–Я говорю это только сейчас и только тебе,– предупредил он.
Сейчас и больше никогда.
Тот вечер. Когда он на мотоцикле добрался до Локне, потому что знал, что Лина собирается там с кем-то встретиться.
–Она спасла мне жизнь,– сказал он.
–То есть?
–Ты когда-нибудь можешь просто помолчать и дать мне сказать?
Эйра зажала рот рукой. Молчу-молчу.
–Лина рассказала, что они договорились там встретиться, что она собирается сбежать с этим парнем, и я страшно приревновал ее,– Магнус говорил, не глядя на Эйру. Каждый смотрел прямо перед собой, мимо друг друга.– Я хотел вернуть ее обратно или побить этого парня. Я не знал, чего я хочу. Может, просто увидеть их, чтобы в моей тупой башке, наконец, сработало, что все, приехали, финиш – я потерял ее, но потом я увидел их внутри. Она была голой, без одежды. Черт, я решил, что он собрался ее изнасиловать. Там были цепи и прочие причиндалы.
Магнус ворвался внутрь. Хотел развязать Лину, защитить ее, врезать этому придурку по морде, но парень оказался сильнее его. Это он только сейчас узнал, какое у него полное имя, а тогда он был просто Кенни, Лина выкрикивала его имя, и ее крик эхом разносился по старой кузнице. Этот Кенни был совсем дикий и больной на всю голову. Он использовал против Магнуса прием из дзюдо, так что тот даже сообразить ничего не успел, как уже рухнул на каменный пол. В следующее мгновение он почувствовал на своем горле железную цепь, в глазах потемнело…
Когда Магнус вновь получил возможность дышать, парень лежал на нем, как куль с песком. И повсюду была кровь. А Лина… Лина стояла позади него с железным прутом в руках.
Лишь сбросив с себя тело, Магнус понял, что парень совсем мертвый.
–Просто валялся там и пялился застывшим взглядом в эту самую пресловутую вечность.
–Так это она,– заметила Эйра.– Не ты.
–Я сказал, что возьму вину на себя, но Лина отказалась. Завопила, что ее жизнь навсегда будет испорчена, если я начну болтать. Что ее отправят куда подальше, где станут держать взаперти. Она была сама не своя, да к тому же под дозой. Орала, что это я виноват, что мы оба сядем на кучу лет, и уж лучше тогда она сразу покончит с собой.
Магнус шмыгнул носом и вытер лицо рукавом футболки. Из-за сумерек Эйра не могла сказать с уверенностью, но, возможно, это были слезы.
–Это правда,– заговорил он снова,– она бы не пережила этого. Лина была не тем человеком, которого можно вот так просто взять и запереть в клетке. У нее зараз по семь мыслей было в голове, и половина из них – черные. Подозреваю, что она пила, чтобы забыться. Когда родители пытались удержать ее дома, она, если нужно, могла вылезти через чердак. А еще она хорошо умела строить из себя пай-девочку и врать о том, чем она занималась, так что вряд ли они знали о том, что она занимается сексом. И еще дома она всегда ходила в одежде с длинным рукавом, чтобы никто не увидел ее татуировку.
–Что за татуировка?– прежде чем отправиться в Стокгольм, Эйра еще раз перечитала описание Лины.– В материалах по делу не было ничего про татуировку.
–Ну еще бы! Ведь это же ее родители давали особые приметы своей дочери, а они многого не знали. Я сам был рядом, когда она ее делала.
Магнус задрал левый рукав. Вся его рука была испещрена классическими, как у моряка, мотивами, которые он сделал себе лет в двадцать.
–Сердце и несколько птиц. Я воображал себе, что это символ для меня или нашей любви – я ведь тот еще идиот.
Он продолжил говорить, возвращаясь обратно к той ночи, когда они вдвоем с трудом выволокли труп из кузницы и потащили его вниз к реке, но Эйра его почти не слушала.
Она видела перед собой это сердечко, на предплечье, с несколькими птицами, сбегавшими до сгиба локтя. Официантка, собиравшая посуду со столиков в стокгольмском кафе. Эйра видела эту татуировку прямо перед собственным носом и ничего не поняла. Женщина была немного пухленькой, с чересчур короткой стрижкой – она бы ни за что не подумала, что Лина решилась так выглядеть. Передать ей что-нибудь при встрече? И Эйра дала ей бумажку со своим именем, и та, должно быть, поняла, пусть не сразу, но потом проверила, чьей сестрой была посетительница кафе.
–Мне нужно в туалет,– сказал Эйра и исчезла в доме, прихватив с собой телефон.
Сидя на унитазе, она искала женщину по имени Симона, но больше не находила ее.
Страница оказалась удалена.
Когда она вернулась, Магнус сидел, обхватив голову руками.
–Я так долго ждал, что кто-нибудь найдет его тело, что уровень воды в реке понизится или что он сам всплывет. Просыпаясь, я каждый день был готов к этому.
–Ты не должен был признаваться в том, чего не совершал,– наставительно произнесла Эйра.
–Но ведь я действительно виноват, примчался туда, стал шуметь. Надо было просто дать им сбежать, куда угодно.
–Ты сказал, что он насиловал ее.
–Это мне так показалось. Лина сказала, что она сама этого хотела, попробовать что-нибудь пожестче, ну незнаю. Все это так чертовски запутанно.
Лина переоделась в другую одежду. Она заранее принесла туда вещи, когда они планировали свой побег. После чего укатила оттуда на мотоцикле. Магнус поплыл на лодке к Лунде. Там они и встретились. Он собрал ей еще немного одежды и выгреб все деньги из семейной кассы.
–Матери не было дома, а ты… Ты спала.
После этого Лина снова села на мотоцикл. Магнус показал на место у гаражной стены, где обычно стоял «Сузуки». Он не знал, куда она направляется, куда решила держать путь. Они договорились, что она бросит мотоцикл самое большее через пару дней.
И больше никаких следов.
Она исчезла навсегда.
–Но как ты мог молчать, когда схватили Улофа Хагстрёма?– возмутилась Эйра.– Ты позволил четырнадцатилетнему подростку взять вину на себя!
–Он приставал к ней в лесу. Лина рассказала об этом, когда мы дотащили труп того парня до реки. Я тогда стоял, ломал доски и заваливал ими и прочим мусором тело, размазывая по лицу слезы, а она рассказывала, какой нелегкий денек у нее выдался.
Магнус поднялся. Казалось, он пытался смотреть на Эйру, но у него не получалось.
–Как бы то ни было, Улофа не стали судить, он остался на свободе. Я же все то лето пил по-черному и едва понимал, что вокруг происходит.
–На свободе, говоришь?
–Он не должен был признаваться,– просто сказал Магнус.
–Нет, это вы двое должны были признаться, ты и Лина.
Эйра увидела, как лицо брата тут же посуровело, и поняла, что едва не перешла черту.
–Я сейчас признался,– строго сказал Магнус.– И отсижу то, что мне причитается. Пусть мне даже ненавистна сама мысль об этом.
–Это не поможет Улофу Хагстрёму.
