Сложив руки на груди, я облокотилась на холодную мраморную колонну и с интересом наблюдала, как драконицы непозволительно близко от Катрионы магичат какую-то оранжевую сферу. Причём делают это не скрываясь, но, кроме меня, их действий почему-то никто не замечал.
Удар в спину – это подло и непростительно. Проучить ящерок точно стоит.
Я сфокусировалась на скандалистках, слегка пошевелила пальцами, сплетая любимейшее заклинание, и расплылась в довольной улыбке.
Через несколько секунд в зале раздался слаженный крик.
Три ящерки, в числе которых была обожаемая мной Аверилл, удивлённо взвизгивая, начали прыгать, топтаться, будто что-то отплясывая, и трясти в воздухе руками.
«Дьявольские пляски» – известная каждому адепту магическая шутка. Заклинание самое простое для наведения, но трудное для снятия, потому как, чтобы нейтрализовать его, нужно сконцентрироваться на своей силе. А как тут сконцентрируешься, когда приходится причудливо скакать по полу, выдавая «изящные» па?
Остальные невесты недоумённо, даже испуганно смотрели на развернувшееся шоу, императорская семья стояла в растерянности, герцогиня Ла Фрей недовольно окрикивала танцующих, наказывая вести себя подобающе, а первый советник сканировал зал.
Очень злой первый советник очень пристально сканировал зал.
Ну уж нет! Себя я не раскрою.
Я прекратила смеяться, приподняла бровь и растерянно посмотрела на прыгающих девушек. Ещё и головой покачала, мол, какое необычное поведение, и я вот к нему не имею совершенно никакого отношения.
Драконицы плясали добрых пять минут. Мало, конечно, но зато эффективно. Троица после своего блестящего выступления больше Катриону не трогала. Вообще притихла и потупилась под гневными взглядами Савейи.
Когда безумные танцы закончились, священники возобновили проверку. Невесты снова начали проходить испытание с той же черепашьей скоростью. От продолжительного ожидания у меня затекли ноги и пришлось прижаться к колонне, почти повиснув на ней. В какой-то момент я даже начала дремать, пока мой покой бесцеремонно не нарушили.
–Леди Шэролл, вам не рассказывали, что нападение на аристократию в Аргарионе карается темницей?
Сердце ушло в пятки от знакомого низкого с хрипотцой голоса. Ледяного голоса.
–О чём вы, герцог Эстанвиль?– притворно удивилась я, скосив глаза на советника.
Откуда узнал? Ведь я точно видела, что он даже не посмотрел в мою сторону,– просто беглым взглядом окинул периметр. Да и заклинание моё было незаметным, я его аккуратно сплела. Годы тренировки!
–Бросьте, леди Шэролл,– Рейнард приблизился, вставая рядом.– Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду.
–Ошибаетесь.
Сбоку многозначительно хмыкнули, словно знали, что я отвечу именно так.
С огромным усилием мне удалось удержать взгляд на Катрионе и не повернуться к возвышающемуся надо мной мужчине. Боковым зрением видела, что тот сканирует меня чересчур внимательно, пристально. Будто в душу заглянуть пытается.
–Произошедший с невестами казус – ваших рук дело,– тон советника уверенный, строгий.
Какой вы прямолинейный, герцог. Аж тошно стало.
Не буду ему отвечать.
–Может, вы соизволите посмотреть на меня? Не обращать на собеседника внимания – дурной тон,– прозвучало насмешливо.
Меня сейчас передразнили?!
Я резко повернулась, встречая пристальный, испытующий взгляд золотистых глаз.
–Вы вроде порядочный мужчина,– я оценивающе рассматривала породистое лицо.– Всегда так беседы ведёте?
–Что вы имеете в виду?
–Вы начали со мной разговор, даже не поздоровавшись. Не пожелали хорошего дня, не поинтересовались, как моё здоровье. Вы не знаете этикет приветствия?– Я нагло врала. Хорошего дня желать необязательно, как и спрашивать про здоровье.
Рейнард прищурился, разглядывая меня как занятную зверушку. Наверно, в его глазах я такой и являлась.
–Я рад вас видеть, леди Шэролл,– произнёс он как-то предвкушающе и в следующую секунду осторожно взял мою ладонь.
От осторожного прикосновения горячих губ к чувствительной коже по всему телу прошла мелкая дрожь.
Я стояла в глубоком шоке и молчала. Даже пикнуть не смогла.
И пол под ногами затрясся.
–Как ваше здоровье?– прозвучало настолько иронично, что я поняла – издевается.
–Вы забыли пожелать хорошего дня,– просипела я, вырывая руку.
–Прошу простить мою невнимательность. Хорошего вам дня, графиня Шэролл.
Снова издевательский тон и шутливый поклон.
–Какую игру вы затеяли, герцог Эстанвиль?– спросила я хмуро.
Но лучше бы промолчала.
Лицо Рейнарда ужесточились, снова принимая свой холодно-непроницаемый вид, голос огрубел, глаза потемнели, окрашиваясь в цвет раскалённой меди. Точно так же, как на церемонии представления.
–Вчера вы показались мне весьма догадливой девушкой. Подумайте получше, графиня.
Да, я догадливая девушка. Но понять, что вы хотите, герцог, невозможно!
Я не проронила ни слова, молча оглядывая ненавистного дракона. Нужно отметить, ему идёт чёрное. Но равнодушное выражение лица всё портит.
Рейнард, осознав, что не добьётся от меня никаких предположений, неодобрительно покачал головой.
–У всего есть последствия. И у ваших слов, и у ваших действий.– Он сделал шаг, оказываясь непозволительно близко.– Повторяю вопрос. Что вы сделали леди Делиринь, леди Роук и герцогине Вальтанис?
–Ничего такого, что могло бы быть опасно,– вскипела я, вскидывая голову.– Они заслужили.
–Заслужили?
–Вы точно первый советник? Как смогли занять такую серьёзную должность, если настолько невнимательны к тому, что происходит вокруг? Или вы только на людей кидаетесь?– выпалила я и тут же прикусила язык.
Дэрриш говорил, что до добра он меня не доведёт. Кажется, доигралась.
Рейнард напрягся, и я почувствовала знакомое давление на магический фон. История со званым ужином повторялась, но теперь удушение было намного сильнее, невыносимее. До такой степени, что мне пришлось держаться из последних сил, чтобы не скатиться по колонне и не застонать от болезненных ощущений.
–Повторите,– ледяным тоном потребовал герцог.
Я помотала головой. Я жить хочу.
У советника вырвался рык. Тихий такой, угрожающий, аж до костей пробрало.
Я упрямо сцепила зубы, не отводя взгляд от метающих молнии глаз. Дракон зол. И, в отличие от вчерашнего столкновения, сейчас нас не разделяет длинный стол, заставленный бокалами и тарелками.
Если мне захотят свернуть шею, я ничего не смогу сделать.
