешь разбираться с этим делом в одиночку. Перестань смешивать личное с профессиональным и не пей больше вина. Вставая, она едва не наступила на чью-то ногу. Одиночество в толпе, подумала Эйра. Жизнь Магнуса – это его жизнь. Он сам сказал, чтобы она перестала всюду совать свой нос.
Последняя мысль причинила ей боль.
–Вы забыли это,– сказала официантка Эйре, когда та уже уходила, и протянула ей книгу.
–Ваш брат признался.
Слабый голосок адвоката донесся откуда-то издалека.
–Погодите,– Эйра вышла из тихого купе, куда взяла билет, чтобы немного поспать. У нее дико болела голова.
Поезд как раз оставил позади Худиксвалль.
–В чем конкретно он признался?
–В том, что убил Кеннета Исакссона.
Мимо все быстрее проносились холмы и зеленые долины. Неуловимое покачивание современных скоростных поездов вызывало у нее тошноту.
–Как?
–Завязалась драка, возле лесопилки,– сообщила адвокат.– Причиной послужила ревность. Магнус утверждает, что он не собирался его убивать. Если суд изберет нашу линию, то, надеюсь, мы сможем избежать обвинения в умышленном убийстве.
Эйра ухватилась за поручень возле двери, чтобы не упасть, когда вагон покачнулся.
–А Лина?
–Я не слышала, чтобы они собирались поднимать это дело.
Эйра вошла в туалет, чтобы сполоснуть лицо и запястья холодной водой, как она это делала еще подростком, когда воровала дома выпивку из шкафчика со спиртным, но кран не работал. Она отправилась в вагон-ресторан и, купив себе колу, проглотила два альведона. После чего вернулась в тамбур и позвонила ГГ.
–Спасибо, что не забываешь про меня,– отозвался тот.– А то я уж думал, что у меня начался отпуск.
–Вы расследуете дело Лины?– спросила Эйра.
–Нет, прокурор принял решение не возобновлять следствие. А почему ты спрашиваешь?
–Я сейчас в Сундсвалле,– сказала она,– и до следующего поезда ждать довольно долго. У тебя есть время?
Поезд медленно подъезжал к вокзалу, народ выволакивал свой багаж в проход, где она стояла.
–Время у меня есть,– ответил ГГ,– ближайшие три недели точно. Я тут собирался посидеть в лодке в шхерах, но, значит, не выйдет. Есть те, кто утверждает, что в Сундсвалле нет никаких шхер. Интересно, сколько на самом деле островов для этого нужно?
Как Эйра себе и представляла, ГГ жил на Эспланаде, в доме, выстроенном на рубеже веков.
–Вина?– предложил он.
–Пожалуй, с меня хватит вчерашнего.
ГГ наполнил свой бокал из початой бутылки красного и сказал, что понимает, как ей сейчас нелегко.
–Мы всего лишь люди,– проговорил он.– Трудно, когда такое обрушивается на тебя и становится твоей личной проблемой.
–Так это тебе мой брат признался?
–Нет.
ГГ настоял, чтобы они вышли на балкон, сел и закурил. Его манера одеваться во время отпуска заключалась в том, что он едва застегнул верхние пуговицы на рубашке. Прежде Эйра ни разу не видела его в одних носках. В мужчине без обуви есть что-то интимное.
–Не стану тебе врать, я бы охотно поднял материалы по делу Лины Ставред, но прокурор не видит для этого достаточно оснований. Мы закончили поиски в Локне.
–Лину там не убивали,– сказала Эйра.
–Вполне возможно,– кивнул ГГ,– или все-таки убили. А может, вопреки всему, она действительно погибла в лесу у Мариеберга, к чему они тогда и пришли.
–Ты сам-то в это веришь?
Он стряхнул пепел с сигареты в цветочный горшок. По-видимому, раньше в нем росла герань, но теперь это больше походило на черенок с засохшими соцветиями.
–Я надеялся, что смогу добиться полной ясности в этом деле,– сказал ГГ.– Как тебе известно, я боролся за это, в противном случае мы бы никогда не нашли Кеннета Исакссона. В какой-то мере ты, пожалуй, была права. Это расследование проводилось в другое время. Если бы Улофа Хагстрёма судили, то, возможно, он смог бы добиться пересмотра дела, но никакого суда не было. Дело закрыли и оставили пылиться в архиве. Вот если бы мы нашли тело Лины, тогда другое дело. Тогда твой брат мог бы сейчас сидеть по подозрению в двойном убийстве.
